Воин - Борис Сапожников

Приняв ещё несколько кувшинов ханши, я поднялся на ноги, держась за стол, и двинулся к компании, покачиваясь из стороны в сторону, активно изображая будто ноги меня не держат. Я выбрал весьма удачный момент, ибо как раз именно тогда парнишка с посохом решил совершить очередной трюк. Он вновь взлетел на стол, но на сей раз перевернул еду на колени светловолосого юноши в очках и тут же принялся выплясывать, распевая потешные куплеты. Я "совершенно случайно" поймал вместо столешницы ногу паренька, выписывающую очередное замысловатое коленце, мальчишка, естественно, рухнул лицом вниз, заметав оставшуюся еду, большая часть её попала на спутников маленького весельчака. Первым взвился рыжий, подхватывая свой да-дао, прислонённый к стене. Я рухнул на пол, уворачиваясь от его массивного лезвия. Оно снесло почти половину столешницы и едва не отрубило ноги мальчишке.

— Осторожней, Са! — крикнул тот. — Мне ещё нужны мои ноги!

— В следующий раз, — заметил монах в белом, которого ничуть не смутило практически полное уничтожение стола, — руби ему сразу голову.

— Пппрросссттиттте, — протянул я, кое-как поднимаясь с пола. — Нннеее хххооотттеллл.

— О чём это свистит этот чайник? — поинтересовался мальчишка, удобно расположившийся на остатках стола.

— Не слышал, чтобы в чайниках держали ханшу, — усмехнулся светловолосый.

— Ты кого чайником назвал? — Я изображал непомерные усилия вдрабадан пьяного человека говорить почти нормально, в итоге, сил уходило вдвое больше. — Не… я н-не по-н-н-нял, т-ты ког-го чайником наз-зв-вал, а?! Чо, думаешь, железку взял, так сразу крутой, да?! — Я попытался толкнуть рыжего в грудь, тот рефлекторно увернулся, закрывшись древком.

— Довольно, — вдруг резко осадил меня светловолосый, — ломать эту глупую комедию. Я чувствовал как ты перераспределяешь ки в своём теле, чтобы не захмелеть от ханши.

Вот тебе и вся наука мастера Чжоу!

— Что тебе нужно от нас, "ночной воитель"? — поинтересовался монах в белом, начав мерно щёлкать чётками.

И я ляпнул первое, что пришло в голову:

— Я ищу Горный монастырь.

Все четверо так и покатились со смеху, под спиной и ногами паренька, валявшегося на полу, хрустели остатки посуды и трещали доски разрубленного стола.

— Самый простой способ, — отсмеявшись, бросил монах, — остальные твои "сослуживцы" были несколько изобретательней.

— Не понял? — Мне даже не пришлось строить глупую физиономию, моя собственная была в тот момент — глупее не придумаешь.

— Ясно, — покивал монах, — никто не распространяется на этот счёт, однако все каким-то образом узнают об этой дурацкой традиции — посещать наш монастырь. Это уже стало чем-то вроде посвящения у всех "ночных воителей".

— Ничего не знаю об этом, — покачал я головой. — У меня свои резоны искать монастырь.

— Он не лжёт, — заметил светловолосый, поправляя очки, — однако я чувствую в его душе следы чьего-то вмешательства. Очень похоже на Чёрное лао, но куда хуже и страшней. Больше похоже на то, что мы охраняем.

— Стой, Чо, — осадил его монах. — О таких вещах не стоит болтать. Так кто же так "наследил" в твоей душе?

Я лишь пожал плечами в ответ. Выдавать Ши совершенно не хотелось. Однако это — способ проникнуть в монастырь и не самый плохой.

— В этом-то всё и дело, — сказал я. — Я знаю, что в моё душу проникло нечто и оставило там свои следы. Даже не знаю, я это чувствую это… В общем, словами не передать. Мудрые люди посоветовали мне искать Горный монастырь, только там мне могут помочь.

— Я не был бы настолько категоричен, — отложил в сторону чётки монах. — Горный монастырь — не место, где можно избавиться от всех проблем.

Я обречённо плюхнулся на остатки стола рядом с мальчишкой. И тут же к горлу моему оказалось приставлено лезвие да-дао.

— Слишком всё складно, — произнёс державший её рыжий Са. — Откуда ты узнал, что Сандзо — горный монах?

Обожаю таких людей, как этот рыжий тип. Их и расспрашивать не надо — сами всё расскажут, главное, делать всё аккуратно и правильно.

— Не поверишь, — усмехнулся я, игнорируя лезвие да-дао у своего горла, — но я практически на любого монаха кидался. С вами повезло в первый раз.

— А весь спектакль для чего?

— Да так, для порядка. Привычка.

— Можно сказать, тебе повезло, — произнёс монах. — Мы как раз возвращаемся в обитель, однако ты будешь постоянно находиться под присмотром Са. У тебя, вижу, с ним возникли особенно "тёплые" отношения.

Что же, монах среди здесь, похоже, самый умный человек. По нему невозможно понять, доверяет он мне или нет, значит, будем исходить из того, что — нет.

— Однако от соседства с нами, — продолжал монах, — тебе может захотеться бежать подальше. Дело в том, что нас преследуют. Я отказался лечить тяжело раненного богатура каганов и принять участие в преследовании каких-то мятежников, умыкнувших минскую принцессу. Теперь по нашим следам идёт некий Кулай-богатур со своими людьми.

Мне отчаянно захотелось расхохотаться, покатываясь рядом с пареньком по остаткам стола. Кулай-богатур — старый знакомец, будет ли нам дано закончить дело, начатое в узком ущелье далеко на юге.

Мы заночевали в том же гостевом доме, все вместе, в одной комнате. Рыжий Са первым делом отнял моё копьё, внимательно оглядел его, однако вернул — пленником я всё же не был.

Поднялись рано и, наскоро перекусив, двинулись на север — к предгорьям Отпорного хребта. Где-то ближе к середине дня, Гоку — мальчишка с боевых посохом сообщил всем, что чует запах дыма.

— У Короля обезьян и нос обезьяний, — заметил Са, перекладывая да-дао с одного плеча на другое (отчего-то Гоку все чаще звали Королём обезьян, я так и не понял почему), — всё чует.

— Страдания, — неожиданно произнёс светловолосый Чо, — людей режут и жгут заживо.

— Для того, чтобы это понять, — заметил я, — стоит просто оглянуться. Дым стоит столбом, там где раньше находился гостевой дом. Ваши каганы нагонят нас через пару часов, максимум через три. Это если они и сейчас режут людей в гостевом доме.

— Как можно быть настолько циничным, — ненаигранно возмутился Чо, — ведь речь же идёт о людских страданиях.

— Люди много страдают, — пожал я плечами, — можно сказать, что вся жизнь — цепь страданий. Так зачем же переживать по поводу гибели нескольких людей?

— Это бесчеловечно, — заклеймил меня Чо и больше старался не разговаривать со мной вовсе.

Не прошло и часа, как за нашими спинами забарабанили копыта каганских коней. Это ничуть не смутило моих спутников, равнодушно продолжавших идти на север, к горам, уже видневшимся на горизонте. Окружили нас профессионально и быстро — миг и копыта уже стучат вокруг нас, да мечутся серыми тенями среди клубов пыли всадники. Я не скрывал лица намерено — это, обычно, слишком привлекает ненужное внимание, но и старался держаться в тени остальных.