Скромная семейная свадьба - Бронислава Вонсович

Фьордина Нильте нахохлилась и недовольно поджала губы, напомнив при этом сердитую курицу, сходство с которой еще усугублялось тощими ногами с острыми коленями, выпирающими из-под юбки. От былой кажущейся элегантности и следа не осталось, на лице на мгновение проявилась самая настоящая ненависть, но фьордина быстро пришла в себя и невозмутимо заулыбалась.

– Соледад, Бруно, вы совсем не изменились с нашей последней встречи, – пропела она.

– Хотелось бы, чтобы та встреча действительно была последней, – невозмутимо ответила фьордина Берлисенсис. – Это бы сделало всех нас намного счастливее.

Фьордина Нильте надменно хмыкнула, но на этот раз ее поведение ни на кого не произвело должного впечатления. А уж те, кого она надеялась поразить в самое сердце, на ее хмыканье вообще не обратили внимания. Старшая Берлисенсис начала беседовать о погоде с моей мамой, благо погода этому способствовала: свинцовые тучи наконец разразились дождиком, пока нечастым, но усиливающимся с каждой минутой. Что касается жениха, то он небрежно поздоровался с присутствующими и дальше смотрел лишь в сторону лестницы, на которой ожидал увидеть невесту. Я была вынуждена отметить, что сестра не промахнулась в выборе – жених был хорош, как старинная магография, подправленная в соответствии с нынешними веяниями. И явно влюблен – в беседу вступать не торопился, а иногда и вовсе не обращал внимания на задаваемые ему вопросы. В этом доме его не интересовал никто, кроме Тересы. А она совсем не торопилась нас радовать своим появлением. Собственно, нас уже вообще мало что радовало. Беседа велась только между мамой и фьординой Берлисенсис. Фьордина Нильте все больше нахохливалась, бросала недовольно-настороженные взгляды по сторонам и молчала. Я была удивлена, что она гордо не поднялась и не ушла. Как она собирается просить за сына, если одно ее появление вызывает такое раздражение у Берлисенсисов? Андрес и Даниэль попеременно пытались завязать разговор с Бруно, но оба потерпели полнейшее поражение и сейчас стояли по разным сторонам от моего кресла, а я чувствовала, как за спиной сгущается напряжение. Пожалуй, впервые в родительской гостиной мне было совсем неуютно. Положение спас дворецкий, гордо объявивший, что мы можем проходить в столовую.

– А Тереса? – встрепенулся Бруно.

При его словах по лицу фьордины Берлисенсис пробежал отголосок непонятных мне эмоций. Интересно, как она относится к грядущему браку своего внука? С мамой она разговаривала довольно благожелательно, но, возможно, это было лишь следствие хорошего воспитания и сама невеста ей не нравилась.

– Брунито, дорогой, Тереса скоро подойдет, – улыбнулась ему мама. – Не может же она пропустить такое важное событие, как обед с тобой?

Бруно заулыбался ей в ответ и даже перестал смотреть на лестницу, такая уж у мамы заразительная улыбка. Или дело в том, что из столовой лестница попросту не видна?

За столом одно из мест рядом со мной заняла фьордина Нильте, так что Даниэлю пришлось сесть по другую сторону от нее. Я было вздохнула облегченно, но тут гостья еле слышно начала бубнить:

– Гады высокомерные, смотрят свысока на всех, кто ниже их по положению.

Про кого она говорила, было прекрасно понятно, и я не удержалась:

– У нас не такая уж состоятельная семья, тем не менее Бруно женится на Тересе.

– Да кто за него замуж пойдет, после того как его сестра выбрала себе в мужья этого, с хвостом? – высокомерно фыркнула гостья. – Да и сама Соледад с демонами якшается. Один из них шастает к ней постоянно. – Она еще понизила голос и прошипела, совсем как змея: – Ходят слухи, что сын ее вовсе не от покойного мужа, а от этого самого демона.

Она многозначительно на меня посмотрела, но я не стала поддерживать этот разговор. Во-первых, я сильно сомневаюсь, чтобы она решилась повторить все это громче, так, чтобы услышали Берлисенсисы. А во-вторых, отличительные демонические признаки не спрячешь, уж хвост у отца Бруно был бы точно, а тогда ходили бы совсем не слухи. А значит, что все эти россказни – глупое вранье фьордины, которая винит это семейство в несчастье своего сына.

Совершенно непонятно, что так задержало Тересу, она даже платье не переодела, так и пришла на обед в том, в котором встретила нас у крыльца. Она позволила поцеловать себя сразу вскочившему ей навстречу Бруно и любезно, но безо всякой улыбки поздоровалась с его бабушкой, а что касается фьордины Нильте, так ее опять демонстративно не заметили. Забавно, сестра еще не начала носить фамилию Берлисенсис, а уже заразилась от этого семейства избирательной слепотой.

Дождь за окном наконец перешел от частых капель к настоящему потоку, низвергавшемуся с небес. За окном буквально стояла водяная стена, изредка подсвечивающаяся ветвистыми молниями. Окна были тщательно закрыты, поэтому гром доносился уже приглушенный и совсем не страшный.

– Какой кошмар на улице, – не удержалась мама. – А с утра было такое замечательное солнце. У меня распустились розы нового сорта, которые Патрисия еще не видела, и я так хотела ей их показать.

– Вряд ли дождь смоет их до завтра, – заметила я.

– Почему до завтра? – удивился Андрес. – Этот дождь долго не продлится. Думаю, мы еще из-за стола не встанем, как все закончится. Кроме того, стоит ли нам бояться погоды?

– Действительно, – задумчиво сказала фьордина Берлисенсис. – Ни от какой погоды не получишь столько пакостей, как от людей.

Фьордина Нильте рядом со мной ощутимо подобралась, приняв слова на свой счет, не расслабилась она и после того, как мама торопливо попыталась перевести разговор на другую тему:

– Соледад, вы же прямо из столицы сегодня? Что там нового происходит?

– Во всех салонах обсуждают эту ужасную историю, – с долей задумчивости сказала фьордина Берлисенсис. – Ту, о которой так много писали в газетах.

– Что за история, Соледад? – проявила вежливую заинтересованность мама. – Что-то мы в нашей глуши совсем от жизни отстали. И газет-то никаких не читаем.

– Одна фьорда из весьма приличного семейства не нашла ничего лучше, чем приворожить понравившегося ей молодого человека методами черной магии.

– Привораживать? Вот глупость какая, – удивилась мама. – Это же любому магу видно.

– Черную магию? – Бабушка Бруно чуть насмешливо подняла брови. – Определить воздействие такого рода очень сложно, если не знаешь, что искать. Да и сделать это может лишь знающий. Вот девица и решила, что все примут результат за внезапно вспыхнувшую страсть. – Она оглядела всех присутствующих, чуть задерживая взгляд на каждом, затем, понизив голос для большей трагичности, продолжила: – Закончилось все предсказуемо печально: умерли оба, и девушка, и ее избранник. Два сухих почерневших трупа. Мага, который это сделал, ищут. Пока безуспешно…

В наступившей тишине громко зазвенела вилка Тересы, упавшая на пол. Мама ахнула и прикрыла ладонью рот.

– Какой ужас! – экспрессивно сказала фьордина Нильте. – Всех этих черных магов давно пора вывести. Смертной казни им мало. Как представлю, что, может, и моего Терри…

Она манерно прикрыла лицо взятой с колен салфеткой, из-под которой стрельнула глазами по сторонам – заметили ли ее страдания. Но внимания ей досталось мало – большая часть присутствующих так и продолжала ее не замечать.

– Бабушка, что ты нас так пугаешь? – недовольно сказал Бруно. – Я давно говорил: пора прекращать читать газеты. Какой только ерунды там не пишут. Не надо в такой день говорить о плохом.

– Давай поговорим о хорошем, – покладисто сказала фьордина Берлисенсис. – У меня для вас с Тересой отличная новость. Твоим родителям удалось уговорить приехать на вашу свадьбу фьорда Ясперса. Он, кстати, привлечен к тому громкому делу в качестве эксперта. Мимо него никакой черный маг со своими штучками не проскочит. Так что можете гордиться – такой человек приедет ради вас.

Бабушка Бруно не производила впечатление фьордины, склонной к театральным эффектам, так что у меня создалось впечатление, что это было сказано не просто так, а с определенной целью. Да и не только у меня…

– Очень похоже, что фьордина Берлисенсис не верит в естественность чувств своего внука, – шепнул мне на ухо Андрес. – Как давно Тереса с ним познакомилась?

– Я знаю только то, что слышал и ты, – так же тихо ответила я. – Когда я уезжала, они знакомы не были, насколько мне известно. Но сестра семестр отучилась в Академии. Может, тогда и познакомилась?

Андрес скептически буркнул что-то неразборчивое, но было понятно, что он сильно сомневался в том, чтобы Берлисенсис обратил внимание на мою сестру в то время. Возможно, он прав, но ответить на этот вопрос могла только Тереса, чего она делать не собиралась. Она мрачно тыкала в тарелку принесенной ей чистой вилкой, делая вид, что ее ничего и никто не касается. Даже жених, с которым она не перемолвилась ни единым словом и который жадно ловил каждый ее жест. Близящейся счастливой свадьбе совсем не соответствовала атмосфера за столом, она была гнетущей и вязкой. Все искоса посматривали на соседей и молчали.