Трактир на Пятницкой. Агония. Вариант «Омега» - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Павел, — многозначительно протянула Нинка и сделала круглые глаза.
— Я парень простой, — огрызнулся Пашка. — Точнее сказать, деловой, и мне можно есть руками, — добавил он, с вызовом посмотрев на Нинку. — И ты, уличная девка, из себя кралю не строй.
Женщины перестали жевать и сидели с каменными лицами, а девчушка стала потихоньку сползать со стула, считая за лучшее незаметно исчезнуть.
Нинка сделала вид, что ничего не слышала, достала зеркальце и стала пудриться и мазать рот.
В это время из-за стола, где гуляли извозчики, поднялся мужчина и, покачиваясь, подошел к Пашке.
— Друг любезный, эти девочки все с тобой? — тщательно выговаривая слова, спросил он.
Блондинка встала, сделала руку крендельком и пропела:
— Девочки, нас зовут. Ах, какой хорошенький, прямо душка, — и похлопала по небритой, воспаленной физиономии мужчины.
— Сиди, — строго сказал Пашка девчушке, увидев, что та встала и одернула платьице.
Когда женщины ушли, он взял ее за руку и спросил:
— Тебя как зовут?
— Аленка, — сказала девчушка и облизнула губы.
— Знакомься, Нинка. Аленка, моя подружка.
Подлетел потный половой и, запыхавшись, прошептал:
— В кабинет просят.
Пашка встал.
— Аленка, ты не уходи без меня, — сказал он и повернулся к Нинке, — и ты подожди да присмотри за девчонкой. Я сейчас.
Серый был в кабинете один. Он молча подвинул Пашке полный стакан, выпил сам, поел и только тогда спросил:
— Ну? Какие новости? И что это ты здесь пел про полового?
— Не нравится он мне, — упрямо сказал Пашка.
Глава четвертая. Больше ждать нельзя
Решив действовать, Климов успокоился. Он собрал в охапку учебники, которые штудировал последнее время, и положил их в диван. Вынул из стола наган. Почувствовал его товарищеское рукопожатие, вытер ствол и щелкнул курком. «Порядок, Климов. В атаку!» Он окинул взглядом кабинет, будто уходил навсегда, и захлопнул дверь.
Начальник встретил Климова радостно, как лучшего друга.
— Рассказывай, Василий, как живешь-дышишь. Как налетчики, как ребята? Докладывай подробно и коротко.
Климов рассказал, что в общем и целом порядок, что ребята залезли Серому за пазуху, но ждать больше невмоготу, и вот какой у него, Климова, есть план.
Начальник терпеливо слушал, тер ладонями шишковатую голову, несколько раз одобрительно поддакнул, а когда Климов закончил, сказал:
— Прав ты, Василий. И вот еще что: надо кого-нибудь из наших в трактир подослать, проверить, как там ребята, не горячатся ли. Постой, не перебивай. Я тебя слушал, и ты меня выслушай. Взять с поличным одного Серого — не решение вопроса. Он может не знать источника информации, а может и не назвать его. Может не назвать своего хозяина. Так брать — все равно что больной зуб сломать, а корень оставить. Дам я тебе на пару дней человека. — Начальник снял телефонную трубку и сказал: — Пусть Фалин зайдет.
Через несколько минут в кабинет вошел невысокий мужчина средних лет. Он мягко пожал Климову руку, поправил пенсне и сел в большое кожаное кресло, как в норку спрятался. Молча слушал начальника и Климова, а в ответ только поблескивал своими стеклышками. Когда все было переговорено, Фалин, протирая пенсне и беспомощно щуря воспаленные глаза, сказал:
— Все понял. Проверить обстановку и посмотреть, не гусарят ли мальчики. Предлагаю легенду. Я, — он встал и выпятил грудь, — бухгалтер или кассир, растратчик. Деньги на исходе, раньше гулял в «Максиме», «Праге» и «Яре», теперь опустился до третьеразрядного заведения. Хорохорюсь, — Фалин поднял подбородок и развинченной походкой прошелся по кабинету, — но и боюсь. — У него пьяно задрожали губы, он уцепился за рукав начальника. — Жизнь моя поломатая. Слушай, друг, сколько стоит хороший паспорт?
Начальник обнял Фалина за плечи и взглянул на Климова.
— Видал? Только где же мы денег возьмем для этого гуляки? На исходе-то на исходе, а деньги нужны. Червонца три я найду…
— У нас есть, — перебил Климов, — я как получил на нужды отдела, так и не трогал.
Климов врал. Все казенные деньги он до копейки отдал Панину и Лаврову. Была собственная зарплата, и можно было собрать с сотрудников.
Фалин хитро подмигнул и сказал:
— В милиции деньги вообще не нужны, и начальник там зарплату пять раз в месяц получает.
Климов понял, что его ложь не удалась, и постарался замять разговор.
— Николай Федорович, отпустите Фалина прямо сейчас. Мы с ним еще потолкуем, уточним детали, то да се.
— Кто его держит, — сказал начальник. — Получи в кассе деньги и отправляйся. И чтобы в четверг утром был здесь. Никаких опозданий.
Через час они вместе вышли из управления и переулочками направились в сторону Никитских ворот, где жил Фалин. Шли, покуривая, не торопясь, изредка роняя незначительные фразы.
Климов со страхом думал о возвращении в ненавистный кабинет. О телефоне и часах, об учебниках, которые придется вытащить из дивана, о ребятах, — может, они звонили. Неужели ему, Климову, теперь придется всю жизнь прятаться за чужие спины? Загребать жар чужими руками? И ждать. Думал о Фалине, бодро шагающем рядом. Кто он? Чем занимался до революции? Почему работает в уголовном розыске?
Фалин будто почувствовал, что о нем думают, хлопнул Климова по плечу и сказал:
— Выручил ты меня, Климов. Прямо надо сказать — спас. С утра и до утра картотеку на уголовников составляю, выявляю, сопоставляю. Решило начальство, что у меня талант к этому делу. И вот целыми днями одно и то же. Рука не пишет. Веришь ли, — он остановился и опять хлопнул Климова по плечу, — сидеть устаю, подушку под задницу подкладываю. Для меня твое дело — курорт. Кстати, приметы и имена твоих ребят я помню, а какой пароль?
— Нет пароля. Не договаривались мы. — Климов задумался. — Передашь привет от бати из Киева. Так и скажи: кланяется, мол, батя из Киева. Это начальника у них батей зовут.
— Понял. Дальше не провожай. — Фалин остановился и протянул руку. — Вечером отправляюсь, а утром позвоню. Лады?
— Лады, — сказал Климов и вздохнул. — Буду ждать.
В кабинете ничего не изменилось. Климов проверил, работает ли телефон, и завел часы, из дивана достал учебники, разложил их перед собой, а наган забросил в стол, закурил трубку и приготовился к худшему: сутки никаких известий.
Резко затрещал телефон.
— Слушаю, — сказал
