Будапештская миссия - Лев Безыменский

С этого времени страшная цифра 6 миллионов стала привычной для описания геноцида еврейского населения. Конечно, эту оценку историки попытались поставить на фактическую базу. Это оказалось непростым делом.

Во время войны никто (даже коменданты "лагерей смерти") не вели точной и полной статистики убийств. С большим трудом ученые различных стран восстанавливали данные — некоторые по имевшимся отчетам СС, другие путем сравнения исходных данных о численности еврейского населения до немецкого вторжения. Особенно трудным оказался подсчет жертв "плана Ваннзее" на территории СССР: ведь в своих отчетах Чрезвычайная государственная комиссия не выделяла групп отдельных национальностей и вопреки духу и букве советского заявления от 19 декабря 1942 года, не учитывала тех действий, которые немецкие оккупанты предпринимали во исполнение приказов Гитлера и Гиммлера об "окончательном решении еврейского вопроса". Тем не менее авторы вышедшего в Германии фундаментального исследования "Масштабы геноцида" пришли к выводу: минимальная цифра уничтожения — 5,29 миллиона, максимальная — немногим более 6 миллионов человек.

Сама Германия 165 000

Австрия 65 459

Люксембург 5000

Франция и Бельгия 77 320

Бельгия 28 800

Голландия 100 000

Дания 116

Норвегия 762

Италия 7680

Албания 581

Греция 67 000

Болгария 11 393 (депортированы, но спасены)

Югославия 65 500

Чехословакия 146 150

Румыния 211 214

Польша 2 700 000

СССР 2 100 000

В этом скорбном списке опущена Венгрия. Почему? В стране, которая фактически входила в фашистскую «ось», к 1944 году — времени, которое мы исследуем, — сохранилось довольно компактное еврейское население, расправу с которым режим адмирала Хорти по различным причинам старался отложить. Основной была боязнь за внутреннюю стабильность положения в стране; до поры до времени власти ограничивались требованиями ношения "желтой звезды", ограничением свободы передвижения. Но тактике оттяжек вскоре пришел конец, чем и занялся прибывший в Будапешт начальник отдела IV-В в Имперском управлении безопасности Адольф Эйхман. К марту 1944 года в Венгрии было зарегистрировано 875 000 лиц, числящихся официально евреями. Программа Эйхмана гласила: сосредоточение евреев для последующей депортации.

Но изощренность мышления эсэсовских планировщиков геноцида не знала пределов. Для прямолинейного исполнителя (того же Эйхмана) 875 тысяч было цифрой будущих жертв Освенцима и Майданека. А для высшего руководства СС количеством заложников в новой хитроумной игре, которую задумали руководители РСХА для спасения рейха, а ещё проще — для спасения собственной шкуры.

…Еще в 1942 году ответственный за судьбу евреев Словакии эсэсовец Вислицени предложил еврейским организациям сделку — прекратить дальнейшую депортацию евреев (их тогда оставалось в Словакии 35 тысяч) за мзду в размере 55 тысяч долларов. Деньги были быстро собраны, заплачены, депортация временно прекратилась. Именно тогда в СС стали говорить о так называемом "Европейском плане", согласно которому СС могло предложить обмен ещё живых евреев из концлагерей (1 миллион человек) на сумму 2 миллиона долларов. Когда же Вислицени перебрался из Словакии в Венгрию и стал членом "специальной команды" Эйхмана, то в руководстве еврейской общины и в руководимой Рудольфом Кастнером организации самообороны и спасения ("Ваада") сразу напомнили своему партнеру по торговле живым товаром о былой практике. На что Вислицени (разумеется, с ведома Эйхмана) немедля пошел. В марте 1944 года член «Ваады» Фройдигер встретился с Вислицени в его штабе, находившемся в отеле «Астория», а в апреле Вислицени потребовал от «Ваады» всего 2 миллиона долларов, а в качестве задатка — 200 тысяч долларов в венгерской валюте. Присутствовавшие представители вермахта запросили 10 процентов «комиссионных». Было срочно собрано 5 миллионов пенго, затем недостающая сумма. В ответ представители СС обещали разрешить выезд некоторого числа евреев в США или в какую-либо нейтральную страну. Так по частям складывался специфический аспект холокоста — печально знаменитый обмен "кровь на деньги".

…Весна 1944 года была ознаменована одним событием, которое сыграло в истории судеб еврейства и одновременно в судьбах отношений между державами антигитлеровской коалиции важнейшую — если не решающую — роль. В дипломатических актах оно обозначено как "миссия Йоэля Бранда".

Вкратце её хронология. 25 апреля Эйхман пригласил к себе одного из руководителей будапештской «Ваады» Йоэля Бранда на доверительную беседу. Он предложил ему направиться за границу и установить контакт с союзными державами и всемирными еврейскими организациями с целью обсуждения "сделки века": обмен миллиона венгерских и иных евреев на 10 тысяч грузовиков, 200 тонн чая, 800 тонн кофе, 2 миллиона кусков мыла, а также иные военно важные товары. В качестве "первой порции" Эйхман предложил 100 тысяч евреев из Освенцима, которые направились бы в любую точку мира — за исключением Палестины (последнее условие — по требованию арабского лидера "великого муфтия Иерусалимского" Аль-Хуссейни). Эти предложения были переданы подпольной радиостанцией «Ваады» в Стамбул и в Женеву. 17 июня Бранд был доставлен немцами через Вену в Стамбул, где западным союзникам и были вручены предложения Эйхмана.

Сопровождал Бранда Банди Гросс, он же Эндре Грайнер — человек, работавший сначала на абвер, потом на СС и одновременно на венгров, американцев и англичан. Этот профессиональный агент вместе с членами команды Эйхмана Венингером и Седлачеком уже давно установил контакт с руководством Еврейского агентства в Стамбуле и доставлял от них почту и деньги еврейским организациям в Будапеште, Братиславе, Вене и Варшаве. Золото и валюта поступали в немецкую казну, а евреям выплачивали деньги в местной валюте. Гросс получал 10 процентов комиссионных. Со временем в операцию включилась — и тоже на комиссионных началах — венгерская разведка. Гросс был идеальной фигурой для проталкивания сделки "кровь за доллары". Хотя, конечно, это был не просто торг.

14 мая 1944 года, то есть до отъезда Бранда и Гросса в Стамбул, Гросса вызвали представитель СД (служба безопасности) в Будапеште штурмбаннфюрер Отто Клагес и его помощник Фриц Лауфер, получившие указания от главы СД Кальтенбруннера. Они заявили: "Пришло время окончить войну с Западом. Необходим единый фронт против России", — и, спросив, можно ли установить связь с западными правительствами через сионистов, дали Гроссу конкретные указания — с кем и как беседовать о возможной встрече высших офицеров СС с союзниками. Иными словами, следовало "вбить клин" между западными союзниками и СССР. Сам Гросс прекрасно понимал замысел СС.

— Неужели ты думаешь, — говорил он Йоэлю Бранду, — что Эйхман хочет освободить миллион евреев, чтобы получить доллары или грузовики? Гиммлер полагает, что ему удастся вбить клин между Западом и русскими. С Гитлером заключать сепаратный мир не станут — но Гитлера можно сбросить как балласт…

Гиммлер использовал идею спасения евреев для контакта с Западом не только в Будапеште и Стамбуле. 26 июня, в дни, когда в Стокгольме уже обсуждалась миссия Валленберга, представитель американской разведки (УСС) в Швеции Ивер Ольсен сообщил в Вашингтон: к нему обратился работавший одновременно и на Канариса, и на Кальтенбруннера немецкий разведчик Петер Клейст (его связи с абвером, как и с СС, не были секретом в Стокгольме) с предложением организовать выкуп 2000 латвийских евреев за 2 миллиона долларов. Клейст намекнул, что контакты по этому вопросу могут быть использованы "и для других целей". Примерно тогда же эмиссары Гиммлера прибыли с предложениями о "выкупе евреев" в Мадрид и Лиссабон. Гиммлер, став жертвой собственной пропаганды, уверовал в абсолютную силу международного еврейства и рассчитывал великодушием в отношении нескольких тысяч евреев (уже уничтоженные миллионы в счет не шли) заручиться его поддержкой.

В Стамбуле, Каире, Лондоне и Вашингтоне ломали головы: что делать с предложением Эйхмана — Бранда? Эйхман поставил срок 20 мая, после чего угрожал ускорить депортацию венгерских евреев в лагеря смерти. Представители Еврейского агентства (и среди них будущий премьер-министр Израиля Моше Шерток) считали, что надо вступать в переговоры. Этого же мнения придерживался срочно прибывший в Каир из-за океана чиновник администрации США Айра Хиршман, нашедший поддержку у госсекретаря Хэлла с такой аргументацией: если мы откажем, нас обвинят в нежелании помочь спасению евреев…

Британская реакция была более осторожной. Верховный комиссар в Палестине сэр Макмайкл прямо заявил, что пойти на переговоры — значит способствовать немецкому замыслу вбить клин между союзниками. Кроме того а, возможно, это соображение было главным, — британские дипломаты не очень доверяли обещанию своих еврейских партнеров не направлять миллионный поток беженцев в Палестину.