Бен среди людей - Дорис Лессинг

— Приходится, Рит. Если дело выгорит, дальше буду жить честно.

Она снова легла, на этот раз вытянув ноги перед собой, уставилась на Джонстона и стала размышлять о том, что не понимает, кого из них ей больше жалко — Джонстона, она ведь знала, что он кажется хуже, чем есть на самом деле, — знала, потому что и сама была такой, и Джонстон умел произвести впечатление на людей, он выглядел как Хамфри Богарт — ну, часто, хотя бы немного бывает похож, но не сейчас, когда напился и ведет себя глупо — или Бена, которого посылают в такое опасное путешествие, чтобы спасти Джонстона. Но если начинать думать — а сейчас Рита серьезно задумалась, — Джонстону она должна больше, чем Бену. Она считала, что может назвать Джонстона своим мужчиной, в конце концов, другого у нее не было. И он действительно всегда был с ней добр. И сказал он правду: ей противна такая жизнь, несколько раз ей приходила в голову мысль покончить с собой. «Лучше уж я сделаю это сама, прежде чем какой-нибудь маньяк мне в этом поможет». Рита думала, что все равно так долго не может продолжаться. Она нездорова. С кожей не все в порядке. Она красилась под блондинку, но волосы у нее были темные, жесткие, слабые, все время растрепанные: достаточно дотронуться, чтобы понять, что девушка больна. Стоило ей посмотреть на себя в зеркало без косметики и убийственного наряда, и она тут же принималась краситься.

Рита подумала: «Ладно! Предположим, Бена поймают и меня посадят, все равно хуже, чем сейчас, быть не может». И она решила помочь Джонстону. Как только сможет.

Джонстон начал объяснять Бену, что делать в аэропорту. Когда он договорил, Рита повторила все еще несколько раз.

Все будет зависеть от «друга» Джонстона.

— Я познакомился с ним в тюрьме, Рит, ему можно доверять, он пойдет вместе с Беном в аэропорт и полетит на самолете, а потом отвезет в Ниццу и будет присматривать за ним…

— А сколько ты ему платишь?

— Много. Если сложить все — одежду для Бена, багаж, самолет, паспорт, сначала это была сотня, еще Ричард, этот помощник, — все складывается и складывается. Еще отель. Но это мелочь, по сравнению с тем, что мы получим.

— Только не растрать все заранее.

— Слушай, Рит, я понимаю, ты считаешь, что я с ума сошел, но план сработает, вот увидишь.

— Надежда только на удачу, — сказала Рита. — У них натасканные собаки, которые проверяют багаж.

— Иногда проверяют. Но их не особо заинтересует толпа туристов, едущих в Ниццу. И французских легавых тоже. Они осматривают самолеты из Колумбии и с востока, что им безобидный лондонский самолетик.

Одного Рита не знала. Запланировано было три чемодана, один очень большой, забитый пакетами с кокаином, прикрытыми одеждой, его проверят у регистрации; один с вещами Бена; и один возьмут в самолет. Когда Рита услышала, что Джонстон еще и его собирается заполнить пакетами с отравой, возможно, с героином, она завизжала, закричала, даже набросилась на него, так что пришлось схватить ее за руки.

— Ты же знаешь, когда проверяют чемоданы, берут наугад, они вполне могут взять тот, который понесет Бен.

Он пытался убедить и успокоить Риту, сказал, что он не сделает этого, раз она так расстроилась, но не сдержал обещания: Бену предстояло пройти на самолет с этим опасным грузом.

— Все это безумие, — повторяла Рита, — бедный Бен, я считаю, что это жестоко. Только представь, что он попадет в тюрьму.

— План сработает именно потому, что Бен такой странный.

И он действительно сработал. Какое-то время Джонстон с Ритой просто не могли поверить, насколько все изменилось; слишком велика была разница между настоящим и возможным. Джонстон был не глуп и не клал на счета слишком большие суммы, но в течение следующих месяцев эти крупные суммы находили свой непростой путь к нему. Он дал Рите столько, что этих денег хватило на ресторан в Брайтоне, дело пошло хорошо. Она могла бы выйти замуж, но не вышла. Иногда Джонстон заходил к ней, они оба ценили эти встречи, поскольку лишь они понимали, как близки были в свое время к преступлению и тюрьме.

Джонстон видел по телевизору, что легко можно купить за небольшие для него деньги титул и право на землю у обедневших (и наверняка циничных) аристократов. Так он и сделал — приобрел поместье, но вскоре занервничал и понял, что совершил ошибку. Ему не нравилось бездельничать. Тогда он стал владельцем элитной фирмы проката автомобилей, возил богатых и знаменитых, в основном по Лондону, и взял на работу человека, которого некогда считал намного выше себя. Радовался жизни, наслаждался своими «роллс-ройсами» и «мерседесами», пытался быть респектабельным. Когда у него появились дети, они учились в частных школах. Так что можно сказать, что эта часть нашей истории закончилась хорошо.

Утром, когда началась великая игра, Рита одела Бена — а Джонстон за всем этим следил — в пошитую на заказ рубашку и хороший пиджак. Рита заплакала, когда Джонстон усадил Бена в одно из мини-такси и дал водителю подробные указания. Последнее, что сказал Бен, было:

— Когда я вернусь домой?

— Посмотрим, — ответил Джонстон, а Рита отвернулась, чтобы Бен не видел ее виноватое лицо.

Он позволил отвезти себя в Хитроу, хотя чувствовал себя плохо. Водитель припарковался недалеко от входа, взял тележку для сумок: черной, красной и синей. Отвел Бена на регистрацию клубного класса, отдал его паспорт, забрал его назад вместе с посадочным талоном и слегка подтолкнул Бена, когда того спросили, не везет ли он запрещенные предметы, и сам ли он упаковывал багаж. Рита твердила ему, что он должен сказать да, упаковывал сам. Через некоторое время он это запомнил. Девушка за стойкой регистрации посмотрела в паспорт, где написано «киноактер», и, проверяя багаж и посадочный талон, непрерывно смотрела на Бена. Этот взгляд Бена не беспокоил — он уже привык. Водитель, нигериец, которому хорошо заплатили, дошел с ним до зеленого коридора, отдал его сумку, синюю, паспорт и посадочный талон и сказал:

— Заходи сюда.

Бен помедлил, и водитель слегка подтолкнул его, сделал шаг назад и посмотрел, прошел ли Бен, чтобы потом доложить об этом.

Бен остался один, и ему стало страшно, голова кружилась от всего того, что надо было помнить. Он показал свой посадочный талон служащему, тот на него взглянул, потом уставился на Бена и продолжал таращиться, пока следующий пассажир не потребовал к себе внимания. Дальше должно быть сложнее. Рита и Джонстон много раз повторяли, что надо делать. Впереди будет нечто вроде черного ящика с отверстием, с которого что-то свисает. Надо подойти к нему и положить чемодан на полку. Чемодан заедет в отверстие, тогда надо найти металлические ворота, они рядом, и, когда скажут, зайти в них, после этого его будут обыскивать, ощупывать карманы и ноги. Бен спросил:

— Зачем?

И ему ответили:

— Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

Слово «оружие» испугало бы его. За эту часть Рита боялась больше всего, поскольку знала, как непредсказуемо Бен может отреагировать на прикосновения.

Бен увидел впереди это устройство. Оно показалось страшным, и ему захотелось убежать. Но он знал, что надо идти дальше. Никто не будет ему помогать. Он беспомощно держал в руке чемодан, пока мужчина сзади не сказал:

— Кладите его сюда, вот так.

Бен не пошевелился, тогда человек взял чемодан и положил его в это устройство. Неизвестный помощник прошел в арку раньше Бена, поскольку тот колебался, так что Бен увидел, что ему надо делать.

Тем временем его сумка проезжала сквозь рентгеновскую установку. Под верхним слоем одежды, среди пакетов с ужасным белым порошком, лежали туалетные принадлежности, ножницы, пилка для ногтей, щипчики, бритва — из такого металла, который будет виден на экране. Это был самый важный момент, когда беда может настигнуть Бена и, если его начнут расспрашивать и он забудет, что нельзя называть имена Риты и Джонстона, — их тоже.

Девушка, работающая на рентгене, делала все очень внимательно, а служащий, который должен был обыскивать Бена, почти до него не дотронулся. Он уставился на его плечи, широкую грудь, думая: «Боже мой! Что это такое?» Бен оскалился. От ужаса, но служащий принял это за улыбку знаменитости, привыкшей к тому, что его узнают, — он повидал много знаменитостей. Если бы служащий как следует обыскивал Бена, то понял бы, что тот дрожит, вспотел, похолодел, — но он жестом велел Бену проходить дальше. Теперь Бену надо не забыть забрать чемодан из отверстия машины. Он не знал, что этот момент был самым опасным для него: но когда ему объясняли, что делать, об опасности не говорили. Однако удача не оставляла его:

— Это ваш чемодан, сэр? — спросили не у Бена, а у следующего пассажира. Бен стоял, оскалившись, потом, когда наконец понял, что покачивающийся рядом с ним синий чемодан — его, вспомнил указания, взял чемодан и пошел к… Он был ошеломлен и ослеплен, ему было дурно и холодно. Огромное пространство со всеми этими лампами, людьми, магазинами, красками, непрестанным движением, шумом — это Бена испугало бы в любом случае, но он знал, что надо помнить, надо помнить… Он чуть не начал беспомощно хныкать, но заметил, что прямо перед ним мужчина за стойкой подзывает его и просит показать паспорт. Бен держал его в руке. Как он там оказался? Бен не мог вспомнить… Но контролер лишь мельком взглянул на паспорт, а потом снова перевел взгляд на Бена. Подумал: «Если он и кинозвезда, то я ни разу его не видел».