Осознание ненависти - Сергей Сидорский

Энский оставил Надежду Кличеву, которую потчевал нашатырем, и подошел к Холмову.

— Это страшное зрелище. Вы должны приготовиться. Идемте.

Они прошли в дальний конец коридора и остановились перед комнатой, в которую однажды заглядывала Женя.

— Это здесь. — Энский толкнул дверь и вошел. Холмов последовал за ним.

Можаев лежал на полу прямо у входа: огромный, в неуклюжей позе. На нем был лишь махровый полосатый халат. Вдоль всей шеи шел глубокий разрез. Голова была практически отделена от туловища. Пол и стены были забрызганы кровью. Орудие убийства — огромный кухонный нож — валялось чуть в стороне.

— Труп обнаружила Марта Дворская, — сказал Энский. — Ночью ей показалось, что кто-то ходит по дому. Она встала и заметила, что дверь на третий этаж открыта. Марта могла бы просто запереть ее на ключ, но побоялась, что пострадает кто-то из жильцов. Она негромко позвала, но никто не откликнулся. Тогда она стала обходить комнату за комнатой и наткнулась на Можаева Тот был еще жив. Несчастная женщина пыталась ему помочь, выпачкалась в крови, но было уже поздно. С Мартой случилась истерика. Она разбудила мужа, стала винить себя в смерти Можаева. На крики прибежала горничная. Дворский приказал ей разбудить всех постояльцев. Когда я пришел, Марта была в очень плохом состоянии. Я дал ей снотворное. Через несколько часов она проснется и сможет более подробно обо всем рассказать.

— Вы уже вызвали милицию? — спросил Холмов.

— Телефон здесь давно не работает. В участок поехал Олег Кличев.

— Когда он вернется?

— Не раньше чем через полчаса.

— Хорошо. Вы уже пытались разобраться, кто мог убить Можаева?

— Нет. У меня слишком много хлопот с постояльцами. Некоторым из них сделалось дурно.

Холмов нахмурился.

— Жаль. Упущено время. Как я понимаю, Марта Дворская никого на этом этаже не видела?

— Нет. Но нужно учитывать ее состояние после того, как она обнаружила труп, — заметил Энский.

— Убийца мог ускользнуть из дома через дверь?

— Нет. Его бы наверняка заметили. Кроме того, входная дверь запирается изнутри. Открыть ее он бы, конечно, смог, но вот закрыть… Конечно, у преступника мог быть сообщник внутри дома.

— А если предположить, что убийца — кто-то из домашних?

Энский пристально посмотрел на Холмова.

— Пожалуй, и это вполне возможно. Особенно если выяснится, что все окна в доме также заперты. Может быть, мы поступили опрометчиво, отпустив Кличева?

— Вы его подозреваете?

— Нет, но…

— Прежде всего следует заняться окнами. Так, в этой комнате их всего два. Похоже, что они уже давно не открывались.

Холмов услышал за спиной многозначительное покашливание и обернулся Энский ткнул носком ботинка в пол и задумчиво протянул:

— Господин Холмов, мне не хочется выглядеть полным идиотом в ваших глазах, но… Вы человек как будто разумный. Скажите, это убийство… нормальное?

Холмов потер переносицу и снова посмотрел на труп.

— Жестокое, очень жестокое.

— Вы меня, очевидно, не поняли. Я имею в виду эту легенду… — Энский смутился. — Там, в коридоре, говорили о ней. Взгляните на нож, которым был убит Можаев. Он очень старый. Если предположить…

Холмов наконец догадался, куда клонит Энский.

— Что преступление совершил призрак этого дома? Нет, не думаю. — Холмов покачал головой, но, вспомнив рассказ Жени, почувствовал вдруг ледяной озноб.

— Я подумал, зачем Можаев поднялся ночью на пустой этаж? Должно же быть этому объяснение? Пока я его не нахожу. Но, судя по тому, что на полковнике всего лишь халат, решение он принял, уже находясь в постели, — промолвил Энский.

— Вероятно, все именно так и было, — согласился Холмов. — По положению трупа и по характеру ран можно судить, как был нанесен смертельный удар?

— Совершенно очевидно, что Можаев стоял лицом к убийце и должен был его видеть.

— Следовательно, он мог оказать сопротивление?

— Безусловно. Но по каким-то причинам не сделал этого.

Холмов засунул руки в карманы и прошелся по комнате.

— О чем вы думаете? — спросил Энский.

— Только о том, что предчувствовать беду может далеко не каждый.

— Это относится к Можаеву?

— Прежде всего ко мне. Однако нам следует присоединиться к остальным, если мы хотим избежать кривотолков. Во дворе уже слышны милицейские сирены, а это значит, что вскоре каждому из нас предстоит отвечать на многочисленные вопросы.

— Мне бы хотелось этого избежать.

— Увы, это невозможно.

Они снова вышли в коридор, и Холмов заметил Женю. Она стояла рядом с Надеждой Кличевой и была бледнее обычного. Холмов боялся увидеть на ее лице растерянность и страх, но ничего подобного не заметил. Женя подошла к нему и что-то сказала. Но Холмов не расслышал ее слов: дом наполнился гулом голосов и топотом многочисленных ног.

Глава IX

Леонид Константинович Шердаков

Капитан милиции Шердаков, невысокий, плотный мужчина, с большим животом и толстыми, чуть обвислыми щеками, сидел за столом в гостиной и сердито смотрел прямо перед собой. Его лицо и высокий с залысинами лоб лоснились от пота. Он курил сигарету и беспрерывно хмурился.

Стоявший перед ним коренастый сержант, с квадратной головой и рыжими усами, негромко докладывал:

— Таким образом, совершенно точно установлено, что окна на третьем этаже и во всех пустующих комнатах не открывались. А это значит, что убийца до сих пор находится в доме, если, конечно, ему не содействовали в побеге. Посторонних в доме не обнаружено. Следовательно, можно предположить, что Можаева убил кто-то из постояльцев или у преступника есть среди них сообщник. Под подозрение попадают также хозяева дома.

Шердаков удовлетворенно кивнул и, откинувшись в кресле, сложил руки на животе.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

— Немного. Можаев был убит одним ударом. Смерть наступила почти мгновенно. По мнению доктора, это произошло примерно в два часа ночи, то есть, — сержант взглянул на часы, — 55 минут назад. Отпечатков пальцев на ноже нет. Труп обнаружила Марта Дворская, после чего с ней случилась истерика. Сейчас она отдыхает.

— Ну что ж, картина преступления вырисовывается довольно ясно. Среди ночи Можаев по какой-то неизвестной пока для нас причине поднялся на третий этаж. Там он увидел убийцу и, очевидно, не опасаясь нападения с его стороны, смело к нему подошел. Мы не знаем, о чем они разговаривали друг с другом, но, вероятно, полковник спросил у своего собеседника, что тот делает глубокой ночью на пустом этаже. В ответ неизвестный ударил Можаева ножом и поспешно скрылся. Но почему он это сделал? — Шердаков помолчал. — Воздержимся пока от каких-либо выводов. Прежде всего следует допросить постояльцев. Вы приготовили мне список лиц, проживающих в доме?

— Да. Вот он. Здесь двенадцать человек, — сержант положил на стол листок бумаги и отступил на прежнее место.

— Можете идти, — Шердаков махнул рукой и заглянул в список. — Пригласите ко мне Григория Дворского.

Дворский вошел в гостиную и с испугом посмотрел на попыхивающего сигаретой Шердакова.

— Присаживайтесь — тон капитана был вполне дружелюбным. — У меня к вам всего несколько вопросов. После того как вы на них ответите, можете вернуться в свою комнату. Никаких протоколов. Просто побеседуем. Вы согласны?

— Хорошо, — Дворский сел на стул и вытянул ноги. — Но и к вам у меня есть парочка вопросов. Убийство произошло на третьем этаже. Почему же тогда ваши люди шныряют по всему дому? — В его голосе слышалось еле сдерживаемое раздражение. — И чего ради нас всех собрали в библиотеке? Мне не дали даже переодеться. Я не знаю, в каком состоянии моя жена!

Шердаков спокойно выслушал Дворского, выпустил облачко дыма и, подавшись вперед, положил сигарету в пепельницу.

— Вам не о чем беспокоиться. С вашей женой все в порядке. Сейчас за ней наблюдает врач. Мы вынуждены были принять некоторые меры предосторожности — это правда. Поскольку имеем все основания считать, что убийца до сих пор находится в доме.

— Что вы такое говорите?!

— К сожалению, это так. Скоро мы закончим обыск, и тогда вы сможете спокойно передвигаться по всему дому. А пока, будьте любезны, выполняйте мои распоряжения.

Дворский что-то недовольно пробурчал себе под нос.

Шердаков хитро улыбнулся и снова задымил.

— Итак, что вы можете сказать о Можаеве? Кто, по-вашему, мог желать его смерти?

— Не знаю. Полковник был несколько странным человеком. До всего ему было дело! Иногда он просто донимал постояльцев своими рассказами. Например, его очень занимало привидение, якобы обитающее в моем доме.

— Привидение?

— Ну да. Существует какая-то легенда о молодой женщине, погибшей от рук собственного мужа и поклявшейся перед смертью отомстить ему, — лицо Дворского вдруг помрачнело. — Некоторые постояльцы считают, что именно она убила Можаева. Глупости, конечно, но…