Мечты Энни - Маурин Ли

— Ну конечно же нет! — недовольно крикнула Энни. — Мне нет еще и двенадцати.

— А я встречаюсь с мальчиками с пяти лет.

— Если бы отец узнал об этом, он бы тебя убил.

— Ему пофиг!

— Следи за выражениями! — Упрек вырвался почти автоматически. Мари ругалась как извозчик.

— Дот тоже не подбирает слов! — возразила Мари.

Эта перепалка не отвлекла Энни от ее занятия. Она продолжала исследовать свое лицо. Оно было красивой овальной формы, довольно бледное, с милым вздернутым носиком. Ее волосы были скорее медно-красные, чем рыжие, темнее, чем у членов семейства Галлахеров, и гуще.

— У тебя красивые глаза. — Отложив в сторону журнал, Мари с любопытством посмотрела на сестру. — Иногда они кажутся голубыми, а иногда вдруг становятся серыми. Твои ресницы отливают золотом. Я бы советовала тебе, когда ты станешь старше, не пользоваться косметикой.

— Спасибо! — язвительным тоном произнесла Энни. — Как ты думаешь, когда мы вырастем, мы будем такими же высокими, как папа и тетушка Дот?

Мари, нахмурившись, посмотрела в потолок, словно проблема ее роста была вопросом, над которым она часто размышляла. Она была на удивление взрослой. В то время как Энни вела домашнее хозяйство, вникая во все со знанием дела, присущим только женщине, Мари палец о палец не ударила, чтобы помочь ей по дому, отличаясь, однако, чисто женским мышлением. Она читала журналы для взрослых и могла часами сидеть перед зеркалом, расчесывая волосы и позируя, словно кинозвезда. Энни знала, что ее сестра после школы ходит с мальчишками в Норт-парк. Когда она пыталась урезонить Мари, та лишь смеялась ей в лицо. В прошлом семестре ее застукали с сигаретой, о чем монахини незамедлительно сообщили отцу, однако он не сказал дочери ни слова. Теперь он уставал еще больше, словно ноша, которую он взвалил себе на плечи, стала слишком тяжелой для него.

— Я полагаю, что буду такого же роста, как наша мама, — сказала Мари, тщательно обдумав вопрос. — Дот постоянно говорит, что я копия матери. А ты, вероятно, вырастешь высокой. К счастью, у тебя уже сейчас более округлая фигура, чем у Дот, которая такая же костлявая, как огородное пугало, поэтому я думаю, что ты будешь выглядеть, как надо.

Той ночью Энни отправилась спать, чувствуя себя необычайно счастливой. Как же приятно было вдруг обнаружить, что она красива!

В школе Гренвиля Лукаса было еще одно преимущество: когда девочки приглашали Энни в гости, они не рассчитывали на то, что она тоже пригласит их к себе. Считалось само собой разумеющимся, что не все родители хотят видеть у себя дома подружек своих дочерей. После школы Руби Ливси и ее компания отправлялись по магазинам, расположенным в Ватерлоо, слонялись в «Вулворте» и «Бутсе». Некоторые девочки воровали с витрин. Когда это происходило, Энни незаметно проскальзывала в соседний проход для того, чтобы, если их вдруг поймают, не заподозрили, что и она с ними заодно.

На днях девочки пошли в кафе на чашку чая, где они частенько встречались с мальчишками из школы Мерчант Тейлорс, и Энни удивилась внезапной перемене, которая произошла с Руби. Обычно властная, она вдруг начала жеманно хихикать, а ее грубый голос стал на октаву выше. Казалось, больше никто не находил это внезапное превращение хоть сколько-нибудь удивительным. На самом деле остальные девочки были заняты тем, что сами без конца глупо улыбались.

Именно тогда Энни поняла, что ей необходимы карманные деньги. Ей было стыдно, когда кому-то приходилось оплачивать ее чай. Она никогда не покупала себе ничего в магазине «Вулворт». А когда девчонки отправлялись по воскресеньям в кино, ей приходилось отказываться и от этого развлечения.

— Попроси у отца деньги на карманные расходы, — посоветовала Дот, когда Энни рассказала ей об этом. — Он может себе это позволить.

— Правда?

Энни была в замешательстве: она привыкла считать, что они бедны.

— Ну конечно же, может. Кен всегда был хорошим страховым агентом. Он зарабатывает неплохие комиссионные.

Энни обратилась к папе и очень удивилась, когда он предложил ей на мелкие расходы пять шиллингов в неделю, что было гораздо больше, чем давали другим девочкам.

Этот случай стал для нее настоящим откровением. Поняв, что они не такие уж и бедные, Энни даже не знала, злиться по этому поводу или радоваться. Она обратилась к отцу с просьбой о новой одежде. В декабре ее подруги планировали отправиться за рождественскими подарками, и ей очень не хотелось идти туда в школьной форме.

На лице отца появилось недоумение, когда Энни попросила его о пальто. Как будто ему и в голову не приходило, что его дочери когда-нибудь захотят иметь кое-что еще, кроме предметов первой необходимости. Энни внимательно смотрела на его бледное вытянутое лицо. Она прежде не замечала, как он постарел. Годы брали свое, и ей вдруг стало страшно, когда она подумала, что, возможно, однажды настанет день, когда у него вообще не останется лица. Светло-голубые глаза ввалились в узкие глазницы и постоянно слезились. Казалось, слезы текут маленькой бесконечной струйкой.

Энни почувствовала себя виноватой из-за того, что пришлось побеспокоить отца. Дотронувшись до его рукава, она сказала:

— Это не важно, папа, честно.

Он взглянул на ее руку с выражением легкого удивления, словно не привык к прикосновениям. Энни почувствовала, что на его худощавом запястье выпирают кости.

— Это не важно, папа, — повторила она.

К ее удивлению, он вдруг улыбнулся, и происшедшая с ним перемена была настолько разительной, что у Энни перехватило дыхание. Его тонкие губы тронула улыбка, а лицо будто помолодело. На какой-то короткий, почти волшебный миг Энни разглядела в нем прежнего сердцееда.

— Полагаю, ты хочешь выглядеть хорошенькой ради мальчиков, — сказал он шутливым тоном, которого Энни никогда прежде не слышала и, возможно, вряд ли когда-либо услышит вновь.

— Ты угадал, папа. — Энни решила не разрушать его иллюзий, ведь она хотела выглядеть хорошенькой совсем не ради мальчиков, а прежде всего для себя самой.

— Что ж, моя девочка должна выглядеть не хуже других, — просто ответил он.

И в следующую субботу, сразу после работы, Кен повел дочку на Стэнли-роуд и купил ей зеленое зимнее пальто, два свитера и юбку, а также черные лакированные туфли.

— О, папа, они просто чудесны! — выдохнула Энни, кружась перед зеркалом.

Зеленый цвет прекрасно оттенял ее медно-красные завитушки. Однако отец не проявил к ней больше никакого интереса. Он отрывисто кивнул и заплатил продавцу.

Они шли домой, не говоря ни слова, и Кен шагал так быстро, что Энни едва поспевала за ним.