Пленница в раю - Марианна Лесли

Он сказал «со мной», а не «с нами», отметила про себя Эвелин. Где же все остальные? Надменная красавица Дана? Сандра? Ее так и подмывало расспросить его, но она прекрасно понимала, что этого делать ни в коем случае нельзя, поэтому решила пойти обходным путем.

– Это очень любезно с вашей стороны, но мне кажется, что не совсем удобно. Возможно, вашим домашним не понравится, что я…

– Об этом не стоит беспокоиться, – небрежно бросил он. – Дана улетела в Европу на очередной показ мод, а Сандры сегодня вечером здесь не будет.

Чтобы скрыть разочарование, она сделала несколько глотков восхитительного напитка из смеси тропических фруктов. Напиток был прохладным, чуть кисловатым и прекрасно утолял жажду. Поставив стакан на стол, она уже смогла непринужденно улыбнуться.

– Мне действительно неудобно доставлять вам столько хлопот, мистер Ламберт. Вы очень добры, но мне бы не хотелось нарушать ваше уединение.

– Глупости! – воскликнул он. – Я буду только рад такой очаровательной компании.

Что-то подсказывало ей, что она не должна оставаться, что в его предложении скрывается какой-то подвох, некий скрытый, пока не ясный ей замысел. Но какой? Вряд ли она ему нравится. По сравнению с утонченной красавицей Даной она кажется ничем не примечательной простушкой. Может, ему просто стало скучно теперь, когда та уехала, и он решил немного развлечься?

Почувствовав, как к щекам приливает горячая волна, она неуверенно взглянула на него и заметила на его лице понимающую улыбку. Догадывается о ее колебаниях?

Если она сейчас испугается и сбежит, то может навсегда потерять шанс на продолжение знакомства с Ламбертами. В конце концов, чем она рискует? Даже если он надеется на мимолетный любовный эпизод, не будет же он настаивать, если она откажется? Наверняка он не из тех, кто станет применять силу.

– В таком случае я согласна, – ответила она, принимая отчаянное решение и глядя на него с дерзкой усмешкой. – Благодарю за приглашение, я с удовольствием поужинаю с вами.

Он медленно, обаятельно улыбнулся, и в голове у нее снова зазвенели тревожные колокольчики. Либо Луис Ламберт записной дамский угодник, что маловероятно, либо он старается ей понравиться. Но последнее предположение еще более абсурдно.

Ей было совсем не просто сохранять равнодушный вид, особенно учитывая то обстоятельство, что он оказался прекрасным собеседником. Пока они любовались заходом солнца, он рассказывал ей о своем предке, морском капитане и пирате Дугласе Мартино, наполовину англичанине, наполовину португальце, который первым из европейцев ступил на эту землю, женился на дочери вождя и вскоре был назначен губернатором острова. Власть, которую он получил благодаря родству с правителями острова, перешла к его детям. Он смог весьма умело организовать здесь добычу жемчуга, что принесло острову славу и процветание.

Когда Луис рассказывал о своем прославленном предке, в его словах время от времени проскальзывали завистливые нотки.

– Вы сожалеете, что не родились в то время? – осмелилась высказать она свое предположение вслух.

– Почему вы так решили? – спросил он, и его лицо озарила улыбка. – Полагаете, мне в жизни недостает авантюрных приключений? Ну да, возможно, моя жизнь не так ярка и богата событиями, как у моего предка Дугласа, но, уверяю вас, сражения, в которых мне приходится участвовать, столь же жестоки, а подчас и кровавы, а ответственность, лежащая на мне, столь же велика. Как, впрочем, и необходимость защищать тех, кто от меня зависит.

Значит, в глубине души он все-таки романтик, подумала Эвелин. Это открытие было весьма неожиданным и странным и совсем не соответствовало ее первому впечатлению о нем.

– Знаете ли вы, сколько людей зависит от процветания корпорации Ламбертов? Мы оказываем поддержку целым правительствам, которые рассчитывают на нас, боремся за права человека, выступаем за замораживание непопулярных мер, оказываем посильный вклад в борьбу с терроризмом.

– Да, теперь я вижу, что ваша жизнь не менее насыщенна и опасна, чем у вашего предка, и что вам незачем ему завидовать. Но вот о себе я не могу сказать то же самое. Несмотря ни на что, мне кажется, тот мир был гораздо проще и понятнее, чем современный. Мне бы хотелось быть отважной и безрассудной, как капитан Мартино, и бороздить моря в поисках приключений.

– Об этом мечтают многие мужчины, но мне всегда казалось, что женщины предпочитают покой, устроенность и стабильность.

– Покой и устроенность не всегда связаны с внешним миром, чаще они зависят от нашего внутреннего состояния. – Она произнесла эти слова пылким голосом, окрашенным далекими воспоминаниями, и вдруг с ужасом обнаружила, что он пристально наблюдает за ней из-под полуопущенных ресниц, а в его черных глазах таится нечто непостижимое и загадочное.

– Вы странная девушка, – наконец проговорил он. – Расскажите о себе. Вы живете в Штатах? Где именно?

– В Нью-Йорке.

– А где работаете?

– В публичной библиотеке.

– И вам нравится ваша работа? – поинтересовался он.

– Да, очень. В университете я училась на факультете искусств.

– А увлечения, мисс Дарси? У вас есть увлечения?

– О да, разумеется. Я увлекаюсь музыкой.

Он вскинул черную бровь.

– В самом деле? И как давно?

Эвелин на секунду задумалась.

– Пожалуй, лет десять. В школе у нас была учительница музыки, наполовину француженка, наполовину итальянка. Это она буквально заразила нас своей любовью к музыке.

– Вам повезло. Почему же вы не сделали музыку своей профессией? – спросил он.

Потому что не хочу пойти по стопам Арабеллы, подумала она, но вслух произнесла с улыбкой:

– Потому что книги я люблю больше. – Она не могла рассказать ему, что хотела посвятить себя музыке, хотела стать певицей, но только до того, как узнала, кем была ее настоящая мать.

– Понятно, – отозвался он и ненадолго умолк.

Ей не надо было смотреть на него, чтобы понять: он внимательно наблюдает за ней. Она кожей ощущала этот обжигающий взгляд, словно он не смотрел, а дотрагивался до нее. Эвелин почувствовала какое-то смутное волнение, возбуждение.

Однако она не собиралась поддаваться его молчаливому натиску и упорно продолжала смотреть на море. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, тени стали длинными, и в воздухе повеяло освежающей прохладой. Смолкло птичье пение, и стало необычайно тихо, лишь рокот прибоя нарушал тишину.

На протяжении всего их разговора Эвелин явственно ощущала, что их тела ведут свой безмолвный диалог. Никогда раньше не испытывая ничего подобного, она была смущена и встревожена своими ощущениями и старалась не обращать внимания на то, как все ее существо откликается на неведомый призыв, заставляя сладко замирать сердце.