Литературная Газета 6467 ( № 24 2014) - Литературка Литературная Газета

Сквозь пространства и времени дым

Обагрённые кровью

И пламенем камни,

Одарённые духом живым.

Крепость

Он отдыхал немного,

Когда сознанье терял,

Полз самой краткой дорогой

Сквозь нескончаемый шквал.

То медленно, то рывками,

То замирая в камнях,

С раздробленными ногами –

Подтягиваясь на локтях.

И, чтоб пулемётчик мёртвый

Не был так одинок,

Около пулемёта

Рядом с убитым лёг,

Почувствовал взгляда цепкость

И верный наклон ствола…

Вот откуда Брестская крепость

Крепость свою брала.

* * *

Помню, в горы врубались

На тропке витой,

Ослеплённые брызгами льда…

Трудновато впервые

Досталось мне то,

Что давалось потом

Без труда.

И я понял,

Что мужество,

Сила и честь –

Всё, что званье солдата даёт,

Начинается

Кратким и собранным:

– Есть!

А кончается –

Грудью на дот!

Атланты

Когда гора ссутулилась устало

Под проливною

тяжестью дождя,

Казалось, мы поддерживали скалы,

Гуськом по горным тропам проходя.

Так сумрачно в нависнувшем ущелье,

Где луч скользнул по камню и зачах…

И мы несём не мокрые шинели,

А каменные глыбы на плечах.

Трофейный патефон

Мы словно всё постигли,

Мы знаем наизусть

Надтреснутой пластинки

Заигранную грусть:

На смертном новоселье

У мёртвого леска

Шляхетское веселье,

Шляхетская тоска.

Мазурка то затонет,

То всхлипнет и всплывёт.

В трофейном патефоне

Кончается завод.

И вновь мазурки шорох,

И вновь она пьянит,

И шпорою о шпору

Серебряно звенит.

И перед взводом русских,

Снежком запорошён,

Тоскует с польской грустью

Немецкий патефон.

О том, что вьюга будет,

Что не видать ни зги,

О том, что все мы люди

И всё-таки – враги.

Бабочка

Властвует орудие в развалинах,

И на нём

(Иль показалось мне)

Балериной

В пачке накрахмаленной

Бабочка порхает на броне.

Словно тонкой кистью нарисованный,

Контур обозначился едва:

На громаде

Чёрной

Бронированной

Крыльев обречённых

Кружева.

Вдруг снарядный ящик разрывается,

Гибнет всё…

Ни грома, ни огня.

В рыхлый дым,

Как в землю, зарывается

Конченая рваная броня.

И в небесном опустелом зеркале

Ни земли,

Ни города,

Ни вод…

Только

Над бронёю исковерканной

Бабочка

Бессмертная

Плывёт.

Четвёртая жизнь

Кровь мою,

Что мерцала на стали,

Кровь мою,

Что стучала в виски,

Санитарами

Ливни

Смывали,

Засыпали

Снега и пески.

И в бою

Штыковой круговерти,

Где мгновеньем

Судьба решена,

Я глазами встречался

Со смертью,

И глаза отводила

Она.

И, короткими днями

Не сытый,

Волю пробуя,

Как тетиву,

Дважды раненный,

Трижды убитый,

Я

Четвёртою жизнью

Живу.

Плач

То чуть дальше, то ближе

Ночью, точно спросонок,

Неожиданно слышу:

Где-то плачет ребёнок.

От подножия сопки

До казармы раскрытой

Нестихающий робкий

Плач души позабытой.

Мне спасти её надо,

Чтобы горя не стало.

Но толкуют солдаты:

«Это воют шакалы».

Успокоиться можно

Здесь, в песках погребённым…

Ну а может быть, всё же

Где-то плачет ребёнок?..

* * *

                            Александру Прорвичу

Запомнилось:

В санбате до ковша

Не дотянусь –

Отказывало тело.

И, на свиданье с вечностью спеша,

Чуть засыпал –

Лукавая душа

Вдруг в самоволку выскользнуть хотела.

Контуженный над Вислой на войне,

Догадываться начал я в смятенье:

Ещё есть нечто тайное во мне,

Что телу и душе наедине

Внушить умеет тягу к единенью.

Ведь вопреки и трусости, и лжи,

Где рубежи, где мужества пределы,

Где плыли Каракумов миражи,

Бессчётно раз на выручку души

Бросалось обессиленное тело.

А если тело замышляло зло,

Ожесточённое тупою силой,

И если тело в темноту несло,

Душа его

Так нежно и светло

На путь любви и правды выводила.

Известие о победе

Не веря, что дожили,

Странно молчим…

Взъерошило ветром

Пожарища дым,

Иль это сирень –

По разбитым оградам?..

И каска нагретая,

И автомат

Уже ни к чему?..

Ну а всё же – солдат –

Я в каске

На бруствер встаю

С автоматом.

Где – дым?

Где – сирень?

Где – размотанный бинт?

День тёплый…

И – солнце…

А что-то знобит,

Всего лихорадит,

И, чувствую, плачу…

Зачем-то вошёл

Под сарая навес,

И диск отомкнул,

И прикинул на вес:

Войне-то – конец,

Ну, а диск только начат.

Родина – прежде всего

Я учусь у себя самого –

У того, кто юнцом желторотым

Приоткрыл заводские ворота.

И пошёл добровольцем в пехоту,

Ибо Родина – прежде всего.

Я учусь у себя – у того,

Кто немало протопал солдатом,

Кто работал штыком и прикладом,

И от пули прикрыл лейтенанта,

И под пулями вынес его.

Я учусь утверждать существо

Чувств, которые боем не стёрты,

Чтоб сливалась бы с мягкостью твёрдость,

Как сливалась со мной гимнастёрка, –

Я учусь у себя самого.

Теги: Борис Дубровин , поэт

«Любой судьбе – свои вериги»

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вновь с горы Митридат моря дальнего виды,

И рубцуются раны войны и беды,

Снова в лоно России вернулась Таврида

Афродитой прекрасной из пенной воды...

Никогда уже больше ты нас не покинешь,

Больше нет у истории этой вины.

Возвратился к нам Крым, словно сказочный Китеж,

Возродилось единство великой страны!

Крым отцов и дворцов, дивных роз тёмно-алых,

Бороздящих моря боевых крейсеров,

Православных святых и святых адмиралов

И богатых хозяйских татарских дворов.

Мы ошибки учтём и невзгоды осилим,

По всему побережью зажжём маяки,

Мы возложим цветы к адмиральским могилам,

В безымянные воды опустим венки...

Рей, Андреевский флаг в севастопольской сини!

Словно вольная чайка, расправив крыла,

На надорванной карте великой России

Градом Китежем снова Таврида взошла!

* * *

В берёзовой листве синичья свара,

На ели дятл выстукивает блиц.

Соседка наша Шкловская Варвара

С утра пораньше кормит местных птиц.

На них глядят, облизываясь, кошки -

Им нравится не только молоко.

Остатки каши, семечки и крошки

Подвешены в кормушке высоко.

Смотрю на двор, с души срезаю стружки,

Явленья жизни ставлю на ребро,

У хлопотливой милой мне старушки

Учу стихи свои творить добро.

Вальс на Тверском бульваре

Вдохновляемый поэтом

И зимой и жарким летом,

Верный друг влюблённых пар,

В будний день и воскресенье

С горки к храму Вознесенья

Ты течёшь, Тверской бульвар.

По тебе ручьи струятся,

Над тобой снега роятся,

Фонарей медовый ряд,

В золоте листвы осенней

Пушкин, Гоголь и Есенин

Слово русское хранят.

Справочник Союза писателей

Теперь так часто говорят

Или бездумно повторяют,

Что рукописи не горят

И времена не выбирают.

Так трудно объяснить толпе,

Что век писателя недолог[?]

Я старый справочник СП

Читаю, словно мартиролог.

Тогда великая страна

Нам представлялась общей чашей.

Какая страшная волна

Прошла над всей эпохой нашей.

Но в кратком часе бытия

Любой судьбе – свои вериги.

И навсегда останусь я

Как персонаж из этой книги.

* * *

Здоровый дух – в здоровом теле…

Мне вспоминается в тоске

Наш отдых в старом Коктебеле,

Где яшма пряталась в песке,

Где не было блатной малины,

И даже при ночной звезде

Фемины и гардемарины

Спокойно плавали в воде.

Где замечательно клевали,

Издалека наверняка,