Буран - Павел Голубев

Заведующий объявил, какие вопросы будут обсуждаться на собрании.

Председатель не знал, как вести собрание, ребята не знали, что говорить, а секретарь не знал, что писать. Заведующему пришлось на все три фронта разрываться.

Первый вопрос — привести все в порядок и навести в доме чистоту своими силами — решен был единогласно.

Санька поднятие рук понял так, что это ребята меряются, кто выше, встал на стол и поднял обе руки:

— Вот я какой! дядя, смотри!

— Да, да, большой, — засмеялся заведующий, снимая его со стола; засмеялось и все собрание.

Вторым делом — надо перенести работы из дома в настоящую мастерскую, где зимой стоял скот, а для коровы наладить стойку под навесом.

— Это нужно для того, — пояснил заведующий, — чтобы нам было посвободнее, и чтобы была наверху одна свободная комната, где мы все вместе будем собираться вечерами. Но, ребята, одно условие: мы должны будем делать все сами, своими руками. Представьте вы себе, что мы — на необитаемом острове, как Робинзон Крузо, — слыхали про такого?

— Слыхали, читали, — ответило несколько голосов.

— Вот, значит, все мы Робинзоны, понимаете? и надеяться нам не на кого, только на себя. Но нам лучше, чем Робинзону: у него ничего не было, у нас все есть; нам остается только поработать. А вы знаете советский закон: "Кто не трудится, тот не ест"! Это означает: кто хочет есть, тот должен и потрудиться! Правильно это?

— Правильно! — согласились все, и Санька с Тимкой кричали: — правильно!

Тайдан решил сказать о солдате: подходящий момент, ребята поддержат.

— Еще бы вопросец один, — робко заявил Тайдан.

— Пожалуйста, какой вопрос? — спросил заведующий.

— Солдат тут у нас, спасенный ребятами.

— Какой солдат? Из Красной армии?

— Нет, из белой...

Ребята все замерли: — "Эх, напрасно Тайдан сказал", — думали они.

— Кто его спас, от чего? — заинтересовался заведующий.

— Вон они, Гошка с Колькой, обмороженного подобрали ночью, чуть сами не замерзли, — докладывал Тайдан.

— Ах, вот как, — и заведующий посмотрел на Гошку и Кольку.

— Мы не знали, что за человек, темять была и буран, — оправдывался Колька.

— Ого! Совсем герои! А где солдат-то, нельзя ли позвать?

Ребята видели, что заведующий не рассердился, а скорее доволен, что спасли человека, — повеселели.

Позвали солдата. Тот робко вошел, поздоровался.

— Здравствуйте, — ответил заведующий, — я и не знал, что у нас еще и пленник...

Солдат понял, что его сейчас свяжут, как пленника, и отправят в город — в тюрьму.

Побледнел, руки задрожали.

— Вы куда меня хотите отправлять? Я ведь что ж... человек... подневольный, куда посылают, туда и иду. Не пойдешь, — все равно пуля.

— Я никуда вас не хочу отправлять, я вас не знаю, а вот как собрание скажет, куда вас?

— Оставить бы у нас пока... — нерешительно сказал Гошка.

— Как, ребята? Он — хороший человек? Михайло Федорович, вы его знаете?

— Тайдан, оставить! — уж более настойчиво твердили ребята.

— Надежный парень, — сказал Тайдан, — нам в хозяйстве помогает.

— Значит, оставить?

Все закричали:

— Оставить, оставить!

— Садитесь, вы теперь равноправный член нашего дома, — сказал заведующий солдату.

Всем опять сделалось весело.

Порешили работу начать завтра с утра.

Звонок дежурного к вечернему чаю прервал собрание.

Санька скакал по полу, хлопал в ладоши и кричал:

— Я Лобинзон Пузо... Лобинзон Пузо!

Ребята смеялись, а заведующий схватил Саньку за руки, поднял его выше головы и смеясь говорил:

— Ты еще только Пузо, а Робинзоном потом будешь!

С утра работа закипела: кто вытаскивал кровать во двор, кто месил глину, кто чистил мастерскую.

Ребята с азартом хватались за работу.

Заведующий, весь забрызганный известкой, белил потолки, стены.

Когда было все замазано, выбелено — осталось самое трудное и неприятное — мыть полы.

— Это девчонкина работа, мы не будем мыть! — сказал Васька.

Заведующий запротестовал, так как девочки все работали так же, как и мальчики.

Притащили горячей воды. Заведующий взял тряпку и спросил — кто будет мыть с ним большую комнату?

Ребятам стало неловко. Подскочили Колька с Гошкой, выхватили тряпку у заведующего.

— Мы одни вымоем!

— Нет уж вы меня не обижайте, — возражал заведующий. — Думаете, мыть не умею? Давайте, кто лучше!

Даже Мишка Козырь, и тот взял тряпку и начал мыть. А Мишка очень не взлюбил заведующего: при нем ребята перестали бояться Мишки.

Через несколько дней позеленевшие от сырости и почерневшие от копоти комнаты стали неузнаваемы.

Грязная спальня мальчиков превратилась в светлую столовую, мастерская в уютную спальню. Наверху освободилась большая комната, где каждый вечер, после трудового дня, начались беседы, рассказы, сказки, песни...

Осталась только избушка Тайдана, которую решено было прибрать потом.

Случай представился.

Тайдан был послан в город за сапожным товаром.

— Ну, ребята, Тайдану подарок — вымоем ему избушку, побелим, — предложил заведующий.

Такое предложение было встречено с восторгом, и девочки и мальчики приняли в работе самое живое участие.

Весь Тайданов скарб был вытащен из избушки, вытрясен и разложен во дворе на солнышке.

Шандор с ребятами обмазывали щели, солдат белил потолок, печку. Заведующий с Колькой чинили переборку, налаживали двери, заменяли разбитые стекла в рамах новыми.

Санька-Пузо, как теперь его стали звать ребята, и Тимка стояли на часах и смотрели вдаль — не покажется ли на дороге Тайдан, чтобы предупредить ребят: всем хотелось поразить Тайдана.

К вечернему чаю работа была закончена: в избушке стало чисто, светло, пахло смолистой пихтой, за которой Сенька с Жихаркой нарочно ходили на "Сухую".

— Вот Тайдан ахнет! — радовались ребята, и им всем непременно хотелось видеть, как Тайдан откроет дверь в свою избушку.

После чая ребята на пологой крыше амбара растянулись на солнышке отдохнуть.

Часовые — Санька и Тимка, — завидев Тайдана, закричали:

— Идет! Идет! — и побежали ему навстречу.

Ребята встретили его в воротах, взяли у него мешок с товаром, и все пошли к избушке.

— Ах, дуй вас горой! — воскликнул Тайдан, — никак я дверьми ошибся: не моя хата! Кто это тут подменил мою избу? — обернулся Тайдан к ребятам, весь сияя от радости.

— Твоя, твоя! — весело кричали ребята и под руки ввели Тайдана в избушку, где заходящее солнышко играло на стенах и чисто вымытом полу.

Ребята были довольны, что поразили Тайдана, а им больше ничего и не нужно было.

Так начали ребята жизнь по-новому.

XVIII. В ЧУЖОМ ПИРУ ПОХМЕЛЬЕ

Прилетели скворцы, зашумели ручьи, снежные бугры накренились. Правый берег реки обтаял и местами уже обсох.

На этих сухих островках ребята простаивали часами, наблюдая, как река выбивается на волю.

А посмотреть было что!

С страшным треском ломая лед, громадные льдины, как дикие звери, вставали на дыбы, скрежетали краями и топили друг друга в воде.

Целый день и ночь на реке стоял шум и треск. А на утро лед поредел, понесло дрова, бревна, доски, а то и оторвавшийся баркас, плоты леса...

Вся деревня высыпала на берег. У кого были лодки, спустили их на воду — ловить бревна и дрова.

Ребята тоже спустили свою лодку, и самые отчаянные — Гришка и Яцура, вооружившись баграми и веревкой, отправились на добычу.

Уцепятся багром за бревно и тянут его к берегу, а тут уже артель, во главе с заведующим, подхватывает веревкой и — на берег.

Весело шла работа, все были рады солнцу, освободителю реки, и хорошей добыче.

— Довольно, ребята! — скомандывал заведующий, когда уже порядочная куча бревен и дров была сложена на берегу.

Уставшие и довольные, все отправились домой.

К вечеру река уже совсем очистилась, а на другой день утром пароходный свисток разбудил ребят.

Все повыскакали из дому посмотреть первый пароход.

Заведующий с этим пароходом уехал в город, напомнив ребятам, что на сегодня намечена рубка дров в лесу.

День выдался на славу: теплый, ясный.

Ребята с солдатом отправились в лес пилить дрова. Пахло сосной, пели птицы на разные лады.

На повороте к монастырскому бору ребят остановили три солдата с винтовками.

— Стой! дальше нельзя итти. Кто вы такие? — спросили они.

— Мы — приютские, — ответили испуганные ребята.

— А это кто? — указали они на солдата.

— Наш же... у нас живет... Из Богородского он.