Газета Завтра 830 (94 2009) - Газета Завтра

Феликс Чуев был прекрасный поэт, любил вольный полёт мысли, красивые легенды! Но вот перед нами некто В.Жухрай. Как пишет о нём его почитатель и ученик В.Вахания: "историк, профессор, автор всемирно известных книг о Сталине". Да ещё, как писала "Правда", генерал-лейтенант КГБ. Этот профессор КГБ, по словам того же Вахания, "уже в восемнадцать лет пользовался безграничным доверием Сталина и его ближайшего окружения". В восемнадцать!.. Безграничным!.. Как же такому любимцу Сталина не выступить в его защиту. И он не ленится.

Ненавистники Сталина без устали стыдят его тень за то, в частности, что он не выступил по радио в первый день войны: растерялся! струсил! забился под кровать!.. Убийственно. Что делать? Надо искать оправдание. И Жухрай изыскивает: у Сталина, видите ли, была тяжелейшая ангина, температура под 40. Но ведь известно, что в этот день с пяти утра до пяти вечера у Сталина состоялось 29 важнейший бесед, в ходе которых были приняты неотложные решения - разве это легче двадцатиминутного выступления по радио? Да и возможно ли, чтобы человек, которому идёт седьмой десяток и у него температура под сорок, выдержал 12 часов такой работы?

Жухраю не приходит в голову простая мысль: а Гитлер, у которого было всё спланировано, все нити в руках, и моложе он на десять лет, и вполне здоров, - он-то 22 июня выступил? Ведь нет. А почему? Да просто Гитлеру, как и Сталину, надо было выждать, посмотреть, как будут развиваться события. А у Сталина просто и времени не было. К тому же его слово было слишком веско во всём мире, и поспешность тут ни к чему. Короче говоря, Сталин не только не мог, но и не должен был выступать. Никакой ангины у него не было, и в оправдании, и в защите он тут не нуждается Выступил В.М.Молотов, нарком иностранных дел и второй человек в государстве. Из высших государственных руководителей 22 июня выступил по радио только Черчилль, для которого это был, понятное дело, счастливейший день жизни.

Так же беспощадно обвиняют Сталина ещё в одном страшном грехе. Плодовитый Н.Зенкович сурово вопрошает: "Почему Сталин не поехал в Берлин принимать капитуляцию, а поручил это Жукову?" И опять не в силах раскинуть умом: почему те же Черчилль и Трумэн не поехали, а послали своих генералов?

Зато без конца мусолят несуразную выдумку о том, будто Сталин хотел лично принимать Парад Победы 24 июня 1945 года и непременно на белом коне. Нет, мол, ничего слаще и отрадней, как на 66-м году впервые в жизни лихо взлететь в седло и под гром музыки при великом многолюдстве прогарцевать по Красной площади на борзом скакуне. Ах, не удалось!.. Да ведь если уж так мечтал, то мог бы обойтись машиной, как позже - Булганин, Гречко, Устинов, гораздо более молодые, как ныне - Сердюков, уж вовсе юноша кризисной эпохи.

Коли я упомянул о Параде Победы, то нельзя не вспомнить, что один "биограф" пишет, будто Сталин, поручая Жукову принимать Парад, втайне надеялся, жаждал, мечтал, чтобы тот, объезжая войска, свалился с лошади и "всенародно опозорился". Вы поняли? Вождь народа, Верховный Главнокомандующий мечтал, чтобы его прославленный заместитель грохнулся на брусчатку Красной площади, и величайшее в истории Родины торжество обернулось бы вселенским позором - так он ненавидел своего заместителя! И представьте, пользуясь своим положением, этот биограф, получив после смерти Жукова доступ к его архиву и к переизданию его "Воспоминаний", сумел в их 11-е издание, вышедшее в дни самого яростного поношения Сталина, всунуть туда (т.3,с.308) придуманный им разговор Сталина и Жукова, из коего-де следует: да, Сталин жаждал превратить Парад Победы в Парад Позора.

Так вот, для Сталина на Параде Победы достаточно было и того, что гитлеровские штандарты и власовско-ельцинские триколоры швырялись к подножию Мавзолея, на трибуне которого стоял он. Советский народ понимал, что в высшем смысле Парад принимал Сталин.

А ещё В.Жухрай измыслил "личную секретную службу Сталина", а его ученик В.Вахания накатал целую книгу в 400 с лишним страниц, которую так и озаглавил. Ну, я вам доложу, это надо читать, если настроение плохое. Например, генерал этой службы Николаев "сов. секретно только для т.Иванова", т.е. для Сталина, докладывает ему, что застрелился начальник Главного политуправления Красной Армии Ян Гамарник. А генерал Джуга столь же секретно извещает Сталина, кто расстрелян по делу Тухачевского. А в конце пишет, что при этом на всякий случай "в район Москвы подтянута Первая конная армия Буденного, созданная товарищем Сталиным". А дело-то происходит в 1937 году, а Первую конную-то расформировали ещё в 1923-м.

Усердие "секретной службы" иной раз доходит до того, что они докладывают Сталину, кто выступал, что говорил на заседании Политбюро, на котором он, Сталин, сам присутствовал.

А тут ещё доктор исторических наук, профессор, член аж трех Академий, в том числе Академии военных наук Г.А.Куманёв, в книге "Рядом со Сталиным" пишет, что в 1968 году встречался с Главным маршалом авиации А.Е.Головановым. Что же Голованов рассказал Куманёву? А вот, например: "В октябре 1941 года, когда враг стоял у стен столицы, Ставка послала в Перхушково, в штаб Западного фронта, армейского комиссара Степанова для выяснения положения на фронте. Мне довелось в это время быть в Ставке. Степанов, ознакомившись с положением дел, звонит в Ставку. Телефоны у Верховного были усиленные, и всё было слышно".

Этот эпизод задолго до академика Куманёва поведал миру тот же Феликс Чуев. Но у него Степанов вовсе не посланец Ставки, а член Военного совета Западного фронта. Поразительное дело! Ну как люди пишут о войне и не соображают, что их же легко проверить. Ведь известны все командующие фронтами, армиями, начальники их штабов, члены Военных советов и т.д. за всю войну. На Западном фронте ими были такие высокопоставленные люди, как Пономаренко, Булганин, Мехлис… И никакой Степанов там не числился.

Рассказ Голованова начинается так: "Жуков написал, что 6 октября Сталин спрашивал: отстоим ли Москву - и он ответил: отстоим. А на самом деле Жуков предлагал сдать Москву, и так оно и было бы, если бы не Сталин". А.Б. Мартиросян радостно подкрепляет ложь и несёт её дальше: "6 октября Жукова не было в Москве, он не мог вылететь из Ленинграда". Значит, разговора не могло быть". И ликует: разоблачил супостата! Однако всё дело в том, что Жуков не называл 6 октября. Он писал об этом эпизоде так: "Не помню точно, какого числа…" Понимаете, Арсен Беникович, в отличие от вас, Жуков, как все люди, кое-что не помнил, забывал и признавался в этом. И дальше: "это было вскоре после прорыва немцев на участке 30-й армии Калининского фронта и на правом крыле 16-й армии - мне позвонил И.В.Сталин…" А на предыдущей странице - читать надо! - он пишет, что этот прорыв произошел 15 ноября. Вскоре после этой даты Сталин его и спросил: "Мы удержим Москву?" Раньше и быть не могло. Явившись из Ленинграда, Жуков сразу отправился на фронт, изучал обстановку, 10 октября он был назначен командующим Западным фронтом, и всю свою энергию он направил на оборону.

Но слушайте дальше куманёвского Голованова: "Степанов докладывает Сталину, что он посоветовался с местным руководством(!), и местное руководство(!) считает…" Стоп! Это что за местное руководство - райком партии, райсовет, что ли?

И что же считало "местное руководство"? Оказывается, "что штаб фронта надо уводить(!) за Москву, видимо, в Арзамас". Профессор, вы знаете, где сей Арзамас, к тому времени прославившийся в веках только своими гусями? Это от тогдашней линии фронта, километров, поди, 500 по прямой. И вот "местное руководство" в лице командующего фронтом Жукова, члена Военного совета Булганина и начальника штаба Соколовского хотел перебраться туда и из этой тихой гусиной глубинки храбро руководить войсками, сражающимися западнее Москвы. Вы соображаете, академик, в каком свете изобразили и Жукова, и Голованова?

Но чем же всё это кончилось? О, ради концовочки всё и придумано… "Сталин спросил: "Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты" - "Какие лопаты?" - "Всё равно какие" - "Есть лопаты! А что с ними делать?" - "Товарищ Степанов, передайте вашим товарищам, пусть роют себе могилы. А мы не уйдём из Москвы. Ставка остаётся в Москве". Вот как тверд был товарищ Сталин и непримирим к трусам да паникёрам, желавшим сдать Москву. Прекрасно! Благодаря своим высоким художественным достоинствам байка сия пользуется большой популярностью у патриотов-жукофобов.

ДОВЕРЧИВОСТЬ и простодушие иных авторов просто изумляют. Вот Ю.В.Емельянов, автор фундаментального двухтомника "Сталин", замечательной книги "Сталин перед судом пигмеев" и других интересных книг. Человек - знающий, честный, талантливый. И вдруг поверил пустопорожним воспоминаниям сына Берии - Серго. Тот изображает себя человеком, который тоже, как Жухрай, уже в юные годы пользовался беспредельным доверием Сталина. Пишет, что в 1943 году, будучи курсантом Военной академии связи, участвовал в техническом обслуживании Тегеранской конференции. Возможно, но при этом ещё уверяет, что Сталин без него просто шагу ступить не мог, беседовал с ним ежедневно часа по полтора, то и дело просил совета…