На школьном дворе. Приключение не удалось - Юрий Сотник

— Не за один день, — наконец сказал он.

— А… а за сколько же? — спросил Хмелев.

— Н-ну… минут, примерно, за пятнадцать. Надя снова вмешалась в разговор:

— Юрка, ну довольно тебе! Люди серьезно тебя спрашивают.

— А я серьезно и отвечаю.

— За пятнадцать минут?

— Ну… В крайнем случае — за шестнадцать, может быть, даже за шестнадцать с половиной… Я ведь на часы не смотрел…

Теперь Луиза умолкла, Юру допрашивала только Надя:

— Каким же это способом Акимыч тебя перевоспитал?

— Нашел такой педагогический прием. Надино лицо из сердитого сделалось несчастным — такое ее взяло любопытство.

— Ю-урка! Ну, ты скажи: какой педагогический прием?

— Сказать не могу. Тайна. Дал слово Акимычу.

— А ну тебя! Любишь ты изображать из себя черт-те кого! — Надя отвернулась и умолкла. Молчали и Леня с Луизой. А Юра самокритично думал о том, что Надя права, что, примерно, так же сказал о нем и сам Данила Акимович.

Глава XI

В последний день зимних каникул Юра сам явился к директору второй восьмилетки, потребовал, чтобы никто из родителей его не сопровождал. Он хотел удивить Бурундука, о котором много слышал, совсем неожиданным для того поведением. Вот, мол, думал он, директор ожидает увидеть развязного, грубого, расхристанного парня, а к нему войдет подтянутый, с хорошими манерами молодой человек. Во как будет озадачен этот Бурундук!

Но Бурундук тоже неплохо подготовился к встрече. Ему сообщили о всех «подвигах» Чебоксарова, он внимательно их изучил и еще вечером, лежа в постели, продумал линию своего поведения. В результате встреча получилась очень галантной.

Послышался деликатный стук в дверь.

— Войдите, — сказал директор.

Дверь открылась, и на пороге появился подросток с правильными чертами лица, в аккуратной школьной форме, правда, с несколько длинноватыми для ученика волосами.

— Данила Акимович? Здравствуйте! Чебоксаров Юрий, — отрекомендовался он.

— А! Знаменитый хулиган Юра Чебоксаров! — улыбаясь, сказал Данила Акимович и привстал, указывая ладонью на стул перед столом. — Прошу! Садись!

Юра сдержанно поблагодарил и сел, не прислоняясь к спинке стула, держа ладони на коленях. Данила Акимович придвинул к себе одну из папок и вынул из нее мелко исписанный листок бумаги.

— Так, Юра. Я о твоих подвигах информацию получил. Теперь давай вместе проверим, насколько эта информация точна.

— Пожалуйста, — согласился Юра.

— Значит, ты три раза в милиции побывал?

— Три раза.

— Значит, за медведя, за хулиганство на воде и за девочек?

— Нет, тут в другом порядке: сначала за девочек, потом за историю на реке, а потом уж за медведя.

— Ну, расскажи, как ты напал на девочек.

— Это, когда я в пятом классе был. После того, как я на урок в виде негра пришел.

— Это как — в виде негра?

— Ну… вы же знаете, моя мама драмколлективом в Доме культуры руководит. Вот она принесла домой негритянский парик… Починить что-то там… Я им и воспользовался.

— А чем лицо намазал?

— Гримом, конечно. У мамы его навалом. Она даже на свои деньги его накупила, когда на областном смотре была.

— А с девочками как получилось?

— А с девчонками… Меня, конечно, несмотря на грим, разоблачили и отправили к директору. А эти две девчонки вечером к моим родителям явились и заявили, что они по поручению всего класса, хотя никто им этого не поручал… И говорят, значит, что весь класс просит моих родителей, чтобы они пресекли мое хулиганство. Ну… а когда они ушли, я вышел вслед за ними… А у них косы у обеих длинные… Я, значит, их за эти косы друг к другу притянул, а косы связал тугим узлом. Они, конечно, реветь, а тут, хотя и темно, прохожих много. И еще милиционер, а одна из девчонок его племянницей оказалась… Вот я и попал…

— Ну, а что за хулиганство на воде?

— Насчет хулиганства на воде — я думаю, это несправедливо: это просто несчастный случай. И тут не столько я, сколько Оська Кубов виноват, хотя, правда, это я его в ту историю втравил.

И Чебоксаров рассказал, что, увидев в кино катание на водных лыжах, он захотел стать первым человеком в Иленске, который овладел этим видом спорта. Но в городке такие лыжи не продавались, пришлось их делать самому.

Когда одна из обычных лыж ломается, выходит из строя вся пара и ее оставляют в какой-нибудь кладовке. У себя дома и у знакомых Юра насобирал несколько таких разрозненных лыж, соединил их попарно с помощью деревянных планочек, а примерно в середине прибил к каждой паре по дощечке, к которой привинтил шурупами старые мамины тапочки. Затем он раздобыл веревку длиной метров в двадцать и привязал ее к середине короткой палки, за которую собирался держаться.

Теперь осталось найти подходящий катер для буксировки спортсмена. Чуть ли не каждый десятый житель Иленска имел моторную лодку, узкую, длинную и, как правило, со стационарным мотором. Но несмотря на все уважение к Чебоксарову (он тогда окончил шестой класс), никто из его друзей не согласился похитить у отца ключ от моторки и взять Чебоксарова на буксир. Все знали, что в начале июня вода в реке еще очень холодная и что Юра пловец неважный. Пришлось обратиться к Оське Кубову, который окончил только четвертый класс, но легко управлялся с лодочным мотором, потому что с дошкольного возраста помогал отцу разбирать его, собирать и заводить. Оська был очень польщен тем, что знаменитый Чебоксаров предлагает ему стать соучастником своего очередного подвига. Взять ключ от лодки в будний день ему ничего не стоило: и мать, и отец оба работали.

Но Юре одного Оськи было мало, ему нужны были восторженные зрители. Поэтому он (под большим секретом) распространил слух о дне и часе, когда он поедет по воде на лыжах, а также о месте, где он собирался стартовать.

В назначенное время на окраине городка собрались человек восемьдесят юных зрителей. Одни, как на трибуне стадиона, расположились на откосе, тянувшемся к реке от улицы Береговой, другие спустились на галечный пляжик, полого уходивший в воду. На немощеной улице остановились несколько взрослых, заинтересованных таким скоплением мальчишек и девчонок.

Конец веревки был привязан к корме моторки Оськи Кубова, другой конец ее, с палкой, лежал на гальке. Оська на малых оборотах крейсировал вдоль берега, глядя, как Юра в голубых плавках засовывает ноги в мамины тапочки на лыжах.

Вот он поднял палку и вошел вместе с лыжами в воду. Июньское солнце грело хорошо, но вода, даже возле самого берега, показалась Юре ледяной. Однако он решил не отступать. Он слегка присел, вцепившись руками в концы палки, и скомандовал Оське:

— Пошел!

Оська направил лодку к середине реки и прибавил газа. Лыжи заскребли по гальке, но не подымались на поверхность, а Юра все больше погружался в ледяную воду.

— Полный газ! Полный! — закричал он. Моторка рванула вперед, так что спортсмен едва не потерял равновесия, но через две-три секунды он с торжеством увидел, что концы спаренных лыж вылезают из воды. На берегу зааплодировали, закричали «ура», а Юра медленно выпрямился. Между тем моторка набрала полную скорость, и тут стало твориться нечто ужасное: лыжа на правой ноге вдруг пошла направо, а левая с такой же неудержимостью устремилась влево. Еще несколько секунд — и спортсмена разодрало бы на две половинки, но, к счастью, мамины тапочки были велики для него и лыжи слетели с ног. Оська и так больше смотрел на Юру, чем по курсу лодки, а теперь он и вовсе забыл о том, что моторкой надо управлять. Перебирая руками веревку, он стал подтягивать к себе Чебоксарова, который, как говорят специалисты, уже вышел на редан, то есть его грудь наполовину вылезла из воды и устроила перед его лицом такой бурун и такой каскад брызг, в которых Юра захлебывался.

В это время, пересекая реку наискосок, плыл в стружке бородатый дед. Он безмятежно помахивал двухлопастным веслом, радуясь удачной утренней рыбалке. Вдруг он услышал приближающийся рокот мотора, оглянулся и с ужасом увидел, что прямо на него несется пустая моторная лодка: выуживая Чебоксарова, Оська так согнулся на корме, что дед его не заметил. Старик закричал что-то невнятное и отчаянно заработал веслом. И он ушел бы от моторки, но та, словно по злому умыслу, вдруг рыскнула влево и со всего хода ударила острым носом в борт стружка. Оська полетел на спину и чуть не расшиб голову о двигатель. Стружок не опрокинулся, но так качнулся, что дед слетел с седулки (так называется дощечка, на которой сидят) прямо в воду. Он был в тяжелых резиновых сапогах, но успел ухватиться за борт стружка. Забраться обратно в свое шаткое судно он не мог, но его спасло то, что моторка, проломив верхнюю часть стружка, как бы вклинилась в него и обе лодки на какое-то время сцепились. Это дало возможность рыболову добраться до моторки.