Казино смерти - Дин Кунц

Повернувшись к столу, я увидел, что Оззи позволил себе положить на мою тарелку еще одну порцию картошки.

— Раньше он никогда так на меня не смотрел, — поделился я с Оззи своими наблюдениями.

— Точно так же он смотрел на тебя, и когда мы сидели на кухне.

— На кухне я его не видел.

— Ты просто не заметил, как он прокрался, открыл лапой дверцу столика и спрятался под мойкой.

— Должно быть, он проделал это очень быстро.

— Знаешь, Одд, он действительно быстр как молния и все проделывает очень тихо. Я им так горжусь. Оказавшись под мойкой, он своим телом держал дверцу чуть приоткрытой и через щель наблюдал за тобой.

— Почему ты ничего не сказал?

— Потому что хотел посмотреть, что он будет делать дальше.

— Скорее всего, примется за старое, помочится на мои кроссовки.

— Я так не думаю, — покачал головой Оззи. — Такое с ним впервые.

— Он все еще на потолочной балке?

— Да.

— И по-прежнему наблюдает за мной?

— Пристально. Хочешь плюшку?

— Что-то я потерял аппетит.

— Глупости. Из-за Честера?

— Определенное отношение он к этому имеет. Однажды он уже выказывал такой же жгучий интерес.

— Освежи мою память. У меня сел голос.

— В прошлом августе… перед тем, как…

Оззи проткнул воздух вилкой.

— Ага! Ты про того призрака.

В прошлом августе я узнал, что Ужасный Честер, как и я, может видеть души умерших, оставшиеся в этом мире. И того призрака он разглядывал так же внимательно, как теперь меня.

— Ты — не мертвый, — заверил меня Оззи. — Ты столь же материален, как вот этот столик из красного дерева, хотя, разумеется, не такой упитанный, как я.

— Возможно, Честер что-то знает, а я — нет.

— Дорогой Одд, иногда ты бываешь таким наивным. Я уверен, он знает много чего, неизвестного тебе. А о чем конкретном ты говоришь?

— Возможно, ему известно, что мое время скоро истечет.

— Я уверен, речь идет о чем-то менее апокалипсическом.

— Например?

— Нет у тебя, часом, в кармане дохлой мышки?

— Только сдохший мобильник.

Оззи пристально смотрел на меня. В глазах читалась тревога. С другой стороны, он слишком близкий мне друг, чтобы начинать сочувствовать.

— Знаешь, если твое время близится к концу, тем более тебе стоит съесть плюшку. Вот эта с ананасом и сыром. Идеальна для того, чтобы завершить ею последнюю трапезу.

Глава 11

Когда я предложил убрать со стола и помыть посуду перед тем, как уйти, Маленький Оззи (который на пятьдесят фунтов тяжелее своего отца, Большого Оззи) отмахнулся, держа в руке намасленный гренок.

— Мы завтракаем только сорок минут. Утром я поднимаюсь из-за стола минимум через полтора часа. Лучшие сюжеты приходят мне в голову за утренним кофе и бриошью с изюмом.

— Вам бы начать новую серию детективов, действие которых разворачивается в кулинарном мире.

— Полки книжных магазинов уже ломятся от детективов, в которых преступления разгадывают или шеф-повара, или ресторанные критики…

В одной из детективных серий Оззи главный герой — детектив необъятных размеров, который обожает свою стройную и изящную жену. Сам Оззи так ни разу и не женился.

В другой его детективной серии бал правит симпатичная женщина-детектив, страдающая множеством неврозов и… булимией. Оззи булимия совершенно не грозит. Скорее он полностью сменит свой гардероб, перейдя на спандекс.

— Я раздумываю над тем, чтобы начать серию с детективом, который фаунокоммуникатор.

— Один из тех людей, которые заявляют, что могут разговаривать с животными?

— Да, но только мой герой действительно с ними разговаривает.

— И животные будут помогать ему раскрывать преступления? — спросил я.

— Да, конечно, но в некоторых случаях станут все усложнять. Собаки всегда будут говорить только правду, птицы — часто лгать, а морские свинки будут отличаться желанием помочь, но и склонностью к преувеличениям.

— Мне уже нравится этот парень.

В молчании Оззи принялся намазывать лимонный мармелад на бриошь, а я подцепил вилкой плюшку с ананасом.

Я чувствовал, что должен уйти. Чувствовал, должен что-то сделать. Сидение на одном месте казалось невыносимым.

Я откусил кусочек плюшки.

Мы редко сидели в молчании. Оззи всегда находил что сказать, и я обычно вносил свою лепту в разговор.

Через минуту или две до меня дошло, что Оззи смотрит на меня столь же пристально, как и Ужасный Честер.

Я решил, что перерыв в разговоре вызван тем, что он хотел спокойно прожевать бриошь с лимонным мармеладом. Потом понял, что это не так.

Готовят бриошь из яиц, дрожжей и масла. Она просто тает во рту, жевать ее практически не нужно.

Оззи иной раз впадает в молчание, когда думает. И сейчас он думал обо мне.

— Что? — спросил я.

— Ты пришел сюда не за тем, чтобы позавтракать.

— Определенно не за тем, чтобы съесть так много за завтраком.

— И ты пришел не для того, чтобы рассказать об Уилбуре Джессапе или о Дэнни.

— Нет же, именно за этим я и пришел, сэр.

— Ты же сам мне сказал, что не хочешь эту плюшку, вот я и предположил, что ты сейчас уйдешь.

— Да, сэр, — кивнул я, — мне следовало бы уйти. — Но не поднялся со стула.

Наливая ароматный колумбийский кофе из термоса, стилизованного под кофейник, Оззи ни на секунду не отрывал от меня глаз.

— Никогда не думал, что ты можешь попытаться кого-то обмануть, Одд.

— Заверяю вас, я могу конкурировать с лучшими обманщиками, сэр.

— Нет, не можешь. Ты — эталон искренности. Вины в тебе не больше, чем в ягненке.

Я отвернулся от него и увидел, что Ужасный Честер спустился с потолочной балки. Кот уже сидел на верхней ступеньке крыльца, все так же сверля меня взглядом.

— Но еще более удивительно другое, — продолжил Оззи. — Ты крайне редко увлекался самообманом.

— Когда меня будут канонизировать, сэр?

— Если будешь грубить старшим, не видать тебе компании святых.

— Жаль. Я давно уже мечтаю о нимбе. Такая удобная лампа для чтения.

— Что касается самообмана, то многие люди находят его столь же важным для выживания, как и воздух. Но тебе-то это несвойственно. И тем не менее ты настаиваешь, что пришел сюда, чтобы поговорить об Уилбуре и Дэнни.

— Я настаивал?

— Без должной убедительности.

— Тогда почему, по-вашему, я сюда пришел? — спросил я.

— Ты всегда ошибался, принимая мою абсолютную самоуверенность за глубокомыслие, — без запинки ответил он. — Поэтому, если у тебя возникает необходимость разобраться в происходящем и определиться со своими дальнейшими действиями, ты приходишь ко мне.

— Вы хотите сказать, что те советы, которые вы мне давали на протяжении многих лет, не основывались на глубоком анализе возникавших проблем?

— Разумеется, основывались, Одд. Но, как и ты, я всего лишь человек, пусть у меня и одиннадцать пальцев.

У него действительно одиннадцать пальцев, шесть на левой руке. Он говорит, что из девяноста тысяч младенцев один рождается с таким отклонением от нормы. Хирурги обычно ампутируют лишний и ненужный палец.

По какой-то причине (Оззи ею со мной не поделился) его родители категорически отказались от такой операции. Для других детей он превратился в диковинку: одиннадцатипалый мальчик, который со временем стал одиннадцатипалым толстым мальчиком и, наконец, одиннадцатипалым толстым мальчиком с острым языком.

— Возможно, моим советам недоставало глубины анализа, но предлагались они искренне.

— Пусть маленькая, но радость, сэр.

— Да и потом, сегодня ты пришел сюда со жгущим тебя психологическим вопросом, который не дает покоя, тревожит так сильно, что ты даже не хочешь его задать.

— Нет, дело не в этом, — ответил я. Посмотрел на остатки омлета с лобстерами. На Ужасного Честера. На лужайку. На зелень рощи, такую яркую в утренних лучах солнца.

Лунообразно круглое лицо Оззи могло быть самодовольным и любящим одновременно. Его глаза поблескивали в предвкушении моего признания, что правота на его стороне.

Наконец я прервал затянувшуюся паузу:

— Вы знаете Эрни и Пуку Янг.

— Милые люди.

— Дерево у них во дворе…

— Бругманзия. Великолепный экземпляр.

— Все в нем смертоносно, каждый корешок и листок.

Оззи улыбнулся, как улыбнулся бы Будда, если бы Будда писал детективные романы и смаковал различные способы убийства. Согласно кивнул.

— Смертельно опасно, да.

— Почему таким милым людям, как Эрни и Пука, хочется выращивать дерево, несущее смерть?

— Во-первых, потому, что оно прекрасно, особенно в цвету.

— Цветы тоже токсичны.

Отправив в рот последний кусочек бриоши с лимонным мармеладом и насладившись им, Оззи облизал губы.