Хроника времён Василия Сталина - Станислав Грибанов

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности. Встретить внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировав;

в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».

Так и сделали — никаких мероприятий…

Только в 6 часов в штаб 4-й армии поступило приказание: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому. Павлов, Фоминых, Климовских».

Но было поздно. Вовсю уже шла война. Штаб той же 4-й армии уже не мог наладить управление, материально-техническое обеспечение войск, оказать им реальную помощь в авиационном и зенитно-артиллерийском обеспечении. Истребительные авиаполки к тому времени потеряли почти все самолеты, боевых задач выполнять не могли, а около 10 часов немецкая авиация разгромила и бомбардировочный полк 10-й смешанной авиадивизии.

Это была лишь часть из тех, 1200…

А дальше все известно. 30 июня командующего Западным фронтом отозвали, на его место назначили маршала С.К. Тимошенко. Вместе с ним, как член Военного совета, приехал генерал Л.З. Мехлис. Лев Захарович в течение четырех дней «установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение». Тогда командующего — генерала армии Д.Г. Павлова — расстреляли, а заодно и большую группу генералов и офицеров.

Спустя годы тщательное изучение составляющих этого обвинения покажет его необоснованность. Все осужденные будут реабилитированы.

«Я останусь здесь до последнего!..»

Василия Сталина война застала в командировке в Таллинне, где он инспектировал военные представительства зарождающейся в Прибалтике авиационной промышленности: после липецких курсов он получил назначение в группу летчиков-инспекторов. Управление боевой подготовки ВВС, при котором находилась инспекторская группа, перешло на круглосуточную работу. Большинство времени инспектора находились в местах, где базировались запасные авиабригады и полки. Там формировались боевые части, доукомплектовывались уже повоевавшие, а также готовились к боям молодые летчики, не имевшие опыта. Инспектора, блестяще владея техникой пилотирования на всех типах самолетов, проверяли прежде всего подготовку руководящего состава частей; когда оставалось время — натаскивали к воздушным боям и молодых пилотов. Закончат работу в одной бригаде, подведут итоги — и на новое место.

…Красный Кут. Небольшой поселок за Волгой, куда с началом войны перевели Качинскую военную школу пилотов. В начале августа сюда приехал Володя Микоян — ему только исполнилось семнадцать. Там же, неподалеку, в 8-м запе[2] доучивались Тимур Фрунзе, Степан Микоян и Владимир Ярославский. Ребят часто навещал Василий. Он демонстрировал им высший пилотаж на «ишачке», сетовал, что вот никак не добраться до нового истребителя. Принятые на вооружение в 1940–1941 годах Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3 уже начали поступать в полки, но боевых машин этих пока недоставало.

С нетерпением ждали, когда начнутся полеты на новых истребителях и однокашники Василия Сталина по академии. Закончив первый курс, они проходили стажировку на Черноморском флоте, где война и застала их.

— После вечеринки с командованием флота, — вспоминал маршал Г.В. Зимин, — мы возвращались в гостиницу — и вдруг девятка «юнкерсов»! Поначалу все подумали, что ученья какие-то. Но вот раздался взрыв, сухой и короткий, и стало ясно — это не ученья…

Георгий Васильевич припомнил, как в первый же день войны к нам в плен попал бывший русский пилот, сбитый на одном из тех девяти «юнкерсов»:

— Эх, и матерился крепко! Все обещал, что еще покажет большевикам кузькину мать!..

В тот же день, с трудом достав через военного коменданта билеты, группа стажировщиков выехала в Москву. В академии уже было распоряжение ускорить их подготовку — завершить всю программу за восемь месяцев. Но о продолжении учебы никому не хотелось и думать, все настойчиво строчили рапорта об отправке на фронт. Назначение же получали далеко не многие.

Генерал-полковник авиации Ф.И. Шинкаренко вспоминал, какой переполох однажды поднялся в академии вскоре после той стажировки:

— Дежурный услышал, что слушателя Шинкарен-ко вызывает Сталин, и пустил в поиски всех посыльных! Наконец меня отыскали и объявляют: в девять ноль-ноль быть в штабе ВВС. Зачем быть, кто вызывал — дежурный объяснить не мог и одно только и твердил: «Звонил Сталин… В семь тридцать пришлют машину…»

Вскоре Шинкаренко был в многолюдной приемной начальника Управления ВВС П.Ф.Жигарева. Вызвали сразу.

— Рапорт на фронт писал? — без долгих вступлений спросил Жигарев.

— Писал.

— Так вот. В Орле формируется 42-й истребительный авиаполк. Срок на формирование — месяц. Если назначим командиром полка, справишься?..

Участник войны с финнами, Герой Советского Союза, Федор Иванович Шинкаренко без долгих раздумий согласился, но осмотрительно спросил:

— А люди, товарищ генерал? Кто составит костяк полка?

Жигарев кивнул в сторону окна, где стоял Василий Сталин.

— Вот один. Знаком, надеюсь? Остальных надо подбирать.

Шинкаренко понял, кто поднял переполох в академии телефонным звонком, и тут же приступил к делу:

— Разрешите взять несколько инструкторов из Качи? В прошлом начальник штаба этой старой летной школы, Жигарев согласился:

— Пришлем позже. А сейчас подбирай штаб из слушателей академии. Завтра же вы должны быть в Орле…

Вместе с заместителем начальника академии генералом Колесовым за полдня подобрали весь руководящий состав полка. Начальником штаба назначили майора Николая Севастьяновича Вышинского, комиссаром — старшего политрука Николая Васильевича Лысенко, помощником командира полка по летной части — капитана Георгия Васильевича Зимина, инженером полка — военинженера 3-го ранга Ивана Афанасьевича Добрина.

Шинкаренко предлагал кандидатуры, Колесов сопротивлялся:

— Этак вы у меня целый курс растащите! — А Василий по ходу дела записывал имена пилотов, с кем предстояло идти в бой…

Маршал авиации Зимин вспоминал потом тот день:

— Поймал меня Вася в какой-то аудитории между лекциями и спрашивает: «Согласен помощником командира полка?» Я, конечно, согласился.

Но перед отправкой в Орел Зимина вызвали в штаб Управления, где от генерала Жигарева он получил строгий наказ:

— Пропустишь Василия за линию фронта — головой отвечаешь!..

Василий об этом разговоре не знал — он настойчиво звонил куда-то, добивался транспорта, чтобы к утру отправить летчиков на аэродром, просил связаться и с аэродромом в Орле. В тот день он успел съездить с Шинкаренко и на дачу в Кунцево.

— Захватим Светлану. Просила отвезти ее в Кремль — с отцом попрощаться. Эвакуируют девку! — пояснил он теперь уже не однокурснику, а командиру полка.

Только Федор Иванович, вполне понимая Василия как летчик, невольно подумал о своем: «А все же лучше бы иметь в расчете полка другого комэска. От греха подальше…»

Но не знали ни Шинкаренко, ни Зимин еще одного соображения по этому поводу. Много лет спустя о нем мне рассказал генерал А.Ф. Сергеев, приемный сын И.В. Сталина:

— В первый же день войны Сталин позвонил, чтобы нас, его сыновей, взяли на фронт, немедленно. И это была единственная от него привилегия как от отца. Дальше известно. Яков в бою стоял до последнего, но попал в плен: В плену держался достойно. Сталин не стал выручать его. Он сказал тогда: «Там все мои сыновья»…

Полевой аэродром под Орлом встретил транспортный Си-47 с группой летчиков Шинкаренко обычной для тех дней обстановкой: повсюду клубились дымы — горели боевые самолеты, а вокруг метались люди: ликвидировали последствия налета противника. Словом, Орел, как бы нынче сказали, был горячей точкой среди огромного пожара Великой войны, и Федор Шинкаренко понял это. с первых минут знакомства с аэродромом. Положение формируемого им полка осложнялось еще и тем, что на три его эскадрильи выделили пока всего лишь пять боевых машин — МиГ-3. Ими предполагалось вооружить две эскадрильи, а третью — Василия Сталина — планировали посадить на истребители Як-1, которых предстояло еще дождаться, если их отправят железной дорогой, или же самим перегонять на аэродром прямо с завода.