Летчики на войне - Г Чечельницкий

- На какую же это должность? - критически оглядывая девушку, спросил начальник штаба.

- На должность стрелка-радиста, - снова покраснела она, поймав его иронический взгляд.

- На тебе! - с усмешкой произнес майор. - В нашем полку, извините, девиц на такой должности сроду не бывало. Да вы небось сегодня в первый раз в самолет сели, и то в качестве балласта.

Он хмыкнул, довольный своей остротой и реакцией на нее офицеров, среди которых послышался откровенный смешок.

У Нади больно сжалось сердце. Однако она сдержала себя. Не говорить же ей сейчас начальнику штаба полка то, что уже десятки раз повторяла командиру дивизии, подстерегая его то на КП, то возле столовой, то на узле связи, твердя одно и то же:

- Отпустите в летную часть.

И не отступала, в какой уже раз слыша:

- Вы, девушка, и так в летной.

- Нет, в бой! Стрелком-радистом на Пе-2!

Не открываться же ей, да еще при людях, этому неприятному майору в том, что волновало, не давало покоя долгие месяцы, - о своей цели, в которой видела теперь весь смысл жизни.

- Я, товарищ майор, летала самостоятельно в аэроклубе и даже была инструктором-общественником, - вполголоса, но твердо сказала Журкина, не изменяя стойки "смирно". - Знаю азбуку Морзе. Смогу и стрелять, когда потребуется.

- Как бы не так! В первом же вылете "мессеры" прикончат - вот и вся недолга. Или от холода закричите: "Ой, мама!"

И, все более распаляясь, майор продолжал:

- Покоя от вас нет. Каждый в воздушные стрелки норовит. От своих не отобьешься - то один, то другой с рапортом подкарауливает. Теперь и Вася, комсомольский вожак, в небеса задумал: оружейником, видите ли, ему служить наскучило. Из тира не выгонишь, от ключа не оттянешь!

Его тираду внезапно прервал красивый лейтенант с чубом, закрывающим пол-лба:

- Я с таким воздушным стрелком в бой не пойду.

Несколькими минутами раньше Надя обязательно вспыхнула бы, а то и расплакалась. Сейчас, глядя прямо в глаза лейтенанту, она спокойно произнесла:

- А я с трусом летать не собираюсь.

Разорвись рядом бомба, это не подействовало бы так, как фраза, брошенная девушкой. Сразу будто ветром сдуло с лиц усмешки. Летчики поспешили отвести глаза: кто-то стал внимательно рассматривать защелку на планшете, а один не мог удержаться от вздоха. Лишь негромкий басок нарушил тягостную тишину:

- Вот так отбрила. И кого? Пашу Хрусталева, орденоносного штурмана, аса разведки! Дивчина что надо, ее бы в нашу эскадрилью.

Майору тоже стало не по себе. Он понял, что затеянные им "смотрины" принимают неприятный оборот, и, отдавая Журкиной предписание, виновато проговорил:

- Вечером прилетит командир, доложите ему, а сейчас идите вон в тот дом под черепицей. Устраивайтесь на квартиру к связисткам.

Журкина четко повернулась и отошла, глотая на ходу слезы, которые текли все сильнее, потому что сзади послышалось:

- Зря обидели казака-дивчину.

Теперь можно было дать волю слезам: их никто не увидит.

Никогда потом, за все месяцы пребывания в полку, даже в самые трудные минуты она так не плакала, разве только тогда, когда не возвращался с задания кто-нибудь из полковой семьи, окружившей девушку заботой и вниманием.

Прилетев из штаба армии, подполковник Н. П. Щенников долго беседовал с Надей. Или его там предупредили обо всех обстоятельствах, предшествующих направлению девушки в полк, или сам стал на её сторону, узнав о причинах, побудивших связистку добиваться своего, но дальше все пошло относительно просто.

Утром на построении командир полка, представляя сержанта Журкину личному составу, сказал, что гвардейцы рады такому пополнению их дружной семьи, и не преминул заметить:

- В воздухе не новичок, радио знает, стрелять научим.

И, обращаясь к командиру эскадрильи майору Гаврилову, распорядился:

- Месяц срока для ввода воздушного стрелка в строй. А вам, товарищ Сафронов, - повернувшись к начальнику связи полка, сказал командир, - нужно заняться с сержантом радиоделом. Пусть возьмет над ней шефство старший лейтенант Никулин. Дмитрий Егорыч многих радистов вывел в люди.

Щенников коротко подытожил:

- Хочет летать - будет летать. Экзамен в воздухе приму лично.

Надя успешно сдала этот экзамен. И не только она одна. В ту пору стремились попасть в экипажи Пе-2 стрелками-радистами если не все, то многие механики, прибористы, оружейники. Их поддерживал секретарь комсомольского бюро старшина Василий Власов, который был твердо убежден в том, что место комсомольца на самых опасных участках, Он нашел себе союзника в лице парторга полка капитана Семена Михайловича Зайченко.

Своей цели старшина добился. На первое задание вылетел в конце весны, немного раньше Надежды Журкиной, и вошел в боевой расчет.

Вовремя прибыло в 32-й разведывательный авиаполк новое пополнение летчиков и штурманов. Не успели младшие лейтенанты перешагнуть порог штаба, как стали осторожно прощупывать обстановку, стараясь поточнее выяснить тревожащие их вопросы: "Скоро ли развернутся боевые действия на нашем фронте!", "В какую эскадрилью проситься, чтобы сразу пойти в разведку?", "Кто лучшие разведчики в полку!".

Молодым офицерам отвечали без обиняков:

- Начнете со школы ввода в строй. У нас хорошие учителя - всех не перечтешь. О боевом пути части и его героях скоро узнаете от ветеранов.

Пополнение быстро втягивалось в ритм жизни полка. Виктор Богуцкий, Алексей Галкин, Тимофей Горячкин, Алексей Пульков, Василий Воропаев, Николай Уткин, Георгий Семенов, Борис Данько, Константин Рог, Лев Волков и другие - все пятнадцать молодых офицеров - на каждом шагу убеждались в том, что попали в крепкий, дружный гвардейский коллектив, который умеет и поддержать и потребовать.

Началась учеба на аэродроме, в скромном штурманском классе, в воздухе, где учили по принципу "делай, как я" лучшие разведчики - командиры эскадрилий и их заместители Захар Маркович Иваненко, Петр Иванович Гаврилов, Тихон Михайлович Берестов, Иван Леонтьевич Михайлов, опытнейший штурман полка Николай Васильевич Баранов.

Состоялось открытое полковое партийное собрание, которое посвящалось самому важному вопросу на фронте - боевой готовности.

В полку теперь насчитывалось более ста членов и кандидатов партии сила, способная на большие дела.

На собрании сидели рядом член ВКП(б) Дмитрий Никулин и беспартийный Захар Иваненко, коммунист Иван Багрич и отличившийся в боях комсомолец Александр Кривобоков, летчик-герой капитан Сергей Ямбарцев и скромная телеграфистка Раиса Бабурина, парторг эскадрильи, штурман звена, обстрелянный фронтовик Иван Злыденный и новичок Николай Уткин, бессменный член партбюро Николай Сергеенков, окруженный комсомольцами их вожак Василий Власов, строгий инженер полка Николай Алексеенко.