Вторая половина олигарха - Марина Серова

Дом Корнила Борисовича находился в новом микрорайоне «Васильки», который местные острословы переименовали в «Нью-Васюки». Здесь была очень живописная местность, лес, маленькое озерцо, зеленый луг и остатки старой деревушки, которая практически слилась с городом. В «Нью-Васюках» в основном располагались коттеджи и таунхаусы. Я ехала по гладкой асфальтированной дороге вдоль домов и смотрела на номера. Ага, вот тридцать восьмой. Мне сюда. Я остановила машину возле ворот и посигналила.

Через несколько секунд металлическое полотно плавно поехало в сторону, а моему взору открылся двор. Здесь было довольно просторно и красиво: клумбы с яркими цветами, выложенные в виде орнамента дорожки, небольшой фонтан и скамейки под раскидистыми кустами сирени и акации. Были даже качели, причем довольно большие. Думаю, на них мог кататься и взрослый человек. Гулять по такому двору было, наверное, очень приятно. Возле ворот находился домик охраны, а вот гаража нигде не наблюдалось. Куда же господин Золотов ставит свои машины? Их ведь у него две, если я не ошибаюсь. Хотя нет, вон ворота в первом этаже дома, но они такие низкие. У него гараж что, прямо под домом, в подвальном помещении? Похоже, что так и есть. Молодец Корнил Борисович, экономит полезную площадь. Кстати сказать, сам дом был довольно красивым: в строгом стиле, почти без излишеств, с балконами и мансардой.

Я въехала во двор и увидела огромного амбала «два на два», как сказала про охранника Марина. Да… Ничего себе Дорик! Вот уж действительно, гора мускулов. Такого увидеть – сердечный приступ от страха может приключиться. Настоящий Кинг-Конг в костюме. Что она еще мне про него поведала? Владеет какими-то видами борьбы. Качается каждый день по три с половиной часа. Молодец! Если он еще и своим мозгам дает такую же нагрузку, тогда это у нас просто гармонично развитая личность.

Я вышла из машины и направилась к охраннику. Он двинулся ко мне.

– Здравствуйте, я – репетитор, – сказала я, – мне Корнил Борисович назначил…

– Я в курсе, – пробасил Дорик громовым голосом, – документы покажите.

Я торопливо достала из сумочки паспорт. Охранник взял его своими огромными ручищами, открыл, посмотрел на меня и на фото. Бдительный! Ну, ну, давай, бди дальше.

– Следуйте за мной, – пробасил громила и пошел по цветной дорожке.

Мой паспорт остался у него в руке. Я на своих каблуках засеменила за ним.

Внутри дом был такой же современный и красивый, как и снаружи. Меня провели через просторный холл, по коридору, по широкой лестнице наверх, и вот я оказалась в большой светлой угловой комнате, которая была обставлена мебелью в стиле хай-тек, прямо как у нас в одной из гостиных. На кофейного цвета диване сидел мужчина лет тридцати пяти или около того. Он был в роскошном домашнем халате.

Я сразу оценила хозяина. Среднего роста, брюнет, волосы гладко зачесаны назад, глаза карие, умные, лоб высокий. Губы тонкие. Значит, ехидный. Хозяин кивнул охраннику, тот отдал мне паспорт и вышел.

– Присаживайтесь, – господин Золотов показал рукой на кресло, стоящее рядом с диваном.

Я опустилась в него, держа сумочку на коленях. Некоторое время он беспардонно рассматривал меня молча, потом усмехнулся.

– Да-а… Плохо, – сказал он наконец.

– Что – плохо? – не поняла я.

– Меньше всего мне бы хотелось, чтобы репетитором моих детей была блондинка.

– Чем же вас не устраивают блондинки?

– Своей природной тупостью. Не в обиду будь вам сказано… Просто по опыту знаю: если женщина блондинка, значит, глупа, как барабан. Ну, да ладно…

Интересно, подумала я, он что, с барабанами общается? Откуда знает, что они тупые?

Хозяин взял с журнального столика какие-то дорогие импортные сигареты и золотую зажигалку и закурил. Он закинул ногу на ногу и снова принялся рассматривать меня, сощурив один глаз. Я ждала. Золотов стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и наконец соизволил заговорить со мной:

– Ты что, правда три языка знаешь?

Я сначала даже немного растерялась. С чего это он мне «тычет»? Мы с ним на брудершафт не пили. Но я не показала виду, что его фамильярность мне неприятна, и спокойно, с достоинством ответила:

– Знаю.

– Ну, ты даешь! Ну-ка, сбацай чего-нибудь, скажем, по-французски! – Хозяин глубоко затянулся.

– Bonjour, au revoir, chandelier, harmonieux, incident, – затараторила я. Это был просто набор слов: здравствуйте, до свидания, подсвечник… Но мой экзаменатор остался доволен.

– Ну, ты даешь! – восхитился Корнил Борисович. – А по-английски?

Я сказала пару часто употребляемых фраз.

– И по-немецки можешь?

– И даже латынь знаю, – не без гордости сказала я.

– Ого! Никогда не слышал, как на латыни говорят. Ну-ка!..

– A nullo diligitur, qui neminem diligit, – сказала я.

Эту фразу иногда говорил Ариша, и переводилась она так: никто не любит того, кто сам никого не любит.

– Круто! И чего же ты там поведала?

– Все уважают умных и сильных, – не моргнув глазом, соврала я и покраснела. Внутренне.

– Во! Это точно! Это твои латыняне правильно изрекли. Молодец. Говорят, у тебя красные «корочки»?

Я достала из сумочки «свой» диплом и протянула Корнилу Борисовичу. Он просмотрел его бегло.

– А живешь с кем?

– С родителями, – ответила я, опустив взор долу.

– Скромная, значит, – сделал вывод хозяин, – это хорошо. Сколько берешь за час занятий?

Я растерялась. Честно говоря, я совсем забыла узнать расценки на почасовую оплату репетиторов, и это было моим упущением. Надо было как-то выкручиваться.

– Видите ли, Корнил Борисович, – я старательно тянула время, на ходу пытаясь что-нибудь придумать, – я беру по-разному… в зависимости от способностей ребенка, а также я учитываю, чему именно нужно его научить: простому общению на иностранном языке или знания должны быть глубокими. Также цена зависит и от того, какое материальное положение у его родителей…

– Короче, так, – сказал хозяин, вернув мне документ, – о цене договоримся. Вижу, ты к учебному процессу подходишь творчески. И если понравишься моим детям… Иван! Татьяна!

Золотов громко выкрикнул имена детей, и вскоре в дверях показались двое чудных близнецов. В жизни они были еще симпатичней, чем на фотографии. Дети поздоровались со мной и подбежали ко мне, держа на руках двух домашних крыс. Крысы были белые, с черными пятнами, ухоженные. Шерсть их блестела, а красные глазки-бусинки смотрели настороженно. Ванечка положил свою крысу мне на колени. Я, если честно, не слишком-то люблю весь этот отряд мышиных-крысиных-хомячковых, но, как говорится, выбирать не приходилось. Котенка мне не подсунули.

– Ой, как вы хомячков своих раскормили! – удивленно-восторженно воскликнула я, гладя крысу, как кошку.

Детей просто восхитила моя неосведомленность. Они дружно засмеялись и закричали:

– Что вы, тетя! Это не хомячки, это крысы!

– Как? Крысы? Неужели? А я думала – разъевшиеся хомячки… До чего похожи…

Ваня и Таня стали наперебой рассказывать про своих крыс – Лариску и Анфиску. Я только ахала, краем глаза наблюдая, какое впечатление производит мое общение с детьми на их папашу. Он сидел на диване, докуривая свою дорогую сигарету, и выглядел очень довольным.

– Спросите их что-нибудь из области иностранных языков, – предложил он.

– Какие языки вы изучаете? – Я посмотрела на Ваню и Таню.

– Я английский, а она, – Ваня кивнул на сестру, – французский.

– Это очень хорошо, – я обратилась к девочке, – знаешь, как будет по-французски «мой брат»?

– Mon frere! – c готовностью выпалила Таня.

– Ой, какая ты молодец! – искренне восхитилась я.

– А меня тоже о чем-нибудь спросите! – желая услышать похвалу и в свой адрес, попросил меня Ваня.

Но едва я собралась задать вопрос мальчику, как его отец встрял в наш разговор:

– В общем, я вижу, с детьми ты тоже находишь общий язык. Так что я тебя беру. Заниматься с ними три раза в неделю сможешь?

Я кивнула.

– Так, детвора! Оксана Игоревна будет вас языкам учить, так что еще наобщаетесь. А сейчас… Ну-ка быстро забрали свою скотину и испарились отсюда! – внезапно гаркнул на детей отец. – Нам поговорить надо.

Дети покорно взяли своих крыс и, опустив головы, ушли из комнаты.

– Видали, как слушаются? Мое воспитание, – не без гордости сказал хозяин дома.

А я подумала: что-то слишком суровое для таких маленьких детей. Меня вот так не воспитывали, меня любили и баловали. Наверное, поэтому до сих пор мамина и папина любовь греет мою душу и в тяжелые минуты жизни дает мне силы. Но это я так только подумала, а вслух сказала:

– У нас будет комната для занятий?

– Естественно. Домработница Вера тебе все покажет. Потом. Когда ты сможешь приступить к занятиям?

– Корнил Борисович, вы мне так и не ответили: вы хотите научить детей разговорному иностранному языку или им нужны более углубленные знания?

– Да я почем знаю! Ты уж сама соображай. Пусть сначала будет разговорный, потом как-нибудь там углубись… Короче, нам нужна подготовка к школе с углубленным изучением языков.