Тысяча и один мужчина - Ирэн Бург

— Люби меня, люби, люби, — шептала она сухими губами. — Я скучала по тебе. Очень, очень… — В нетерпении ее пальцы дрожали, пытаясь расстегнуть его рубашку.

Он тут же скинул с себя одежду, она откинулась на спину. Обеими руками он обхватил ее за талию. Она казалась ему такой хрупкой — вот-вот переломится. Вдруг она выскользнула из его объятий. Одно движение ее руки — и уже он на спине. Он чувствовал ее губы на своих губах, плечах, груди… все ниже и ниже… И снова ее губы заскользили вверх.

В ту ночь она как обезумела. Стоило ему только войти в нее, как ее потрясал оргазм, еще, еще…

— Что с тобой? — спросил он, когда они, лишенные сил, лежали рядом на смятой, влажной простыне.

— Я так устала быть одна, — всхлипнув, ответила Маргарет. — Я боюсь, что нас что-то сможет разлучить… Мы все чаще расстаемся.

— Но какие сладкие наши встречи!

Она приподнялась на локте. Ее пронзительный взгляд ожег его.

— Ты не покинешь меня?

— А ты меня? Когда ты отправляешься на фестиваль? Он где будет проходить? Снова на Лазурном берегу?

— Ты не сможешь поехать со мной? — ответила она вопросом на вопрос. — Мне отчего-то не по себе. Я не уверена в своих силах. Может, сможешь выкроить время? Вспомним еще раз, как мы познакомились.

Она замерла в ожидании, а он подбирал ответ, чтобы ее не обидеть. С Маргарет они в любое время могут посетить Лазурный берег, а вот снова сблизиться с Гилбертом было бы очень заманчиво. Артур знал, что тот вхож в самые престижные круги не только Англии, но у него обширные связи в Монако и в Амстердаме. Все же он, Артур, не только муж, но и бизнесмен.

— Дорогая, как долго продлится фестиваль? — поинтересовался он таким тоном, будто размышлял, сможет ли выкроить время.

— Еще осталось два дня на репетиции. Мое выступление будет в конце недели. Может, все же сможешь поддержать меня? Я очень волнуюсь.

— Трусишка моя, все будет хорошо. — Он обнял ее и поцеловал. — У меня деловая встреча в Афинах, но я постараюсь прилететь на твое выступление.

К своему стыду, он совершенно забыл о своем обещании. Общество Гилберта и его друзей действительно было интересным. Они вдоволь плавали, пили вино, много и интересно дискутировали. По вечерам играли в преферанс, а когда сходили на берег — посещали местные таверны. И все было бы идеально, если бы к концу первой недели отдыха к ним не присоединилась кузина Гилберта. Как Артур понял, именно из-за нее Гилберт пригласил его в вояж.

С Сесил они были знакомы еще со времен студенчества. Но тогда она нисколько не увлекла Артура ни своим тщедушным телом, ни пристрастием к тонким пахучим пахитоскам и восточным благовониям, ни разговорами об индуизме и Махатме Ганди.

Сесил больше не философствовала, а сигаретам предпочитала коктейли. Она была не высока ростом, но казалась еще меньше из-за крайней худобы и маленькой головки со стрижкой под мальчика. Сесил вообще не свойственна была женственность. Ее резкие, быстрые движения, слишком громкий голос и напористость, возможно, хороши были бы где-нибудь на спортивной площадке, но в непосредственном общении вызывали у Артура быструю усталость и желание скрыться от ее зорких глаз и цепких рук где-нибудь в тихом, спокойном уголке.

Он старался поддерживать с ней беседу, но не находил общих тем, кроме модных клубов и высокой моды. Когда она устроилась позагорать на палубе рядом с ним, он не отказал ей в просьбе натереть ее тело маслом для загара и даже спустился в ее каюту. Близость с Сесил не принесла ему большого удовольствия. После того единственного раза скучной близости он пытался избегать ее общества, но на ограниченной площади хоть и не маленькой, но все же яхты это было практически невозможно. Пришлось ему сойти в ближайшем порту и вернуться в Лондон.

Маргарет встретила его не улыбкой, но сумрачным, тяжелым взглядом и даже не позволила обнять себя.

— Что с тобой? — удивился он, когда Маргарет отстранилась от него.

Она пожала плечами и отошла к окну. Он чувствовал себя виноватым, но не хотел того показывать. И большая ли в том вина, что он провел время в обществе своих студенческих друзей?

— Ты сердишься? Ты обиделась, что я не смог приехать к тебе на фестиваль? — спросил он нарочито бодрым тоном. — Да брось дуться. Ты же знаешь…

— Знаю, ты же был жутко занят. — Она обдала его холодным взглядом.

— Как твои успехи? Интересным был фестиваль? — продолжая бодриться, спросил он. Больше всего ему хотелось заняться с ней любовью, а не перебрасываться фразами.

— А твоя встреча в Афинах затянулась, — вместо ответа сказала она, окидывая его долгим, изучающим взглядом.

— Не смог удержаться, чтобы не позагорать, поплавать. Я встретил своих университетских друзей.

— Тебе загар очень к лицу.

— Я весь шоколадный. — Он сбросил с себя тенниску в надежде закончить разговор и заняться любовью. — Не хочешь ли попробовать кусочек?

Маргарет вздохнула.

— Артур, я не могу продолжать играть в детские игры. Ты покинул меня, когда мне так нужна была твоя поддержка.

— Я тебя покинул? Поддержка? О чем это ты? Ты и без меня славно выступила. Не правда ли?

— Нет. Ты не захотел меня поддержать… А впрочем, не важно. Я не оказалась в одиночестве, когда мне было плохо. Мир не без добрых людей.

— Я не понимаю тебя.

— Зато я хорошо понимаю тебя. Тебе нужна только женщина для удовольствий, любовница. Такую женщину ты нашел на яхте? Только не отрицай, Артур, — остановила она его жестом. — Кто-то из сердобольных людей подбросил мне в почтовый ящик пару-тройку газет с твоим фото. Ты очень увлеченно оглаживал обнаженную шатенку. Что там было написано? Ах да: «Светская львица Сесил Ковел со своим новым бойфрендом». Поздравляю, дорогой. Прекрасный выбор. До тебя с этой Сесил был арабский шейх. Хотя последнее может быть и враньем.

— Вот видишь, ты достаточно умна, чтобы не доверять желтой прессе, — ухватился он за ее последнюю фразу, как утопающий за соломинку. — Для журналюг лгать — это профессия.

— Я доверяю своим глазам. Твое фото с обнаженной красоткой было вполне убедительным. Или ты будешь отрицать, что знаком с Сесил Ковел?

Артур опустил глаза. Ему противно было лгать, и он сказал правду:

— Ты права, я знаком с Сесил. Честно скажу, я раскаиваюсь в этом. Поверь, я сам себя казню, что поддался соблазну. Она совсем не интересна мне.

— Ты это узнал, будучи с ней в постели?

— Не заставляй меня оправдываться, Марго! — вскричал он в гневе. — Я уже сказал тебе, это была моя ошибка. Кто не совершает ошибок? Или ты совсем безгрешна?