Конан – гладиатор - Леонард Карпентер

— Хватит шума! — громко сказал цирковой мастер, обращаясь к толпе. — Условия состязания не были соблюдены. Ваш участник выбрал для себя другую мишень, так что исход надо признать недействительным. Я верну деньги, но по ставкам выплачивать не собираюсь!

— Обманщик!.. — яростно завопили бившиеся об заклад. — Бродяги, вшивые жулики! Мы выиграли, и вам отлично это известно! Живо отдавай серебро, пока мы шкуру с тебя и твоих друзей не спустили!

Почти сразу же деревенский люд перешел от слов к делу, набросившись на Ладдхью и Фатуфара. Циркачи поспешили на выручку. Замелькали палки и кулаки, кто-то кидался фруктами и камнями. Кого-то уже сбили наземь и теперь топтали и пинали ногами в толпе.

Конан шел напролом, хватая деревенских здоровяков и швыряя их на головы землякам. Когда тот или иной задира казался ему особенно опасным, Конан сшибал его с ног ударом кулака или локтя. При этом он проявлял весьма похвальную сдержанность: не нападал первым и не пускал в ход оружия. В конце концов, он был новичком в труппе и еще не знал, был ли в схватках такого рода какой-либо закон и порядок. Возможно, убивать и калечить потенциальных зрителей было совсем даже не принято!..

Как бы то ни было, он появился перед Ладдхью, как смерч, прорвавшийся сквозь древостой: нападавшие отлетали прочь по двое, если не по трое. Цирковой мастер в драку почти не вмешивался, лишь изредка награждая ударами и пинками тех, кто подбирался к нему вплотную. Человек в шелках, невысокий и не слишком могучий, также держался подальше от рукопашной, но бежать не бежал, наоборот, с живейшим интересом наблюдал за происходившим вокруг. Гораздо больше Конана удивило то, что в сражении не принимал участия его непосредственный виновник — Дат.

Двое дружков заводилы кинулись в гущу схватки с ножами наголо, но пустить их в ход не довелось ни тому, ни другому. Один налетел рожей на кулак киммерийца, второму досталось одновременно в брюхо и по черепу — от Бардольфа и Матильды, оказавшихся одинаково сноровистыми и проворными. Конан продолжал краем глаза наблюдать за Датом, но тот даже не позаботился вернуть себе свое оружие. Наоборот — он направился встречать Яну, которая, растрепанная и особенно хрупкая на фоне дерущихся мужиков, только-только выбралась из загородки с мишенью. Дат поцеловал ее и шлепнул пониже спины, выпроваживая подальше. После чего остался стоять у барьера, лениво уклоняясь от пролетающих тел и глядя на то, как очищают улицу победоносные циркачи.

— Что, слабо? Кишка тонка? Побежали? — укорял Ладдхью разбегавшуюся толпу. — Не брались бы спорить! А коли вы тут забыли страх божий и не помните про законы гостеприимства, — объявляю, что все ваши ставки пропали! И брысь по домам — вечернее представление отменяется!

На это уже некому было возразить, потому что из наиболее яростных противников Ладдхью на ногах держались немногие. Циркачи, закаленные опытом множества беспощадных потасовок, полностью завладели улицей, разогнав остатки хромающих, павших духом врагов. Отбежав прочь, деревенские собирались вместе и зло бормотали, бросая на победителей убийственные взгляды. Может, попозже они еще вернутся и наделают дел. Но пока вблизи цирковых палаток осталось только несколько сбитых с ног, потерявших сознание драчунов. И Дат.

Он подошел к Ладдхью не торопясь, с пустыми руками.

— Ну что, мастер? — сказал он. — Как тебе моя меткость? Честно говоря, мне до смерти надоело в деревне и вообще в здешних краях. Не найдется ли свободного местечка у тебя в труппе?

За время сражения Ладдхью не претерпел ни малейшего ущерба, и конфискованные ставки сохранялись у него где-то под одеждой. Он шагнул навстречу Дату, сияя:

— Воистину, сынок, нам весьма пригодилась бы пара таких ловких рук, как твои. И время ты выбрал — удачнее не бывает! Нас ждут впереди такие возможности!.. Навострите уши, ребята! — обратился он уже ко всем остальным. — Знаете хоть, кто к нам пожаловал? Наш достопочтенный гость — не кто иной, как Заггар, собиратель талантов для увеселения Высочайшего Двора в Луксуре, и он хочет кое о чем нам объявить!

Щеголь в подбитом мехом плаще вышел вперед, вежливо коснулся рукой фески и отдал общий поклон. Если верить внешности, он был урожденным аргосцем.

— Приветствую вас, друзья мои, — проговорил он с располагающей улыбкой. — Я внимательно следил за вашим представлением, и оно меня, должен признаться, весьма впечатлило. От имени своих нанимателей я имею честь пригласить всю вашу труппу в стигийскую столицу, город Луксур, для выступления перед самим Государем Коммодорусом в его Империум-Цирке. Прошу вас не медлить с приготовлениями к поездке!..

Лето в Шеме стояло жаркое и пыльное, так что путешествие на юг, в Луксур, показалось нескончаемо долгим. По счастью, почти не приходилось опасаться разбойников и диких зверей: дорога шла все больше населенными пастбищными равнинами, там и сям встречались деревни и одинокие фермы. Дорога, по которой катились цирковые фургоны, входила в разветвленную сеть большаков, связывавших между собой шемские города-государства. Эти дороги оставались проезжими почти круглый год. Самыми оживленными были те, что тянулись с юга на север; восток же и запад страны соединяла воистину дорога дорог. Товары туда и сюда перевозили в основном на пузатых кораблях, сновавших по черной глади великой реки Стикс.

Цирк двигался посуху, благо тягловая сила у труппы имелась своя. Заггар, поставщик талантов, ехал на ослике, украшенном богатой уздечкой. Мастер Ладдхью составлял ему общество, сидя верхом на отличной гнедой кобыле. Лошадь нарочно купили, чтобы оказать ему честь. Мулы влекли тяжелые фургоны, заваленные тентами и снаряжением. Места для людей в повозках почти не оставалось, и потому труппа топала по дороге пешком, за исключением Роганта, все еще жаловавшегося на увечье. Шли и медведь с тигрицей, оба на цепях, и цепи были надежно прикреплены к задкам повозок, не то хищники мигом распугали бы мулов. Квамбе еще повезло: для огромной кошки устроили ложе возле заднего борта повозки. Иногда она вспрыгивала туда и дремала либо поглядывала на тащившихся за фургоном людей.

Когда колеса застревали в пересекавшем дорогу ручье или мулы не могли одолеть крутого подъема, требовались дружные усилия всей труппы, и в особенности Конана, как самого сильного. Каждый подставлял плечо, не ленясь и не чинясь. Даже звери старались помочь. Квамба спрыгивала наземь, хоть так облегчая повозку. А медведь одним раздраженным взмахом лапы порою достигал того, чего не удавалось троим мужчинам и даже упряжным мулам.