Колесо года (СИ) - Екатерина Пронина

Но Дэниел был здоров. Он не ослеп и не тронулся разумом. В подзорную трубу он видел армию чудовищ. Без отдыха и сна, день и ночь уродливые, кряжистые орки маршировали с копьями наперевес, толкали осадные орудия и волокли знамёна. И чудилось, что лучи солнца стыдливо меркнут, касаясь воронёных орочьих лат.

* * *

— Почему молчали другие крепости⁈ Юнгард? Гридорра? Орк — не мышь-полёвка! Случайно не проскочит.

Капитан Нортон мерил двор размашистым нервным шагом, каменные крошки скрипели под каблуками сапог. Чтобы вновь обрести возможность рычать, нервничать и отдавать приказы, четверть часа назад Дэниел опустил голову в ушат ледяной колодезной воды. От холода даже заныли зубы, но это привело в чувство.

— Чед, сукин сын, ты отвечаешь за разведку! Какое последнее письмо было от коменданта Юнгарда?

Неторопливый, обстоятельный Чед почесал шрам на подбородке.

— Из Юнгарда давно не было вестей, сэр, — сказал он. — Но вчера крестьяне нашли в лесу кузнеца из села под Гридоррой. Все подумали, что бедняга свихнулся. Разведчиков послали просто так, для порядку.

— Что говорил кузнец? — капитан Нортон остановился.

Он надеялся, что выглядит сердитым, а не измученным и потерянным. Его люди побросают оружие и разбегутся, если заметят ужас в глазах командира.

— Гридорра пала, люди перебиты, крепость сожжена дотла. А в Юнгарде гарнизон сложил оружие и попытался сдаться на милость победителя.

Среди солдат прокатился тревожный гомон, кто-то зашептал молитву. Дэниел прикрикнул на толпу, хотя ему и самому хотелось зарыться под землю. Или рухнуть на колени, вымаливая у небес прощение за все грехи, сотворённые каждым гражданином империи, всеми их предками, а также лично Дэниелом Нортоном, командиром мелкого гарнизона где-то на задворках страны.

В этих краях орков не видели уже двести лет, с тех пор как Ульрих Отважный в суровом бою напоил поля кровью: кровью чудовищ и кровью лучших солдат империи. Капитан Нортон видел землю на лугах вокруг крепости. Редкие сухие травы сиротливо торчали из багряно-красной почвы. Впрочем, Дэниел знал, что кровь великой армии тут ни при чём, а багряный цвет дают залежи глины: такая же красноватая земля окружала тихий пруд в поместье Нортонов.

Восьмилетний Дэни доставал глину со дна и вместе с младшей сестричкой лепил рыцарей и орков. Кормилица обжигала фигурки в печи и углём рисовала забавные мордочки…

— Что с укреплениями? — отрывисто спросил капитан Нортон.

— Всё в порядке, сэр.

— Тогда отправьте гонцов. В других гарнизонах и в столице должны знать. Отсидимся до осени в осаде, а там пришлют подмогу.

Дэниел лгал. Долгой осады не будет, высланная Её Величеством армия придёт на пепелище. Генже — крохотная крепость на границе страны, а не волшебная твердыня из сказок. Стены невысоки, ров почти пересох. Гарнизон так мал, что капитан Нортон знает каждого лично. Тут служат молодые дворянчики, высланные из столицы за дуэли, покалеченные старики или бездари. Из пушек стреляют дважды в год: на именины Её Величества и в праздник урожая. В последний раз человек погиб здесь десять лет назад, когда пьяный капеллан навернулся с лестницы и свернул шею.

— Её Величество не оставит нас, — сказал Нортон. — Это же чёртовы орки! Настоящие орки из тупых сказочек об Ульрике! Кто припрётся следующим? Зубная фея?

В толпе раздались робкие смешки. Хорошо. Этого Дэниел и хотел. Пусть гарнизон втрое меньше, чем был в Гридорре, пусть здесь собрались безусые мальчишки, старики и идиоты, но это его люди. Он помнит имена их детей. Пусть сегодня гарнизон спит без кошмаров. Надежда, пусть бесплотная и эфемерная, для солдата важнее, чем хлеб.

По-солдатски мудрый Чед едва заметно покачал головой. Он всё понимал.

— Сэр, может, раздадим крестьянам оружие? — выкрикнул кто-то из толпы.

Капитан Нортон дёрнул плечом.

— У нас нет времени собирать ополчение. Впрочем, пусть мужчины, способные держать оружие, присоединятся к гарнизону. Но баб с детьми не пускать! Пусть уходят и уводят скот, нам здесь лишние рты не нужны!

Новая ложь. Год выдался урожайным, амбары ломились от зерна, провизии хватило бы надолго. Но орки не умели ждать. Даже когда не было оружия, они ломали ворота твердолобыми сплющенными головами, могучими руками разбирали стены на камни, карабкались по горам трупов своих собратьев. Пусть, когда крепость падёт, пищей монстров станут защитники, а не женщины и ребятня.

Солдаты понемногу оживлялись. Дэниел тоже воспрянул духом. Орки по-прежнему шагали вперёд, вздымая тучи придорожной пыли, но, занятый делом, капитан Нортон на время забыл, что его ждёт бой не с упрямыми горцами и не с заморскими соседями, а с монстрами, которым чуждо всё человеческое.

* * *

На ужин Дэниел с аппетитом съел оленину, тушёную с грибами и луком, и выпил столько красного вина, сколько в него влезло. И убитого на охоте оленя, и бочонок ему поднёс староста деревни в благодарность за мелкую услугу: имена его сыновей непостижимым образом исчезли из списков и юношей не забрали на службу.

Капитан Нортон принял взятку не больше пары дней назад, но сейчас ему казалось, что всё случилось в прошлой жизни. В той жизни он неспешно, но уверенно поднимался по ступенькам крутой железной лестницы, которая зовётся военной карьерой. Порой творил глупости, порой — подлости.

Случалось и геройствовать на прошлой войне. Трижды он дрался на дулях, но до смерти противника не доходило ни разу. Он искренне любил всех своих женщин, кроме одной: та, юная жена гадкого толстого генерала, стала местью за незаслуженный выговор и ссылку в самую мясорубку войны. Той ночью Дэниел (или ещё Дэни? ему едва исполнилось девятнадцать) целовал любовницу в шею и неловко ласкал пышную грудь, а женщина, не таясь от служанок за дверью, извивалась и стонала. А на рассвете молодой офицер влился в строй пушечного мяса, и на долгих полтора года толстый генерал и его прелестная жена стёрлись из памяти…

Капитан Нортон кисло усмехнулся. Он творил и глупости, и подлости, но только за ночь с пышногрудой красавицей ему было стыдно. Когда он, хохоча, пересказывал приятелям своё приключение, толстый генерал в последний раз заряжал пистолеты. Какая шутка судьбы! Прославленный вояка приберёг выстрел и для себя, но прежде его жена получила пулю меж роскошных грудей и навек осталась юной.

Желудок вдруг скрутило узлом. Дэниел, пошатываясь, вышел на смотровую площадку: его чуть не вывернуло. Прислонившись спиной к шершавой крепостной стене, он подставил лицо прохладному вечернему ветру. Сумерки окутали каменные башни, над мраморной гробницей Ульриха Отважного зажглись первые звёзды.

— Вот ты их две сотни лет назад не добил, а