Эксклюзивный мачо - Полякова Татьяна Викторовна

– Не надо никуда ехать, – отрезала я, собравшись с силами и мысленно повторяя: «не дай ему запудрить тебе мозги». – И вообще, ничего не надо.

На сей раз трубку бросил он, что меня вполне устроило. Я вздохнула с облегчением и попыталась смотреть на жизнь с оптимизмом.

Вскоре позвонили в дверь, и я пошла открывать, прикидывая, кого это черт принес. Мелькнула мысль: вдруг Дед, но как мелькнула, так и пропала, у Деда ключ есть. Я посмотрела в «глазок», чтобы в случае чего затаиться. Лялин стоял на моем пороге и теребил рыжие усы, признак повышенной нервозности. Пришлось открывать. Тут выяснилось, что Лялин не один, рядышком с постным видом стоял Артем Вешняков, мент и по совместительству мой приятель, я бы даже сказала – друг. Перед тем как я покинула контору Деда, мы с Вешняковым расследовали убийство в универмаге, накопали много лишнего и попытались восстановить справедливость, получили по мозгам по самое «не могу» и с тех пор встречались редко. Не очень-то приятно лицезреть друг друга и вспоминать, какими олухами мы были. С Лялиным они знакомы, но вряд ли встречались хоть раз с той поры, и если сейчас стоят плечо к плечу, причина одна: я по уши в дерьме, о чем им доподлинно известно, а чужое дерьмо иногда объединяет, вот как сейчас.

– Приятно вас видеть, – сказала я, раздвинув рот до ушей.

– Чего ты зубы скалишь? – буркнул Лялин, заходя первым.

– В самом деле, – нахмурился Артем.

– Меня еще не упекли за решетку, так что давайте без трагизма.

Я захлопнула дверь, подумав: мне надо радоваться, у меня два верных друга, далеко не каждый может этим похвастать.

– Проходите в кухню, коньяком напою.

Они прошли и сели за стол, я выставила коньяк, лимон кружочками и икру, которая завалялась в холодильнике, и тоже устроилась за столом. Лялин взглянул на бутылку, понюхал и сказал:

– Неплохой коньячок. – Но выпить не торопился. Артем даже не принюхивался, а у меня от коньяка изжога. – Давай рассказывай, – сказал Лялин.

– Чего рассказывать? – пожала я плечами. – Небось все уже знаешь. – Я кивнула головой в сторону Артема.

– Знаю, не знаю… мне детали важны.

– Важны, так все открою без утайки, – ответила я и, само собой, рассказала.

– Какие будут соображения? – спросил Лялин после моего обширного повествования, обращаясь в основном к Артему.

– Теоретически кто угодно мог зарезать, за исключением разве что поварихи. Габариты не те, не смогла бы по коридору незамеченной проскользнуть. А так… у Лапшиных алиби, но они муж и жена, следовательно, тому, что они говорят, веры никакой. Приревновала муженька, уложила на кровать, потом выскользнула на палубу и ножичком по горлу. Муженек тоже мог отлучиться, хмель как ветром сдуло, и тоже за ножичек. Петр твой и Райзман, кто сказал, что они спали? Убедились, что народ по каютам расползся, и наверх. Пока ты рекой любовалась, девушку один из них полоснул. Вера могла иметь что-то против подружки, а Никифоров вообще вел себя подозрительно. Зачем он, к примеру, на палубу вышел?

– Воздухом подышать.

– Ага, воздухом. Девку прирезал, стал спускаться и вдруг твои шаги услышал, сообразил: обнаружишь труп, крик поднимешь и его застанут у трапа, вот он с разворотом опять на палубу и к тебе с претензиями. Могло такое быть?

– Меня сейчас больше интересует, что имела против меня убиенная?

– Узнаем, – кивнул Лялин. Я тоже кивнула, ни секунды не сомневаясь в его способностях. Тут выяснилось, что кое-какие справки он уже успел навести.

– На первый взгляд никто из компании не связан друг с другом какими-либо делами.

– А если шантаж? – насупился Артем. – Девица вполне могла…

– Могла, – согласился Лялин, хотя не терпел, когда его перебивали. – Также не исключаю тесных любовных уз, хотя пока вроде ничего подобного. – Он извлек из кармана джинсов мятые листки бумаги с немыслимыми каракулями, понятными одному ему. – Итак. Петр Сафронов. Человек, весьма опасавшийся за свою жизнь, возможно, и не зря опасавшийся в свете последних событий.

– Подожди, – нахмурился Артем. – Чего-то я не пойму…

– Очень возможно, что кто-то действительно желает ему смерти, а девице об этом стало известно, в результате – труп. Я предлагаю еще раз хорошенько вникнуть в его дела. Милиция вряд ли этим всерьез займется, значит, надо нам. Мне это проще всего, я и займусь.

– Может, он дурака валял и все придумал, угрозу своей жизни то есть, чтобы девку прирезать. А что?

– Это тоже будем иметь в виду. – Терпение Лялина вызывало уважение. В другое время Артем давно бы уже схлопотал за свой жаркий энтузиазм. – Далее чета Лапшиных. Он президент коммерческого банка. Богатый человек, отзывы самые положительные. Супруга работает в музыкальной школе, преподает сольфеджио. Я не представляю, что это такое, но деньги платят плевые, значит, за идею работает. Хотя может быть другой вариант: с муженьком не очень ладит и проявляет независимость. – Я с интересом взглянула на Лялина, признаться, мне бы такое в голову не пришло, все-таки забавный он мужик, во всем умудряется найти корысть или подлость. – По общему мнению, живут дружно. Детей нет, хотя в браке уже десять лет.

– А в чем причина? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, хотя, конечно, язвила.

– Извини, не было времени узнать, – как ни в чем не бывало ответил он. – Следующая – Вера Нежданова. Та еще дамочка. Муж погиб несколько лет назад, все его деньги отошли сыну от первого брака, она получает что-то вроде пенсии. Живет на широкую ногу, особо ни в чем себя не стесняя. Пенсиона на такую жизнь не хватит, есть мнение, что ее содержат любовники. Однако Никифоров, который как раз числится в любовниках, особо похвастать хорошими делами не может, они идут ни шатко ни валко после трагической гибели его компаньона.

– Что с ним случилось?

– Угорел в бане. Говорят, выпил лишнего, пил в одиночестве, дело произошло на даче, где он тоже отдыхал один. Делами занимался он, Никифоров был на подхвате, и теперь ему нелегко. До разорения далековато, но содержать любовницу с замашками Веры все-таки не по карману. Не женат, детей нет. С убитой встречался, и, может быть, что-то между ними было, но пока не прослеживается. Райзман, врач, имеет собственную клинику, очень богатый человек, его отец, Краковский Борис Натанович, крупнейший торговец антиквариатом. Магазин на Стрелецкой.

– А-а… – дружно протянули мы с Артемом.

– Вот вам и а-а… Папа умер почти год назад, а Артурчик – единственный наследник. Клиника тоже приносит неплохой доход. По поводу клиники не скажу, а вот антиквариат – это интересно. Обычно эта публика с законами обращается вольно. Покопаться стоит, вдруг у нашего мальчика рыльце в пушку. Далее кандидаты менее перспективные: Лавров Иван Николаевич и Сидоренко Анатолий, состоят в родстве, один другому доводится дядей, хотя по возрасту ровесники. Дружат соответственно с детства, ни в чем предосудительном замечены не были, ни одного привода в милицию, оба закончили пединститут, физвос, разумеется, работают тренерами в спортшколе, подхалтуривают зимой в стриптизе в массовке, летом спасателями на лодочной станции, второй год нанимаются на яхты, есть своя лодка, одна на двоих, на ней выходят редко. Живут скромно, единственное, где стоит поискать: близкое окружение, попросту говоря, приглядеться к бабам, их немерено, парни видные, возможно, любовь у них не совсем бескорыстная, но это только мои личные предположения. И последняя, Латина Тамара Ивановна. Эту можно проверять лишь для очистки совести. Главная героиня – Горина Анна Ивановна, двадцать пять лет, три года назад отчислена из педагогического института за неуспеваемость. С тех пор нигде не работала, жила одна в квартире на улице Сталеваров, дом восемь, родители живут в Брянске. Это все.

– Ну что ж, есть над чем поработать, – оптимистично сказал Артем и улыбнулся мне.

– Надо как можно быстрее найти мальчишек из Черкасова, которые вчера рыбачили на Марьиной Губе, – кивнула я, – а еще отыскать отдыхающих, что стояли там лагерем. Вопрос один: не заметил ли кто незнакомого мужчину?