Заклинание для хамелеона - Энтони Пирс

Такое громадное ущелье могло возникнуть только от мощного землетрясения — или катаклизмической магии. Поскольку Бинк не слыхал о таких землетрясениях, значит, тут не обошлось без магии. И поработал очень сильный волшебник.

Кто бы это? Такую пропасть мог бы сотворить король в свои лучшие годы, вызвав жестко управляемый ураган. Но это было ему совершенно ни к чему, к тому же сила у короля уже не та, ни на что такое он не способен. Злой волшебник Трент был превращателем и не умел двигать землю. Добрый волшебник владеет сотней всяких чар; наверное, есть среди них и такие.

с помощью которых можно сотворить и столь мощный провал, но трудно себе представить, с чего бы Хамфри стал этим заниматься. Добрый волшебник ничего не делает без пользы для себя. Неужели в Ксанфе появился еще один великий волшебник?

Стоп! Поговаривают еще о каком-то мастере иллюзий. А ведь сделать якобы пропасть гораздо легче, чем пропасть настоящую. Такой же талант, как у Пшика с его ложными ямами, только много сильнее. Пшик, конечно, никакой не волшебник, но если есть настоящий волшебник с талантом такого типа, то он вполне способен создать иллюзию такого рода. Может, если просто шагнуть в провал, нога ступит на тропинку?

Бинк посмотрел вниз. Под ним блаженно проплывало облачко. До облачка было локтей пятьсот. В лицо дохнул затхлый холодный ветерок. Бинк поежился — для иллюзии что-то больно реально.

— Ау-у-у! — крикнул он, и секунд через пять эхо откликнулось:

— У-у-у!

Бинк взял камешек и бросил его в пропасть. Он полетел в глубину. Звука падения Бинк не услышал. Тогда он опустился на колени и потрогал пальцем воздух за краем обрыва. Палец не встретил никакого сопротивления. Потрогал стенку — вполне материальна. И отвесна.

Хоть и неохотно, но пришлось поверить: провал настоящий.

Делать нечего, надо идти вкруговую. А это значит, что до места назначения не пять миль, а все пятьдесят, а то и сто — поди знай, насколько тянется эта расщелина?

Может, вернуться? Надо же сказать деревенским про новое чудо природы. А вдруг оно исчезнет до того, как он приведет сюда кого-нибудь взглянуть? Тогда его назовут не только не-чудью, но и придурком вдобавок. А хуже того — трусом, который изобрел небылицу, чтобы не идти к волшебнику и не получить окончательного подтверждения собственной бездарности. То, что создано с помощью магии, можно и уничтожить с помощью магии. Так что лучше попытаться обойти Провал.

Бинк с некоторой опаской посмотрел на небо. Солнце клонилось к западу. До сумерек оставалось около часа. И лучше бы за этот час отыскать дом, где можно переночевать. Меньше всего Бинку хотелось ночевать под открытым небом в незнакомой местности, отдавшись на милость неведомой магии. Пока что путешествие его протекало очень гладко благодаря Чери. Но теперь, с этим неожиданным препятствием, оно окажется куда сложнее.

Куда повернуть — на запад или на восток? Пропасть тянулась в обе стороны, насколько хватал глаз. Но к востоку местность была чуть поглаже и потихоньку уходила вниз. Может, тот путь приведет на дно оврага и тогда потребуется перейти на ту сторону? К тому же фермеры предпочитают селиться в долинах, а не на горах — и с водой попроще, и злая магия гор не досаждает. Надо идти на восток.

Правда, заселены эти края негусто. На тропе Бинку не встретилось ни одного человеческого поселения. Он двинулся через лес, все ускоряя и ускоряя шаг. Когда опустились сумерки, Бинк увидел, как из пропасти вздымаются громадные черные тени, распускают перепончатые крылья, поднимают хищные клювы, посверкивают глазками. То ли стервятники, то ли что похуже. Ему стало сильно не по себе.

Теперь надо беречь припасы — неизвестно, насколько придется их растягивать. Бинк заметил хлебное дерево, оттяпал от него буханочку, но та оказалась недозрелой. Съешь такую — долго будешь животом маяться. Нет, надо найти ферму.

Деревья стали больше и корявей, вид у них был зловещий. Их скрюченные ветви стонали на ветру. Ничего особенно страшного в этом нет, и магия тут ни при чем. Но сердце у Бинка застучало быстрее, и он начал поминутно оглядываться. Ведь с относительно безопасной тропы пришлось свернуть, и он все дальше углублялся в дебри, а там может произойти все, что угодно. Ночь — время запредельной магии, а она разнообразна и сильна. Сонный морок сосен тому пример, а есть ведь и страшильные мороки и еще много всякого. Эх, найти бы какой-нибудь домик!

Да, искатель приключений из него тот еще! Чуть-чуть отошел от тропы, чуть-чуть стемнело — и тут же навоображал себе с три короба. На самом-то деле это еще не настоящая Глухомань, и для осмотрительного путника опасностей тут не много. Доподлинная дичь и глушь начинается за замком доброго волшебника, по ту сторону пропасти.

Бинк заставил себя идти помедленней и смотреть только вперед. Просто иди себе и иди, да не забывай посохом махать и во все подозрительное тыкать, а не то…

Кончик палки ткнулся в пустоту. Пустота взмыла вверх, громко трепеща крыльями. Бинк попятился, шлепнулся на спину, прикрыв лицо руками.

— Кю-ю! — возмущенно курлыкнула пустота. Пустельга, догадался Бинк. На ночь прикинулась пустым местом, чтоб никто не доставал. Тварь совершенно безобидная, но, когда ткнут, может обидеться.

Если здесь гнездятся пустельги, стало быть, и для Бинка опасности нет. Всего-то дел — прилечь где-нибудь и заснуть. Почему бы так и не поступить?

Да потому, что ночью страшно одному, ответил он сам себе. Была бы хоть какая магия, тогда бы еще ничего. Ну хоть пустячный заговорчик на храбрость…

Впереди он заметил свет. Ура! Желтый квадратик, определенно там человеческое жилье. Бинк обрадовался аж до слез. Он, конечно, не ребенок, но здесь, в неведомом лесу, какая разница — взрослый ты или шкет какой-нибудь? Ох как без людей-то туго! Бинк поспешил на свет. Лишь бы это оказалась не иллюзия, не ловушка, поставленная какой-нибудь поганью.

Нет, настоящий. Из окошка фермерского дома на краю деревеньки. Такие же светлые квадратики виднелись и дальше в долине. Почти не сдерживая радости, Бинк постучал в дверь.

Она нехотя открылась. На пороге стояла некрасивая женщина в запачканном переднике и с подозрением глазела на Бинка.

— Что-то незнаком ты мне, — проворчала она, явно намереваясь закрыть дверь.

— Я Бинк из Северянки, — поспешно сказал он — Шел весь день, а потом на ущелье наткнулся. Мне бы переночевать. За это готов отработать. Я сильный — могу дрова колоть, сено стоговать, камни перетаскивать…

— С этим делом мы и без магии справляемся, — сказала женщина.

— Так и я без магии! Голыми руками. Я…

— Почем мне знать, может, ты дух голодный?

Бинк сморщился и протянул левую ладонь:

— Уколи. Кровь пойдет.

Обычная в таких случаях проверка. У ночных нелюдей крови нет, разве что они недавно из кого-нибудь ее высосали. Но и тогда она из раны течь не будет.

— Кончай, Марта, — раздался из дома хрипатый мужской голос. — Духов-то в наших краях, почитай, лет десять не видывали, да они все одно безвредные. Впусти его, покорми. Будет жрать — значит, человек.

— Огры тоже жрут, — пробубнила она. Но дверь чуточку приоткрыла, и Бинк сумел протиснуться в дом.

Бинк увидел зверя, охраняющего жилище, — небольшой вол-кола к, скорее всего, один из хозяйских детишек. Настоящих оборотней Бинку не встречалось, только люди, наделенные соответствующим талантом. Похоже, такие способности встречаются в последнее время все чаще. У волколака была типичная для этой семьи большая голова и плоская морда. Настоящего же оборотня от волка не отличить, пока человеком не обернется. Бинк протянул руку, которую юный волколак старательно обнюхал, и потрепал его по голове.

Звереныш превратился в мальчишку лет восьми.

— Классно напугал, скажи? — с мольбой в голосе спросил он.

— До жути, — отозвался Бинк.

Парнишка обернулся к отцу.

— Чистяк, батя. Магией и не пахнет, — заявил он.

— В том-то и беда, — пробормотал Бинк, — Будь у меня магия, черта с два поперся бы путешествовать. Но от своих слов я не отказываюсь. Работать руками я умею.

— Что ли, совсем нет магии? — осведомился мужчина, пока женщина наливала Бинку горячей похлебки в миску. Фермеру было за тридцать, такой же неказистый, как и жена, только морщинки вокруг рта и глаз выдают смешливый нрав. Худой, но жилистый — от физического труда люди крепнут. За разговором он то багровел, то зеленел, плавно меняя цвета всем телом, — такой у него талант. — Как же ты от самой Северянки за день дошагал?

— Кентаврица подвезла.

— Кобылка! Да, брат, подвезло тебе! Интересно, за что ты держался, когда она прыгала?

Бинк невесело улыбнулся.

— Пообещала в канаву вывалить, если еще раз подержусь, — сознался он.