Красный дракон. Китай и Россия в XXI веке - Андрей Девятов

Циклы деятельности и синусоиды их периодов всегда можно разложить на комбинации трех и шести сил, с тем чтобы по ним провести стратегический прогноз развития ситуации за китайскую сторону. А если расчет сил невозможен или сомнения после анализа недостоверных данных сохраняются, то для сравнения сомнительных выводов относительно перспективы можно обратиться и к беспристрастному „обезличенному оракулу“, то есть собственно к „Канону перемен“, „И Цзин“, а затем и задуматься об „исправлении имен“ (асимметричном ответе).

Начинать же практическое дело с китайцами нужно с тщательного анализа не столько того, что ЕСТЬ (1, Ян), что китайцы декларируют, а с вычленения того, чего НЕТ (О, Инь), и уяснения, почему нет. Ведь у китайцев „будущее приходит“, „поспешать нужно медленно“, а это значит, чуть что не так, позицию, которую китаец займет естественным образом, будет Инь (европеец же будет интуитивно искать и занимать позицию Ян, для него „время уходит“ и нужно спешить).

Для рационального извлечения пользы с опорой на изложенный метод (то есть: (0 + 0) + 1 = 1 или (1 + 1) + 0 = 0) нужен точный расклад всех сил, и активных и пассивных. В этом трудность правильного расчета. Как известно, закономерная связь явлений, изучаемая наукой, такова, что может быть выражена при помощи математических формул и благодаря этим последним самый ход явлений может быть предугадан.

В бизнесе эта приверженность китайского ума к поиску третьей силы для решения дела в свою пользу выражается в их стремлении, чуть что не так, действовать через посредника.

С появлением посредника складывается связка из трех сил, в которой китаец ориентируется „по зову сердца“ и „по голосу крови“, — а потому добивается исключительной эффективности. Победный результат здесь во многом определяется тем, что противоборство сил переносится из чета в нечет, где работает закон, который западный мозг, как правило, игнорирует. А закон этот следующий: одна, даже количественно меньшая, третья сила (все равно активная или пассивная) тем не менее перетягивает на свою сторону в связке количественно явно большую сумму двух других сложенных вместе, но противоположных ей по знаку сил. Так, пассивная позиция перетягивает две активные позиции и переворачивает всю ситуацию в свою пользу и наоборот. Этот „принцип цикла перемен“ представлен в трехфазном тяговом электрическом двигателе, где пассивная позиция — ноль выступает не мертвой точкой, а необходимым условием вращения при двух активных позициях — фазах.

В некитайской же логике на чаше весов результат действия суммы двух одинаковых сил всегда должен быть больше, чем результат действия одной противостоящей силы. А то обстоятельство, что бывает и не так, требует приведенных выше специальных иллюстраций на электрической схеме с параллельными выключателями или же разъяснений по двоичной системе счисления.

Если не игнорировать этот закон, записанный в китайской классической „Книге перемен“ и осознано включиться в китайский тринитарный стандарт мышления, то многие вещи, неожиданные в западной логике противоположностей, станут понятными. Кое-что из казавшегося ранее случайным можно будет спрогнозировать заранее.

Китайская „Книга перемен“ оперирует символами состояний, представленными как сочетания из трех и шести сил. Сила же может быть либо активной Ян (нечет), либо пассивной Инь (чет). Ян — это активная сила выталкивания (1), а Инь — пассивная сила поглощения (0). В практике бизнеса, как и в любой другой сфере, эти силы образуют связки.

За китайцев, конечно, самое важное — это заранее, с опорой на знание специфики их приоритетов, просчитать то, как они будут реагировать на Ваши предложения. Здесь следует знать, что китайцы реактивны. То есть они, скорее всего, займут позицию Инь (0), а Вам дадут быть активным — Ян (1).

Сделке предшествуют переговоры, и здесь поначалу китайцы будут придавать наибольшее значение вежливости и уважению. Будут предпочитать молча и спокойно слушать монолог партнера, обдумывать полученную информацию и изучать его поведение, пытаться уловить логику намерений и нравственную позицию, осторожно реагируя на предложения другой стороны.

Переговоры у китайцев служат для сбора информации, а реальные решения принимаются ими медленно, на долгосрочной основе, в духе коллективной ответственности, и не на встречах с партнерами, а после них.

Человек русской и западной культуры при определении рубрики китайской позиции (1 или, все же, 0) должен исходить из того, что фактическое содержание ответа, даваемого китайцами, является всего лишь малой частью того значения, которым наполнено происходящее. В ориентированных на контекст высказываниях большую важность неизбежно приобретает не то, что говорится, но то, как это говорится, кто говорит и что стоит за сказанным. Таким образом, то, что не было сказано, может оказаться основным смыслом китайского ответа. „Кто знает — молчит, а кто не знает — говорит“. Важным следует считать то, что не высказано! Это поучение древних в ходу и у современных китайцев. Как происходит его реализация на практике в политике, бизнесе и даже в быту, — будет проиллюстрировано в следующих главах.

Глава 3. АЛЕЕТ ВОСТОК

Преодоление хаоса

У Мао Цзэдуна есть короткое стихотворение 1954 года под названием "Бэйдайхэ". Сейчас это курортное место. Здесь любил отдыхать Мао и другие китайские руководители. Исторически же оно связано с именем первого императора Цинь Шихуана — объединителя семи "воюющих царств" в единую державу. Отсюда он посылал морские экспедиции на поиск острова бессмертия (а открыли они для Китая вполне смертные народы Кореи и Японии). С тех времен (215 год до Р. Х.) здесь сохранились руины его походного дворца. Я семь лет прожил в Бэйдайхэ, однако на смысл этого стихотворения обратил внимание лишь после того, как в 1999 году меня оттуда выгнали китайские органы.

Дальнейший текст, возможно, не мешало бы освободить от некоторых подробностей и комментариев к ним. Но именно они как раз демонстрируют ход непереводимых исторических ассоциаций, которые создают ореол смыслов, стоящих за завуалированными намеками, поэтическими образами и собственно иероглифическими символами китайского стихотворения.

В этом стихотворении Мао, задумавшись о минувшем и обратив взор на море в сторону мифического острова бессмертия, который безуспешно искал Цинь Шихуан, напрямую вспоминает другого великого китайского деятеля, Вэй У-ди. Упомянутое в первой строфе наряду с древним (Юйянь) и нынешнее название этого места (Циньхуандао) означает как раз "остров императора Цинь", а император У династии Вэй — это посмертное имя Цао Цао, блестящего полководца и дипломата, усмирившего хаос, который охватил Китай в конце царствования династии Хань. Тогда, при крушении достигшего вершины конфуцианского процветания государства, население страны сократилось на три четверти! Ничего более страшного китайская история не знает.

Канва символов в стихотворении следующая: хаос, преодоленный Цинь Шихуаном, опять хаос, преодоленный Цао Цао, и, наконец, сам автор, Мао Цзэдун, преодолевающий очередной хаос. Всякий раз в китайской истории хаос подавлялся силой. Подавлялся безжалостно к страданиям и даже жизни людей, зато правитель, совершивший это, приобретал несравненное национальное величие — пусть даже в ореоле злодея.

В 207 году Цао Цао, изгоняя "северных варваров" на восток (к проходу Шаньхайгуань: начало Великой китайской стены — граница империи Цинь Шихуана), "вышел со своими войсками к горе Цзешишань" (ныне окраина Чанли, 35 км западнее Бэйдайхэ). Эта гора высотой около 700 метров с корявыми вековыми соснами и почти отвесным, абсолютно гладким скальным склоном, обращенным к морю, действительно поражает глаз величием натуры.

Мао Цзэдун поминает былые времена и великие деяния Вэй У-ди на фоне открывающейся с высоты этой горы перспективы бесконечной череды волн с седой пеной барашков, под вой ветра и шум ливня безостановочно накатывающихся в белом кипении на длинное песчаное мелководье, а вдали смыкающихся в бескрайнем просторе с сине-черными тучами.

Мысль же о том, что у Мао Цзэдуна за образами штормового моря и управляемой не человеком, но лишь силами стихии (Волей Неба) одинокой лодки, — стоит сопоставление с законами войны и политики, пришла ко мне лишь под влиянием форс-мажорного (кнутом непреодолимой силы) выдворения меня, "северного варвара", обратно в Россию.

Скрытый смысл стихотворения, видимо, состоит в том, что Бэйдайхэ с пятидесятых годов вплоть до настоящего времени было местом регулярного проведения неофициальных закрытых совещаний руководства коммунистического Китая с жесткой "подковерной борьбой" по стратегическим вопросам внутренней и внешней политики. А Цао Цао, как тип национального героя-злодея, был весьма умелым политиком, диктатором-интеллектуалом и спасителем агонизирующей в мятежах конфуцианской империи. Он откровенно сделал ставку на силу и именно с помощью военной силы преуспел.