Калейдоскоп - МаксВ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внизу, над зарослями орешника взвился столбик сизоватого дыма.
– А что с ними? – спросил Раскин, указывая рукой в ту сторону.
– Люди живут. Да пусть живут там, если хотят, – ответил Дмитрий, – работа тут скоро найдётся. И жильё тоже. У меня только одна забота – я сам не могу ежедневно этим заниматься. Мне нужен человек, который смог бы руководить этим процессом. И делал бы это от души.
При этих словах он посмотрел на Раскина.
– Давай, Глеб, соглашайся, – сказал Антоль.
Раскин покачал головой:
– Марина уже присмотрела домик в Холмах.
– Так тут и не нужно жить постоянно, – заметил Парамонов, – Будете прилетать каждый день, и все дела!
Тут снизу раздался чей-то приветственный возглас.
– Да это Стёпа! – Антоль помахал посохом, – Степан, поднимайся!
Все трое молча наблюдали, как невысокий, вихрастый мужчина взбирается вверх по склону.
– Потолковать надо, Глеб, – заговорил пришедший, подойдя ближе, – Мысль появилась. Ночью. Да так запала в голову, что заснуть потом не мог.
– Говори. Что за мысль? – спросил Раскин.
Степан покосился на Парамонова.
– Да всё нормально, дружище, – заметил его взгляд Раскин, – это Парамонов, Дмитрий. Помнишь его деда, Семёна?
– Во дела! Конечно помню! – закивал Стёпа, – он ещё полез в эти дела с пиковиной, верно? Получилось у него?
– Всё хорошо получилось. И получил немало, – ответил Дмитрий.
– Ну, молодец. Приятно слышать. По правде сказать, я тогда сомневался, что у него выгорит с этой травы. Много он мечтал тогда, по молодости
– Так что за идея, Степан? –перебил его Раскин.
Стёпа кивнул:
– Да, слушайте. Вы слышали про туристские колхозы?
Глеб кивнул:
– Ага. А ты о чём?
– Туда туристы приезжают, чтоб в колхозников поиграть, – продолжал Степан, – И им нравилось! Они ведь понятия не имели, что настоящая работа в поле – тяжкий труд, им представлялась банальная романтика – коровы, овечки, дудочка на закате и…
– Погоди, погоди, – перебил его Раскин, – ты хочешь сделать подворье для туристов?
– Подворье не подворье, а вот насчет туристской компании подумать можно. Сейчас настоящих домашних хозяйств почитай, что и не осталось, люди все равно не знают толком, что это такое. А уж мы им распишем – про тыквы с кружевами на корке и всякие прочие красоты…
Глеб внимательно посмотрел на Стёпу:
– А ты знаешь, дружище, ведь должны клюнуть. Ещё и драться будут в очереди – только дай им провести отпуск в самой настоящей, неподдельной старинной избе!
Собеседник утвердительно кивнул:
– И я так думаю. Вот только надо придумать, что с этими сикарашками делать. Ума не приложу.
– Ты о чём говоришь?
– Да эти, знаете, как термиты. Я слышал, что их как-то ещё по-другому называют.
Раскин утвердительно сказал:
– А, понял о ком это. Этих насекомых называют «теримаго».
– Во-во! Точно, а если ещё правильнее, то больше подходит имя «дерьмаго»! Целую пирамиду уже на задах у меня выстроили, мне до груди доходит!
– Да вот это последствия потепления. Раньше они у нас не водились, они же южные обитатели. А что ты вспомнил, мешают?
– Да лазят везде, жрут всё подряд. Не знаете, чем их потравить можно?
– Их убивает обычный медицинский пенициллин. Когда эти насекомые стали у нас появляться, в администрации этот вопрос возникал, и мы делали запрос биологам. Вот они такое средство советовали. Да ты подожди, сильно не усердствуй. В природе всё предусмотрено. Насколько я помню, они питаются гниющей древесиной. Так что польза тоже есть.
Внезапно из орешника на склоне, размахивая болтающимся плугом, с грохотом и визгом вырвался какой-то механизм.
– А это что ещё… – начал Дмитрий.
– Механический плуг, чтоб его ржа разъела! – воскликнул Антоль, – Я говорил, что его когда-нибудь замкнёт в мозгах, и он с ума сойдёт!
*****
На этих строках Красное сказание заканчивалось, и более никаких сведений по этому тексту у Собирателя нет. Всё мнения, которые могут возникнуть при ознакомлении с этим трудом – тема для дискуссий енотов у костра.
Пояснения к Оранжевому сказанию
Пояснения к Оранжевому сказанию
Оранжевое сказание все-таки для енотов как-то ближе, несмотря на его ментальную отдалённость от нашего племени. На этих страницах читатель впервые ловит себя на ощущении, что это сказание могло зародиться у ярко сгорающего полена, в окружении Енотов. Для Красного сказания такое трудно представить.
В словах, записанных здесь, провозглашаются некоторые из высоких моральных принципов, которые являются священными для Енотов. В повествовании происходит понятная для Енота борьба, пусть даже в ней усматривается этическое и умственное обнищание главного действующего в нём лица.
И, наконец, в Оранжевом сказании появляется очень близкий нам индивид – механор. В механоре Дядюшки Бэмса, впервые предстающем здесь перед читателем, мы узнаем персонаж, который уже не одну тысячу лет является любимцем маленьких енотов. Смышляй считает Дядюшку Бэмса истинным героем всего Цветного
