Очарование её глаз - Ребекка Уинтерз

Все их теории о том, что Доминик нуждается в деньгах, рухнули. Просьба, с которой она обратилась к нему, потрясла Андреаса.

Прежде чем присоединиться к жене, с которой он не жил много месяцев, о чем не хотел сейчас вспоминать, Андреасу пришлось снять напряжение в бассейне.

Он пригладил влажные волосы.

— Олимпия...

— Когда ты так произносишь мое имя, я пугаюсь.

— Я не смогу проводить все время с тобой и Ари. Но яхта в твоем полном распоряжении. Можешь погостить на Закинтосе. Если тебе будет нужно что-нибудь, обращайся к Полу.

— Ты очень щедр, Андреас. Возникла деловая проблема?

— Нет, личная.

— Понимаю. Когда мы сможем увидеться?

— Не знаю. Возможно, через месяц.

— Через месяц?! Что случилось?

Доминик вновь вошла в его жизнь — вот что случилось.

— Я собираюсь попробовать спасти свой брак.

После многозначительной паузы Олимпия задала вопрос:

— Она снова больна? Нуждается в твоей поддержке?

Андреас раздраженно нахмурился.

— Если и так, я займусь этим.

— Мне страшно подумать, что она вновь причинит тебе боль.

Он поморщился.

— Я сам побеспокоюсь о себе.

— Ари будет скучать.

— Как-нибудь выкрою время для него. Спокойной ночи, Олимпия.

Надев брюки, Андреас отправился в спальню.

Он был поражен, увидев, что Доминик лежит в постели, а ночник включен. Похоже, на ней нет ничего, кроме обручального кольца.

У Андреаса лихорадочно забилось сердце.

— Я боялась, что ты не придешь, — глухо сказала она.

Впервые он услышал от жены эти слова. За все время их брака она никогда даже взглядом не показала, что хочет его. Только в темноте он мог принять ее в свои объятия.

Теперь все было по-другому. На него смотрели глубокие фиалковые глаза. Андреас видел изящный рисунок губ, румянец на молочно-белой коже и золотистые волосы, разметавшиеся по подушке. Никогда он не встречал более красивой женщины!

Страшно подумать, что рак может снова поразить ее.

— Я сейчас, — бросил он, направляясь в ванную.

От одного вида Доминик его охватило возбуждение. С трудом переставляя отяжелевшие ноги, он двигался, едва сознавая, куда. Не сон ли это?

Боясь проснуться и обнаружить, что он снова один, Андреас быстро принял душ, накинул халат и вошел в спальню, затаив дыхание.

Когда он понял, что Доминик не исчезла, на его губах заиграла улыбка и воздух с шумом вырвался из легких. Она смотрела на него с радостным ожиданием.

Впервые Андреас почувствовал, что нервничает, будто взволнованная невеста, предвкушающая первую брачную ночь в объятиях возлюбленного.

— Нет... не надо, — тихо сказала Доминик, когда он протянул руку к ночнику. — Я хочу видеть тебя.

От этих слов у него едва не начался сердечный приступ.

— Когда я пришла в себя после того несчастного случая, то подумала, что в жизни не встречала более красивого мужчины.

У Андреаса в горле встал ком.

— Я старалась не смотреть на тебя. Даже когда мы поженились, я боялась рассматривать тебя, не желая, чтобы ты думал, будто я... умоляю.

— Умоляешь? — не веря своим ушам, прошептал он. — О чем?

— Заняться со мной любовью.

Андреас покачал темноволосой головой:

— Если бы меня нужно было умолять, я бы никогда не сделал тебе предложение.

У Доминик задрожала нижняя губа.

— Я... я хотела верить в это. Но каждый раз, глядя в зеркало, мечтала умереть, потому что не могла привлечь к себе мужчину, даже собственного мужа.

Потеряв дар речи, Андреас тяжело опустился на край кровати.

— Тогда как ты объяснишь то, что меня тянет к тебе?

Доминик пристально посмотрела ему в глаза:

— Ты добрый, Андреас. Невероятно добрый. У тебя на глазах меня сбил грузовик, и ты... ты увидел мой шрам. Я знаю, насколько сильно развито в тебе чувство чести. Ты считал меня героиней, потому что мне пришлось бороться с раком.

Он вздохнул:

— И ты решила, что я жалею тебя и поэтому предложил тебе стать моей женой.

— Не только поэтому. Я знала, что ты все еще скорбишь о Марис. Всю жизнь вы были близки. Твоих родителей потрясла смерть любимой дочери. Думаю, чувство беспомощности и отчаяния заставило тебя потянуться ко мне. Наверное, ты видел, что мне нужна поддержка. — (Андреас тихо выругался.) — Сегодня Тео сказал, что я напоминала ему птенчика, нуждающегося в защите.

Будь он проклят, этот Тео!

Вскочив на ноги, Андреас принялся расхаживать по спальне. Он не мог поверить тому, что услышал.

— Если ты так воспринимала наш брак, то просто чудо, что мы вообще жили вместе.

— Ты прав, — тихо сказала Доминик. — Я поняла это недавно. Но в то время все казалось мне именно таким.

Андреас остановился.

— Объясни.

— Я хочу узнать, какова наша семейная жизнь на самом деле. Это означает, что мы должны начать сначала, и я готова сделать все, чтобы сохранить наш союз, если, конечно, ты тоже желаешь этого. Пойми меня правильно! — вскричала Доминик, не дав Андреасу возразить. — Прежде чем ты скажешь, что это бессмысленно, позволь признаться: — именно я виновата в наших проблемах. Когда ты вызывал меня на откровенность, я замыкалась. Не удивительно, что тебе приходилось обращаться со мной с невероятной осторожностью. У тебя огромное терпение. Я воспользовалась этим и вела себя, как избалованный, испорченный ребенок. Ты не представляешь, как я презираю себя, — дрогнувшим голосом добавила она. — Когда ты сказал, что Тео обвинил тебя в супружеской неверности, я хотела признаться ему, что это моя вина и наказать он должен меня. Я главная преступница. Но вместо этого я трусливо сбежала. И только после года лечения у психиатра поняла...

— Лечения?

— Да. Не говори, что это шокирует тебя. Ведь ты знаешь, как сильно я нуждалась в нем.

— Я не шокирован, — резко сказал Андреас.

Доминик закусила губу.

— Ну, тогда удивлен.

— Я просто поражен, учитывая, что ты перенесла еще одну операцию, — пояснил он.

— Если бы не лечение, я бы никогда не решилась на хирургию. Мне кажется, доктор Кэнфилд великолепно справилась с работой. Она сказала, что только мой муж почувствует разницу.

Шутка Доминик привела Андреаса в ужас, а ее храбрость растрогала его до слез.

— Доминик...

— Я вижу, мой муж потерял дар речи. Интересно, хорошо это или плохо. — Она лукаво улыбнулась, и на ее левой щеке появилась ямочка, которую он не видел уже год. — Иди ко мне. — Грациозным движением Доминик протянула к нему руки. — Я так долго ждала этого.

Сердце глухо застучало в груди Андреаса. Медленно сняв халат, он опустился на постель возле сирены, которая каким-то чудом все еще оставалась его женой.