Название игры - Нора Робертс

Как мужчина, подсказала ей память. Он пахнет как настоящий мужчина.

Глава 3

Это всего-навсего ужин. Беспокоиться не о чем. Конечно же не о чем, кроме перспективы несколько дней пребывать в раздражении. Они, вне всяких сомнений, пойдут в один из пафосных ресторанов Лос-Анджелеса, где у Сэма будет возможность и на других посмотреть, и себя показать. Где-то между фуа-гра и двойным шоколадным муссом он с удовольствием пообщается с другими гламурными типами — завсегдатаями подобных заведений.

Приют изобилия — так называла их вторая по счету мачеха Джоанны. Не потому, что меню отличалось изысканностью и разнообразием, а из-за материального положения посетителей. Дарлин была одной из самых честных и самых искренних пассий отца.

Если бы Джоанне хотелось приукрасить действительность, она бы считала предстоящий ужин деловым. Она поняла, что именно это ей и хочется сделать. Тогда можно будет потерпеть, а ей уже приходилось это делать во время многих других обедов и ужинов, приняв это как часть игры, в которую учились играть все, кто хотел иметь свое дело. А раз речь идет о деле, она, Джоанна, будет непринужденно-очаровательной и даже великодушной до тех пор, пока все не закончится и она не даст понять, что о продолжении не может быть и речи.

Ей не нравились настойчивые, мужчины.

Ей не нравились известные мужчины.

Ей не нравился Сэм Уивер.

Так и было, пока ей не принесли цветы.

В это субботнее утро Джоанна работала в саду, слабо надеясь, что Сэм Уивер не найдет ее адрес. Он не позвонил ей ни затем, чтобы его узнать, ни затем, чтобы подтвердить, что все остается в силе. Ожидая этого звонка, Джоанна всю неделю нервничала и была не в духе. Это стало еще одним камнем в его огород.

Идя работать в сад, она всегда брала с собой трубку беспроводного телефона. Даже в выходные могли позвонить с работы. Сегодня же она сделала вид, что забыла взять ее с собой, и наслаждалась теплым летним утром, ухаживая за кустиками водосбора. Для Джоанны это была передышка и даже, в какой-то степени, ее слабость. Она выращивала цветы, холила и лелеяла их, а они, расцветая, вознаграждали ее за это. Такая непрерывность приносила утешение. Ведь это, как и многое другое в остальных сферах жизни, Джоанна создавала своими руками. Всеми своими взлетами и падениями она была обязана исключительно себе.

Только цветы ценили ее заботу и всегда окружали ее, а люди в ее жизни редко так поступали.

Джинсы на коленях перепачкались, руки были в земле, когда к ней подошел курьер. Джоанна поднялась на ноги и прикрыла ладонью глаза, защищаясь от солнца.

—Мисс Паттерсон?

—Да.

—Распишитесь здесь, пожалуйста. — Перехватив Джоанну на полпути через газон, курьер вручил ей сначала свой планшет, а затем длинную белую коробку, перевязанную красной атласной лентой, на крышке которой была вытиснена фамилия флориста.

—Ничего у вас тут садик, — небрежно бросил парень, забираясь обратно в грузовик.

Джоанна всегда была без ума от цветов. Вместо того чтобы пойти в дом умыться, она открыла коробку, в ней были розы. Не дюжина красных или две дюжины розовых, а целая охапка роз, по одному цветку разнообразных расцветок от белоснежного до густо-алого, на длинных стеблях, а между ними — всех оттенков розового и золотого. Завороженная, она опустила лицо в коробку и вдохнула аромат.

Головокружительно! Розы были обворожительными, пьянящими и бесстыдно-чувственными.

Но ведь сегодня не день ее рождения? Как бы то ни было, отец или, точнее, его секретарша не обладали достаточным воображением, чтобы придумать для нее, Джоанны, такой милый, трогательный подарок. Не обращая внимания на то, что пальцы испачканы землей, она развернула прилагавшуюся к коробке открытку и прочла:

«Я не знаю вашего любимого цвета. Пока не знаю. Сэм».

Она хотела не обращать на это внимания. Красивые жесты для некоторых мужчин вполне в порядке вещей. Стоит только отдать приказ своему помощнику — и все букет доставлено. Она прекрасно знала об этом. Значит, он нашел адрес, подумала она и пожала плечами, шагая обратно через лужайку. Пари все еще было в силе, и она до конца будет держаться его условий.

Она честно пыталась выкинуть этот эпизод из головы и, как ни в чем не бывало, ухаживать за цветами, которые вырастила сама. Но розы никак не шли из головы, да и сердцу не запретишь испытывать наслаждение. Джоанна улыбнулась, еще раз насладившись ароматом роз, и пошла в дом, чтобы поставить их в воду.

Давно он не ожидал вечера с таким нетерпением. Легче всего сравнить это с выигранной партией в покер или удачным днем на трассе. Выигрыш для Сэма был и вполовину менее важен, нежели сама победа. Он предпочитал именно так думать о предстоящем ужине, однако, по правде говоря, не мог дождаться того, чтобы провести несколько часов в обществе Джоанны Паттерсон.

Возможно, она заинтриговала его, не проявив к нему ни малейшего интереса. Сэм сделал резкий поворот, громкая музыка, транслируемая по радио, выплеснулась из открытых окон автомобиля. Какой мужчина останется равнодушным к брошенному вызову? Если бы она поймала его на слове в их первую встречу, они, возможно, уже успели бы приятно и непринужденно провести время за обедом, которым, кто знает, вполне могло все и закончиться. Само то, что Джоанна отказалась и далее продолжала в том же духе, только укрепило его стремление добиться своего.

Он легко нравился женщинам. Слишком легко. Сэм не стал бы отрицать, что в его жизни был период, когда он этим пользовался. Однако снова и снова на поверхность выходило его происхождение и то, что многие называли бы традиционными и достаточно старомодными ценностями.

Газеты могли сколько угодно трубить о его романтических приключениях. А правда заключалась в том, что он и был романтиком. Не в его стиле было прыгать из одной постели в другую.

По сути дела, существовало два Сэма Уивера. Один — весьма замкнутый, который ценил такие понятия, как семья, отношения с людьми, — то, что действительно было важным для него.

Другой — актер, реалист, понимавший, что за известность приходится расплачиваться общительностью. Он давал интервью, всегда охотно раздавал автографы и даже не думал скрываться от папарацци. Он научился игнорировать любые преувеличения или откровенную ложь со стороны журналистов.

Собрав воедино все, что ему было известно о жизни Джоанны Паттерсон, он размышлял, какой Сэм Уивер был бы ей ближе. Она была единственным ребенком от первого брака известного продюсера Карла Паттерсона, о котором говорили как о самом бурном и страстном. Ее мать после развода исчезла, или, как утверждали некоторые журналисты, «удалилась в уединение». Джоанна выросла среди роскоши Беверли-Хиллз, посещала лучшие учебные заведения. Некоторые сплетни утверждали, что она души не чает в своем отце, другие — что любви между ними никогда и не было. Во всяком случае, Джоанна была единственной наследницей Паттерсона после его четырех браков и многочисленных любовных связей.