Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник - Егор Шевелёв

Сегодня днём после обеда не спалось, слушал радио. Рассказывали о группе русскоязычных хакеров, утащивших три миллиона долларов у «бедных» американцев. Выступал по радио юрист, ничего нового я не узнал, лишь уверился в своих познаниях сложившейся ситуации. В пресс-релизе пишут, что их посадят и дадут по 30 лет срока. Де факто это статьи УК, предполагают до 30 лет, реально же дают от полугода до двух. Организаторам не больше восьми. Общественность довольна: справедливость восторжествовала, воры в тюрьме, можно жить спокойно. Сколько дел, в конечном счёте, реально доходит до суда и успешно закрывается, нигде не афишируется, не понятно. А ещё меня поразили новости о Викторе Буте, ожидающего со дня на день экстрадицию в Нью-Йорк из Таиланда. Ему завели второе дело по отмыванию денег и мошенничеству, чтобы выцепить из страны. Как же до боли это знакомо! Те же не законные методы, та же безукоризненная эффективность. Лишь одному Поланскому удалось покрутить дули Америке из Швейцарии, но какой ценой. С такими аппетитами по экстрадиции скоро тут мест не будет – куда же эту новоприбывающую публику девать?

Вот день подходит к концу. После ужина принимаю душ, стираюсь, кушаю супчик. С похолоданием стал больше кушать. По радио вещают рассказ Бунина «Натали». Эти получасовые аудиокниги подстёгивают меня самого к творческой писательской деятельности. Вдохновлённый, с десяти вечера принимаюсь за бумагомарательство. Сажусь на коробку с провиантом, кладу блокнот на застеленную постель и принимаюсь выводить неудобной гибкой ручкой ужасные каракули на расчерченной в линию бумаге. Голова свежа и ясна. Пью за день много горячего чая, согреваюсь. Чай без кофеина (в ларьке другого нет, чтобы не чифирили), но на мою бодрость сей факт не влияет. Странно, но со вчерашнего дня я весь воспрянул духом, но это не перевозбуждение или нервы. Это напоминание самому себе, где я нахожусь. Ошибки совершенно не простительны в таких обстоятельствах неравной борьбы, и они возможны с обеих сторон. Так, что держу оборону. Ещё четыре недели. Успею подготовиться, не упасть духом и не перегореть. Пишу эти строки в моргающем свете. Если лампы мигают, то это дежурный мент сигнализирует об отбое, который настанет через считанные минуты. Время идти чистить зубы и готовиться ко сну. Что-то я сегодня чрезмерно увлёкся писаниной не заметил, как два часа пролетело. Столько времени пролетело, что назад оглядываться страшно.

Среда 10 октября 2010.

Итак, с сегодняшнего дня я начал жить по новому распорядку дня. В 5:30 утра нас разбудили – замена постельного белья. Одеваю штаны, носки, кроссовки. В хате из-за дождей чувствуется сырость, поэтому теперь на ночь стал вынимать стельки из кроссовок – пусть проветриваются. Более двух лет (!) эта пара китайских кожаных кроссовок служит мне верой и правдой. Купил я их в Польше на распродаже, всего за 30 баксов. Первый раз одел их на Кубе, где и проходил 10 дней, всё время моего отдыха на этом чудесном острове. Спустя 5 месяцев, в них же я отправился на остров Родос. С тех пор кроссовки в основном гуляли по маленькому кругу тюремного стадиона на острове Кос, а затем по европейскому континенту в тюрьме Курдало. При бережном уходе они успешно сохранились до сих пор, иногда наведываясь на местный тюремный стадион, с которого открывается вид на задворки Бронкса. 15 дней свободы и почти 29 месяцев хождения по мукам. На левом «туфле» протёрлась кожа, на правом треснула перфорация в районе сгиба носка, стельки стали плоские как блины, аксельбанты на шнурках растрепались. Подошва держится надёжно: щелей и зазоров нигде нет. Покупая эти кроссовки, я даже и представить себе не мог, что совершу в них практически кругосветное путешествие от райского острова и до первых кругов ада. Путешествие продолжается.

Я развязываю узлы на простынях, меняю бельё на чистое. Вчера принимал душ, за ночь полотенце так и не высохло. Очень кстати эта замена белья, иначе оно вскоре начало бы дурно пахнуть. Теперь стал гораздо лучше отжимать бельё после стирки и многократно встряхивать его, избавляясь от последних мелких капелек воды. На новых простынях уже привычным образом завязал узелки, застелился.

Пошёл пощупал самовар – горячий и полный, что странно. Заварил себе чашку чая с сахаром да залил кипятком овсянку. Позавтракал. Может, даже попробую на этой неделе встать разок и сходить на положенный завтрак. Лампы в хате не горят, на улице только-только начинает рассветать. Зовут на стадион. Во всей хате желающих не нашлось. Гулять по мокрой траве после вчерашнего дождя? Представляю как там холодно и сыро. Залажу в чистую постель и быстро засыпаю.

Хорошо по утрам пить горячее и кушать овсянку, организм это чувствует. Пара часиков хорошего крепкого здорового сна тоже на пользу. Встаю в 10 утра полный решимости и вдохновения. Вокруг тишина – все спят. Школьники в школе, уборщики моют полы. В ванной комнате никого нет, всё вокруг чистое, свежевымытое, приятно пахнущее. Не надо выбирать умывальник почище – нигде нет ни мыла, ни пены, ни волос и сбритой щетины, ни следов зубной пасты.

Делаю себе полную чашку крепкого кофе со сливками. Тишина вокруг радует слух, даже радио слушать не хочется. Пью кофе и внутренне борюсь с желанием опять залезть под одеяло и подремать до обеда. Может ещё кофе выпить? Кофе начинает действовать. Сонное состояние, выработанное привычкой, сменяется волной творческого вдохновения. Достаю свои записи, начинаю корректировать и дописывать. Мне там совершенно ничего не нравится: одни деепричастные обороты да обрывки мыслей. Черкаю и творю до обеда. 11 часов, идём в столовую, хоть утром и завтракал, но за какой-то час до обеда успел проголодаться. Сегодня в столовой покрасили стены в бледно-фиолетовый цвет (раньше был бежевый). Окна открыты (всё равно на них мелкая металлическая сетка, как сито, чтоб ничего нельзя было выбросить из окна), из них дует. Пропускаю часть людей вперёд себя. Первые, взявшие еду садятся за стол, начиная от окна. Я сажусь ближе к центру, пусть пахнет краской, лишь бы не на сквозняке. Тут не то, что парацетамола, простого аспирина не допросишься. В лучшем случае дадут таблетку какого-то тайленола (у меня закралось подозрение, что это вообще плацебо, а не лекарство). Если заболеешь, то могут забрать в больницу. Выписываясь из неё, назад в свой дормиторий не попадаешь, засунут куда попало. Прошлой зимой здесь была эпидемия нового гриппа, многие дормитории были закрыты на карантин: ни свиданок, ни улицы. В столовую карантинные ходят в одиночестве, не пересекаясь с другими дормиториями, как делается при сигнале тревоги. Зима ещё впереди предстоит готовиться. Три одеяла у меня есть, тёплые носки в изобилии. Витаминов хватать не будет, фруктов мало, о чесноке и луке не приходится мечтать. Даже сахара не хватает – в этом дорме несунов с кухни нет. Пора всерьёз задуматься об утренних завтраках.

Дважды звонил Насте, не дозвонился, лёг полежать на пару минут… заснул на 2 часа. Опять пью кофе, но вдохновение так и не приходит. Слушаю радио, опять мусолят тему русских хакеров, которые вовсе и не хакеры. Как бы ведущие не хулили бедных студентов и студенток, но врагов народа, по мнению русскоязычных радиослушателей, из них ну ни как не получается сделать. Они скорее герои, которыми восхищаются. Ведущий радиопередачи восклицает: «Да что это такое! На какую зону мы вещаем?». Ещё почему-то бедному старому Лужкову здесь на русскоязычных радиостанциях кости перемывают, и Кремль жутко не любят, подтрунивая по каждому удобному случаю. И Белый Дом не шибко хвалят. Может быть, просто душу отводят, кто их знает.

Четверг 7 октября 2010.

Сегодняшняя попытка раннего подъёма не увенчалась успехом: проснулся, немножко пообщался, не покидая постели, и дальше уснул до обеда. В 8 утра меня разбудил своими сборами (уходил этапом на «стэйт» – тюрьму) сосед с соседней кровати. Старый знакомый, который в эту хату перешёл вместе со мной из прошлого 16 дормитория. До этого вместе с ним ездили на суд. Ждал он суда 6 месяцев, вчера осудился. Суд предложил ему срок заключения 7 с половиной месяцев, если он согласится взять вину на себя. Он взял. Теперь ему осталось досидеть полтора месяца в тюрьме штата, к Рождеству будет дома. Сказал мне, что он не виновен, но другого выбора у него не было. Если бы он дальше пошёл отстаивать справедливость в суде, то этот Новый Год он бы встретил здесь в дормитории. А дома семья, детишки ждут. Судебный процесс (triel) – дело затяжное, и не факт, что удастся его выиграть. Проиграет – 3 года сидеть придётся, так что он пошёл на сделку с прокурором, «чистосердечно сознался», получил 7,5 месяцев, и на этом всё закончилось. Никакой нервотрёпки, бесконечного ожидания, езды по судам. Да и суд в случае сделки не тратит бюджетные деньги города на судебный процесс. Прокурор не только повышает статистику раскрываемости преступлений, но и сберегает деньги города, упрашивая сразу же брать вину на себя и полностью раскалываться.