Ассоциация вольных стрелков имени товарища Вильгельма Телля и друга его Робина Гуда. - Юрий Артемьев

- Нет. Не думаю... Скорее всего, если бы я там был, я бы тоже пошёл с Русланом в ресторан. И могло бы получиться тоже самое. Просто я смог бы раньше начать лечить Руслана. А сейчас боюсь, что он может умереть от потери крови...

- Ладно. Иди! Постарайся спасти там его! Хороший ведь парень Руслан...

- Я постараюсь.

***

Понимаю, что переместился, но продолжаю лежать на деревянной лавке, не открывая глаза. Это там у меня с полчаса прошло. Успел и поесть, и с Ингой поболтать. А тут от силы минута прошла. Раз уж лёг отдыхать, то надо отдыхать.

Кстати, про чайку... Мне кажется, снилось нечто такое похожее. С некоторых пор, сны уже не являются чем-то эфемерным. Про космос тоже, сначала сон приснился, а потом всё оказалось явью.

Вернёмся лучше к нашим баранам. Ну, то есть к птицам. Когда я был там, мне снилось, что я лечу здесь... Я как будто летел и видел горы с высоты. Может это и была та самая чайка. А не попробовать ли мне сейчас проверить связь этого тела с той птицей?

Я не знаю, как Инга это делает, но постарался представить себе это... Сначала ничего не происходило. Но потом кажется, получилось. Я смотрю с высоты какой-то крыши на то, что происходит внизу... А что там происходит?

Люди какие-то... Хотя... Я знаю этих людей. Натан с Вадимом, да братья Волковы. Гагик стоит возле своей машины... Парни загружают свои вещи в багажник. Подлетаю поближе... Гуляю рядом... А вот и товарищ Саркисов.

- Гагик отвезёт вас на вокзал. Билеты в кассе. Назовёте мою фамилию. Я сказал, чтобы купе целиком вам сделали.

- Спасибо, товарищ Саркисов! – это Натан.

- За что спасибо? Эх, такую девочку не уберегли... Вы не волнуйтесь. За её могилой мы будем ухаживать. Я лично за этим прослежу. Через год приезжайте. Памятник поставим. Горком выделит для этого средства. Я помогу.

- Да мы и сами сможем.

- Не спорьте! Это для нас всех большая утрата. Она за такой короткий срок стала родной для очень многих. Две молодые семьи её никогда не забудут. И Анжела и Аревик сказали, что если дочка родится, то обязательно назовут Марией в честь Маши. Напишите мне из Москвы как приедете. Адрес у вас есть. А следующим летом обязательно приезжайте. Я буду ждать.

***

Следить за машиной смысла не было. Сейчас поедут на вокзал. Потом сутки будут трястись в купе. Потом как-нибудь в Москве за ними пригляжу. А пока мне интересно, что дальше будет делать товарищ Саркисов.

Могилку свою смотреть не хочу. Там не я лежу.

***

Саркис Арменович у себя в кабинете, достал из шкафа бутылку коньяка, налил себе в рюмку и выпил, глядя задумчиво куда-то вдаль. О чём он думал, я не знаю. Мысли я пока читать ещё не научился.

Я вообще старался не отсвечивать чайкой. Сидел на дереве метрах в тридцати от нужного окна. Мне уже ясно стало, что похоронили эту тупую курицу Иру, вместо меня. А следовательно – концы в воду. Машу тут искать не будут. Поставят памятник через год. Не исключено, что Саркисов расстарается, и сделают мне надгробие в виде ангела с крыльями, или ещё какой изысканный каменный обелиск.

Армяне умеют делать красивые надгробия. Вот через год и полюбуюсь. А сейчас можно и отпустить эту птицу. Пусть летит по своим птичьим делам.

***

Я реально задремал на этой неудобной деревянной лавке. Разбудил меня скрежет решётчатой двери.

- Вилкайте! На выход! – сержант равнодушным голосом проговорил эту казённую фразу, которая не означала абсолютно ничего. Меня могли просто выпустить на улицу, а могли и на допрос к следователю потащить.

- Удачи тебе, девочка! – сказала мне вслед Рада.

- Спасибо за добрые слова!

***

Меня отвели в какой-то кабинет. Там сидел немолодой уже мужчина в гражданском костюме. Седина на его висках говорила о многом. Выглядел он не как следователь простого отделения милиции. Скорее он напоминал начальника этого самого отделения милиции, почему-то переодевшегося в гражданскую одежду. Я бы присвоил ему как минимум звание майора или подполковника. Капитаны в таком возрасте тоже бывают, но у них взгляд уже потухший и безразличный. А у этого взгляд такой цепкий, с прищуром, как у волка, который готовится к прыжку. И он пристально меня разглядывал.

Что мне надо сделать? Смутиться под его взглядом? Опустить глаза в пол, как осетинская невеста?

- Присаживайтесь! – казённая фраза казённым голосом.

Садиться я не стал, а с гордо поднятой головой и как мне казалось, с каменным лицом произнёс:

- Я бы хотела умыться, после того, как меня избил Ваш сотрудник, и извалял по полу в крови. А после готова буду выслушать Ваши извинения за поведение Ваших сотрудников.

Да... На его лице читалось состояние человека, который подавился вишенкой, и никак не может её выкашлянуть из горла.

Наконец, он принял какое-то решение и глухо скомандовал в сторону коридора:

- Туманов! Отведи умыться эту... гражданку!

Сержант указал мне куда идти. Местный туалет в конце коридора явно знавал лучшие времена. Я уж не говорю про запах, но ржавые трубы и подтёки на дешёвой чугунной сантехнике... на вокзале белее загажено, но всё же посвежее будет.

Дверь в туалет сержант не закрывал, наблюдая за моими действиями.

- Может, Вы закроете дверь!

- Не положено!

- Тогда пригласите сотрудницу моего пола, чтобы она смотрела на меня, когда я буду в туалете.

Сержант замялся. Мои требования были вполне законны. Просто он не понимал, что ему сейчас делать.

Он тут один. Идти искать, сотрудницу-женщину, это значит оставить меня одного. А это как я уже слышал: «Не положено!».

Бродить вместе со мной в поисках этой сотрудницы – это выставить себя клоуном и посмешищем ещё не пару месяцев, это точно...

Умного начальства, которое всегда знает, что и когда делать, рядом нет. И некому подсказать ему, обычному сержанту как правильно поступить.

Мне надоело наблюдать за броуновским движением мыслей у него в голове. Они были видны невооружённым глазом в его осоловелых глазах. Я просто глянул на него построже и скомандовал:

- Дверь закрой!

Обшарпанная дверь в туалет моментально была закрыта. Я в позе горного орла справил нужду, а потом долго отмывал своё лицо и руки.