Последний бой. Кто освободил Прагу? - Алексей Пишенков

Тем не менее, несмотря на все неувязки, случавшиеся по дороге, погрузка 600-й пехотной дивизии Вермахта или Первой дивизии РОА в вагоны для железнодорожной перевозки началась также по плану, утром двадцатого марта 1945 года. В то время, как передовые части русской дивизии уже расквартировывались в конечном пункте назначения двадцать второго марта, последние были погружены двадцать четвертого и прибыли в Лиеберозе двадцать шестого марта 1945 года. Командир дивизии генерал Буняченко был приятно удивлен четкостью работы немецкого железнодорожного транспорта даже в условиях постоянных бомбежек, нехватки вагонов и локомотивов и при многократно разбитых путях, поврежденных мостах, вокзалах, развязках и т. д. Даже в этой тяжелой для страны конечной стадии военного конфликта хаос в Германии отсутствовал.

Первые дни в месте новой дислокации личный состав был занят контролем техники и вооружения, снова активно началась военная подготовка, в связи с ожидаемым скорым выходом на линию фронта. В дивизию было также в качестве новых добровольцев официально зачислено более тысячи человек из числа тех, кого «подобрали» по дороге[34]. При контактах с командованием 9-й германской армии, в зоне ответственности которой теперь находилась Первая дивизия РОА, русским войскам был формально присвоен статус «союзника» (Verbündeten Status), что опять же произвело крайне положительное впечатление на командование дивизии. С точки зрения Швеннингера, это явно имело сильное влияние на генерала Буняченко, который таким образом чувствовал гораздо большую ответственность, чем в случае простого выполнения приказов немецкого командования в качестве «винтика» в системе Вермахта [35].

На вопрос генерал-полковника Хейнрици о боевых качествах и надежности 600-й дивизии майор Швеннингер после общего описания своего, в целом положительного впечатления об этой части констатировал, что «…на дивизию в качестве, безусловно, надежной боевой единицы можно рассчитывать так долго, пока будет существовать реальная возможность исполнения их (власовцев. – Прим. авт.) целей, то есть боя против советской системы с надеждой на успех. Важным условием для достижения успеха в этом смысле являлось создание новых русских частей, как и было планировано». Также он подчеркнул, что, по его мнению «…сама по себе эта дивизия (то есть без подключения и остальных власовских соединений[36]) при попадании в безвыходную ситуацию не готова сражаться аж до горького конца…» Генерал-полковник Хейнрици воспринял эту информацию крайне серьезно и, посоветовавшись со своим начальником штаба генералом Кинцелем, посчитал необходимым ознакомить с данным мнением и Гиммлера. Но в штабе рейхсфюрера СС, которого не было на месте, обеспокоенным представителям Вермахта сообщили, что «…никакая такая «безвыходная ситуация» ни в коем случае настать не может…», и на этом обсуждение вопроса было закрыто.

Тем временем в 9-й армии проходила активная подготовка к выводу дивизии РОА на передовую. Самым трудным было, естественно, найти такой участок фронта и такую боевую задачу, которую дивизия могла бы успешно выполнить, а данный успех потом использовать в целях пропаганды; и все это при том, что именно в это же время советские войска на восточном берегу Одера как раз сосредотачивали все свои самые мощные ударные группировки для начала нового генерального наступления на Берлин. После внимательного изучения общей ситуации как возможная и более-менее реальная цель германским командованием был установлен советский плацдарм «Эрленхоф», находившийся у одноименного хутора чуть южнее города Франкфурт-на-Одере, где, по немецким данным, Красная Армия располагала силами от одного до двух полков, сильно окопавшихся и укрепившихся на западном берегу Одера, куда также, по возможности, через реку хоть и понемногу, но постоянно прибывали советские подкрепления. Тактической целью прибывшей 600-й дивизии должна была стать ликвидация данного плацдарма. Дата проведения операции была установлена на тринадцатое апреля 1945 года. В задачу Первой дивизии РОА входило следующее: рано утром атаковать советские позиции силами двух своих полков с поддержкой инженерного батальона и всех десяти имевшихся в наличии танков Т-34, огневую поддержку обеспечивала собственная артиллерия дивизии. С немецкой стороны должна была быть также предоставлена огневая поддержка всей доступной на данном участке фронта артиллерией Вермахта плюс, по возможности, в момент начала штурма налет на позиции Красной Армии в данном квадрате нескольких пикирующих бомбардировщиков «Ю-87» – «Штука».

В назначенное время 600-я пехотная дивизия Вермахта (русская) пошла в атаку на установленном участке фронта. С немецкой стороны была действительно предоставлена вся возможная обещанная помощь, кроме атаки с воздуха, что в данной фазе боевых действий и в свете тогдашних возможностей германских военно-воздушных сил – «Люфтваффе» – было, в общем, вполне ожидаемо.

По вышеуказанным уже причинам как-либо подробно описывать ход этого боя я не буду. Сама атака на советские позиции длилась около трех часов, в ходе которых власовцами были захвачены некоторые передовые позиции и отбиты у Красной Армии несколько опорных точек. После чего наступление в целом захлебнулось, и все участвовавшие в нем силы отозваны на исходные рубежи.

Глядя правде в глаза, нельзя сказать, что действительной причиной провала данного локального контрудара была трусость солдат Русской Освободительной армии и непрофессионализм ее офицеров, или плохая помощь со стороны немецких вооруженных сил, или, например, как я кое-где читал, именно тот факт, что советское командование вроде как заранее знало, кто пойдет на них в атаку, и, опять же с чисто политической точки зрения, ни в коем случае не могло допустить успеха власовцев и приняло для этого все доступные и недоступные меры по усилению обороны именно одерского плацдарма «Эрленхоф»… Возможно, как дополнительный факт и это тоже имело свое место, но вряд ли сыграло решающую роль – исходя из подобных рассуждений, можно подумать, что если бы там в наступление вдруг пошли немцы, так их бы приняли с распростертыми объятиями, забросали цветами и напоили русской водкой… Причин этого неуспеха было, на самом деле множество. И это были все те же самые причины, по которым в середине апреля 1945 года были уже так же неуспешными вообще все вооруженные силы Третьего рейха и на всех фронтах, включая все самые сильные и элитные формирования германской армии. А 600-я пехотная дивизия Вермахта была лишь одной из огромного количества терпевших тогда поражение за поражением немецких частей, и нет в этом больше никакой специальной причины, о которой можно было бы утверждать, что именно она и обусловила неудачу в первом и единственном сражении Первой дивизии РОА с Красной Армией. Эта воинская часть находилась на той стороне конфликта, которой побеждать уже просто не было суждено сложившимися стратегическими условиями и исторической реальностью.

Причем данную точку зрения разделяло и немецкое командование, и то сразу же после неудачной атаки власовцев на советский плацдарм. С немецкой стороны в адрес русской дивизии Вермахта не прозвучало никакой критики или упреков конкретно за провал данной операции, в отличие от тех действий генерала Буняченко и Первой дивизии РОА, которые последовали после всего этого. Из всех событий, происшедших тринадцатого апреля 1945 года на поле боя у одерского плацдарма «Эрленхоф», немцы сделали для себя три на удивление положительных вывода: во-первых, солдаты Русской Освободительной армии доказали всем, что под командованием своих офицеров готовы идти в бой и при необходимости проливать кровь как свою, так и таких же русских, как и они сами, но сражающихся на стороне противника; во-вторых, при действиях дивизии РОА не было допущено никаких грубых тактических ошибок или нарушений, вследствие недостаточной подготовленности или плохой выучки, то есть во время рассматриваемых здесь боевых действий не случилось ничего, что бы могло свидетельствовать об общей неправильности концепции создания и тренировки данной части; в-третьих, по всем немецким же оценкам, русская дивизия Вермахта вела себя ничем не лучше, но и явно ничем не хуже, чем если бы на ее месте находилась любая другая подобная воинская часть с немецким личным составом. Кроме того, и это является лишь подтверждением вышесказанного, примерно за две недели до атаки силами РОА этот же советский плацдарм так же неуспешно пытались штурмовать и сами немцы, разница заключалась лишь в том, что за прошедшее время, к тринадцатому апреля, красноармейцы явно не теряли времени даром, и их позиции были еще более сильно укреплены, а количество сил значительно увеличено. Плацдарм «Эрленхоф» являлся одной из важнейших передовых позиций на ключевом направлении будущего генерального наступления советских войск на Берлин, и сдавать его противнику точно никто не собирался… ни немцам, ни власовцам, ни кому угодно другому, а уж сил и средств для этого у Красной Армии в апреле сорок пятого было более чем достаточно. Не стоит забывать и о всеобщем стратегическом балансе того периода, при котором в апреле 1945 года у армии Советского Союза было уже достаточно сил и средств для того, чтобы успешно отбить вообще любое наступление любой армии мира и на любом направлении… Для немецкой же стороны конфликта уже было слишком поздно что-либо предпринимать, и экспериментировать с созданием РОА в частности.