Зимние действия пехотного полка в Августовских лесах; 1915 год - В Белолипецкий

В Сувалки полк и соединившийся с ним сводный батальон 105-го и 106-го полков остановились на отдых в пустых казармах 2-го драгунского полка. Начальник дивизии находился тут же, в командир полка немедленно к нему отправился. Сведения в штабе дивизии были очень важные. В г. Сейны, куда накануне (13 февраля) хотел направиться командир корпуса и уже выслал было вперед обозы, вслед за конницей пришла в тот же день германская пехотная дивизия. Обозы были встречены огнем и в беспорядке вернулись в г. Сувалки. В штабе 20-го корпуса настроение было подавленное.

Командир корпуса получил приказ командующего армией, отданный после получения известия о занятии немцами Сейны. Командующий армией отказался от наступления и решил отвести корпуса на линию Сопоцкин, Липск, Штабин. 20-му корпусу была поставлена задача: оставить у Сувалок заслон для удержания противника, наступающего с запада, а с остальными силами двинуться 14 (1) февраля форсированным маршем на Гибы через Махарце, отбросить противника и двигаться на Гожа. Для командира корпуса было ясно, что попасть в Гибы раньше противника, еще 13 февраля занявшего Сейны, совершенно невозможно по расстоянию (от Сейны до Гибы - около 10 км, от Сувалок на Махарце и до Гибы около 45 км), и потому он думал идти через Махарце прямо на Сопоцкин через Августовские леса (схема 5).

Связь со штабом армии в Гродно была порвана, и командир корпуса должен был принимать самостоятельное решение{1}.

Начальник штаба 27-й дивизии полагал, что раз немцы еще 13 февраля были в г. Сейны, то без боя с ними корпус не может пройти на м. Сопоцкин (дорога от Сейны до Махарце - всего 20 км, а от Сувалок до Махарце - 25 км),- немцы перехватят или уже перехватили эту дорогу. Надо пробиваться прямо на восток, на г. Сейны, и дальше на м. Меречь на р. Неман.

Командир 108-го полка всецело присоединился к этому мнению. Раз бой неизбежен, надо брать инициативу в свои руки. В бою на открытой местности русская артиллерия, а ее было много в корпусе, может развить всю свою силу и поможет пехоте опрокинуть немцев; в лесных же боях артиллерии негде развернуться, и эта громадная сила не будет использована. Начальник штаба немедленно отправился в штаб корпуса и через час вернулся очень довольный. Вопреки сопротивлению начальника штаба корпуса, человека инертного и слабовольного, командир корпуса согласился прорываться на восток, и приказ об этом должен был вскоре последовать. А пока командир корпуса приказал 27-й дивизии выдвинуть для прикрытая г. Су-валки небольшую часть на позицию к северу от города.

Командиру 108-го полка пришлось один батальон послать на 3-4 км назад по только что пройденной дороге на д. Прудзишки. В то же время батареи 27-й бригады стали на позицию у северной окраины города. Неприятель с этой стороны не показывался в течение всего дня. С запада слышалась по временам недалекая артиллерийская стрельба, а к вечеру к ней изредка присоединялась и пулеметная. Это арьергарды 53-й пехотной дивизии, отходившей с запада к г. Сувалки, задерживали довольно лениво наступавших немцев. Обоз 1-го разряда 108-го полка, т. е. повозки штаба полка, санитарные и с офицерскими вещами, вместе с обозами 105-го и 106-го полков, по приказу штаба корпуса или, скорее всего, по собственной инициативе, направился по шоссе на Августов, и больше его полк уже не видел. В пекарне кавалерийского полка случайно нашлось несколько сот караваев печеного хлеба, который был частью растащен, частью распределен между ротами полка. Один из местных войсковых поставщиков предложил взять у него несколько пудов свиного, сала и охотно согласился получить за него расписку, так как денег у командира полка и офицеров было очень мало. Пока стояли в опустошенной Восточной Пруссии, покупать было нечего и не у кого, и денег никто при себе не держал.

Отсутствие штабной повозки поставило командира полка в трудное положение: у него не было карт (2 версты в дюйме) района предстоящих действий. На руках имелись только листы местности севернее г. Сувалки, т. е. уже пройденной полком. К счастью, нашелся в полку запасливый человек, командир 3-го батальона, который имел при себе листы карт до г. Гродно. Узнав об отсутствии карт в штабе, владелец карт немедленно предоставил их в распоряжение командира полка. Случайно удалось достать еще два листа 3-верстной карты нужного района из штаба корпуса.

Время шло, а приказа о движении на г. Сейны не получалось. Около 15 часов начальник штаба вновь отправился в штаб корпуса и очень скоро вернулся с неприятным известием, что идти на г. Сейны командир корпуса раздумал и опять вернулся к прежней мысли идти лесами на м. Сопоцкин. Со слов только что прибывшего из г. Сейны польского помещика командир корпуса уже считал, что г. Сейны занят не дивизией, а 2-3 эскадронами с 2 горными пушками.

Первоначально 42-я германская дивизия 13 февраля (31 января) выдвинула для занятия г. Сейны легкий отряд в составе одной роты без ранцев, полуэскадрона и батареи на санях. Пройдя 39 км, отряд днем занял город, но в этот же день поздно вечером туда подошел авангард дивизии и командир 21-го германского корпуса, а 14 февраля в г. Сейны была вся 42-я дивизия. Движение германцев шло медленно. Распускавшиеся от весеннего солнца дороги заставили перейти с полозьев на колеса, что вызвало остановки движения. Для ускорения движения командир 21-го германского корпуса приказал слабых оставлять в тылу, а зарядные ящики артиллерии облегчить. Действительное положение сторон на правом фланге 10-й русской армии совершенно не было известно ни в штабе армии, ни в штабе 20-го корпуса. Командующий 10-й армией, на основании разведывательных сводок своего штаба, знал лишь о занятии немцами г. Сейны и считал, что это скорее всего немецкая конница, поддерживаемая пехотой. Более значительные силы немцев: (около трех дивизий пехоты) предполагались значительно севернее и по каким-то расчетам штаба могли столкнуться с 20-м корпусом не раньше как через два дня. При штабе 20-го корпуса имелся целый казачий полк, а при пехотных дивизиях в качестве дивизионной конницы было по одной, по две казачьих сотни, однако начальник штаба корпуса не организовал самой простейшей разведки противника, забравшегося в тыл корпуса, и довольствовался случайными сведениями от обозов, которые играли роль авангарда, или от местных жителей.

Немцы, благодаря захвату отставших русских солдат, а также перехвату по радио русских приказов и донесений, хорошо знали положение трех корпусов 10-й русской армии. В Гумбинене 13 февраля при встрече командующего фронтом генерала Гинденбурга с командующим 10-й. армией было принято решение окружить русских в районе Сувалки, Августов. В течение 14 февраля три германских дивизии медленно наступали с севера на Сувалки, имея мелкие стычки с арьергардами 29-й дивизии, и к вечеру подошли к городу не ближе 10 км. Одна германская дивизия заняла м. Краснополь (20 км восточнее Сувалок, на дороге в г. Сейны), а весь 21-й корпус держался у г. Сейны, ожидая наступления русских. Но так как они оставались на месте, то 14 февраля по 10-й германской армии был отдан приказ: 38-му корпусу атаковать г. Сувалки, 39-му корпусу запереть у м. Краснополь северные выходы из Августовских лесов, а 21-му корпусу направить 42-ю дивизию на г. Августов, а 31-ю-на Сопоцкин. Таким образом, три германских корпуса готовились 15 февраля обрушиться на один 20-й русский корпус, который должен был совершать очень сложный маневр, имея противника с запада, севера и востока.