Три жизни одного Бога - Антон Волохов

равно есть шанс вылечить своих родных. Отдай ему. Ты сможешь найти способ, ты важнее нас. Они пойдут на уступки, отдай, пожалуйста.

– Даша, – начал Дмитрий…

– Заткнитесь, все, – сказала я с ненавистью, – Просто заткнитесь и дайте мне сделать свою работу.

Я повернулась к Елене и подключила шприц к катетеру. Потом медленно стала вводить вакцину, ожидая выстрела и огромной дымящейся дыры в своём затылке вместо улетевших на стену мозгов. Но выстрела не произошло. Дмитрий в тишине и молчании следил за показаниями телеметрии. Я сняла перчатки и обернулась. Роман подпер стену плечом и, убрав пистолет в кобуру, следил за моими действиями.

– Спасибо, – прошептала Елена, посмотрев в его сторону.

Прошла всего одна минута тишины, длиною в бесконечность. Я смотрела на монитор, сравнивая показания, и ждала, что будет дальше. Иногда человека ставят перед выбором: сделать поступок с риском для жизни или не сделать его вовсе, изменив тем самым собственной судьбе.

Я свой выбор сделала.

– Дарья, – сказал Роман. – Теперь вы едете домой. Я отвезу вас. Дмитрий может остаться и следить за Еленой.

– Езжай, – сказал Дима, – тебе надо отдохнуть. Я справлюсь.

Мы ехали в полной тишине, только тихо играло радио. Я не говорила адреса, он всё знал и так. Я всё пыталась понять его, что он за человек, но таких как он, понять было сложно. Приехав к дому, я вышла и сказала спасибо.

– Чем болеют ваша мама и брат? – неожиданно спросил он.

– Я не знаю, – ответила я.

– Сколько готовиться вакцина?

– Около месяца.

– У вас есть две недели Дарья, чтобы их вылечить. Больше я вам ничем помочь не смогу. Через две недели проведете вакцинацию своих близких. Советую вам начать с брата. Сделаете все так же, ночью. Точное время я вам скажу. И с этой минуты, вы во всём слушаетесь только меня и делаете всё так, как я скажу.

– Спасибо, я всё поняла, – поблагодарила я Романа.

– Я сказал вам, что я ваш друг. Для вас это были просто дежурные слова. Но я офицер, человек чести, такой же, как ваш погибший отец. Мы спасем ваших родных, если вы успеете сделать вакцину. И ещё, никому ни слова. Я сейчас не просто ваш друг, я ваш единственный друг. Согласно моему протоколу действий, сегодня я должен был вас убить. Но вы живы. А в нашем мире, смерть не уходит просто так, она обязательно кого-то забирает. Будьте осторожны и спокойной вам ночи.

Впервые я поднималась домой с полной уверенностью, что кому-то нужна и, что меня есть, кому защищать.

Выходит, у меня действительно появился друг?

Часть седьмая.

«Рай или ад?»

Как я давно не была дома. Прошло всего несколько дней, но казалось, что прошла целая вечность. Рано утром я поцеловала спящего Мишку и собиралась в лабораторию. Внизу меня уже ждал Роман.

Ко мне вышла мама:

– Дашенька, ты всё работаешь, когда же у тебя будет хоть один выходной?

– Не знаю мама, наверное, никогда.

– Даша?

– Да?

– Даша, мне кажется, что… Что Миша болен.

Я нахмурилась.

– Что случилось?

– Он закатывает глаза и трясется. Даша, прямо как я… Иногда его очень тяжело разбудить. Мы три раза вызывали скорую, нам советовали немедленно ложиться в детскую больницу, на обследование. Я боюсь, Дашенька, – мама заплакала.

– Почему ты раньше мне не говорила?

– Когда? – развела мама руками.

И в правду, когда. Меня просто нет дома, последние полгода.

– Езжайте в больницу, – сказала я. – Пусть он будет под наблюдением. У него всё будет хорошо, я обещаю! Мне нужно бежать, мама.

– Даша! – воскликнула мама в сердцах.

– Мама, с Мишей все будет хорошо! Мне нужно бежать! У меня нет времени!

– Куда же ты?!

Я сбежала вниз по лестнице и прыгнула в машину к Роману.

– Все в порядке? – поинтересовался он.

– Нет. Гони в лабораторию. Скорее. Мне нужно работать, не теряя ни единой минуты.

– Понял, – ответил Роман и без лишних слов погнал по автостраде.

Все-таки есть у этих военных и положительные стороны. Через час я забежала к Елене, но она спала, а Дмитрий держал её за руку и спал, полусидя, положив голову на край её кровати. Я, проверив данные и удостоверившись, что с ней все хорошо, побежала в лабораторию налаживать процесс. По пути меня встретил генерал, который шёл с Романом и собакой по кличке Барков.

– Дарья! Рад вас видеть, здравствуйте! – расплылся в улыбке генерал.

– Здравствуйте, извините мне…

– Роман только что сообщил мне, что вторая вакцина оказалась бракованной, как жаль! А я собирался как раз стать вторым испытуемым…

– Ничего, сделаем ещё, я вот как раз бегу за этим.

– Дарья, а сколько времени на это потребуется?

Барков ухмылялся. Роман ответил за меня:

– Я думаю, около двух месяцев товарищ генерал, ну не будем отвлекать важного сотрудника, у неё начало рабочего дня, в самом разгаре…

– Ох, как жаль, как жаль, ну ничего, надеюсь, не подохну за это время, – сказал генерал и попытался сам посмеяться своей солдафонской шутке.

– Можно я пойду с ней? – спросил Барков надменно, не сводя с меня глаз, – Мне интересен процесс создания. Я не стану мешать.

Я с тревогой посмотрела на Романа. Станет, сучок, ещё как станет!

– Нет, Александр, вы мне будете сейчас нужны в изучении медицинской документации. Нам предстоит все как следует проверить, за эти две недели, – сказал он, и я была готова его расцеловать, – Ну бегите, Дарья.

– Не задерживаю! – шаркнул ножкой улыбчивый генерал.

И я побежала. Старый хрен уже успел застолбить себе очередь. А Рома молодец. Как же мне с ним повезло.

Я начинаю верить в Бога. Или в проведение. В общем, в то, что вселяет надежды в нас всех.

Вновь кипит работа. Я сняла старые круги под глазами и надела новые, побольше. Дни таяли друг за другом, словно кусочки льда на жарком теле Ким Бейсингер, в известной эротической новелле, с той разницей, что пока та наслаждалась в сладкой истоме с Микки Рурком, я получала несравненное удовольствие от трудотерапии, забыв про сон и реальность.

В разгаре второй рабочей недели, в лабораторию зашёл Роман:

– Даша, у нас проблемы, – сказал он сходу.

– Слушаю, Хьюстон? – попыталась я сохранить бодрость духа.

– Даша, Миша в реанимации.

У меня вновь подкосились ноги, я побелела и не знала, что сказать. Дима посадил меня на стул. Вот он, тот самый момент, когда у человека отнимают веру, и он падает не только физически, но и, что самое страшное – он падает духовно. Дальше