Я – вор в законе - Евгений Сухов

Медведь согласно кивнул. Он был согласен с Алеком, но права на ошибку не имел даже он, слишком высока была цена.

– Пусть он погостит у меня несколько дней, прощупай его еще раз, более тщательно. Если что обнаружится, то он отсюда живым не выйдет. Скажи, чтобы прослушивали его телефон, и, если будет хоть намек на связь с милицией, сразу сообщи мне.

– Хорошо. Если пожелаете, можем установить камеры. Мы сделаем так, что он их не заметит.

– Заметит! Никаких камер. Он обладает редкой памятью, он заметит, даже если чуть сдвинуть стул. Будем надеяться, что он чист. Только такой человек нужен нашей организации. Все. А теперь я хочу побыть один.

Алек вышел. Память навязчивым наваждением вернула Георгия Ивановича в далекую молодость. Он был прозван Медведем совсем не за крепкую стать и рост, как раз наоборот: Гоша был росточка среднего, сухощав, и что его отличало от множества воров, так это квалификация – он был медвежатник. И не просто какой-нибудь бесталанный потрошитель сейфов, а медвежатник думающий. Медвежатники вообще были почитаемым народом в воровском мире. Здесь, как нигде, нужна смелость, изобретательный ум. Профессия такая, что без риска не обойтись, а ко всему прочему нужны и умелые руки. Но Георгий Иванович был настолько силен в своем ремесле, что пользовался авторитетом даже среди медвежатников, которые уважительно и прозвали его Медведем. Кличка эта закрепилась и пристала к нему куда больше, чем настоящее имя. Воры-карманники смотрели на него снизу вверх, и не каждому из них он протягивал свою сухую теплую ладонь.

Последний раз он сел незадолго до войны, тогда они взяли сейф на одном из казанских заводов. Эту операцию Медведь считал одной из самых удачных в своей жизни. Сейф швейцарской работы казался неуязвимым – его не брали алмазные сверла, к нему неприменим был автогенный резак, он не боялся взрывчатки, и если и была на него узда, так она находилась в руках Медведя. Он приобрел за границей аналогичный сейф, неделями колдовал над кодовым замком, пробовал множество отмычек, а когда замок наконец сухо щелкнул, торжествующе показал изогнутую проволоку.

– Вот этой штукой я теперь выпотрошу любой швейцарский сейф. Ну что, братва, подставляйте карманы для миллионов!

Следующий этап операции заключался в том, чтобы проникнуть на завод. Этот завод больше напоминал крепость: стены его возвышались на несколько метров, по самому верху был проведен ток высокого напряжения, суровые охранники придирчиво изучали внешность каждого входящего. Но было единственное слабое место – система канализации. Медведь сам удивлялся тому, что администрация и охрана не уделяют ей достаточного внимания. Подземная часть завода напоминала запутанный лабиринт, прорытый трудолюбивыми кротами. Один из тоннелей уходил далеко в город. Конечно, входы были изолированы от внешнего мира громоздкими решетками, на которых болтались увесистые замки. Однако для медвежатника такого уровня, как Гоша, это было мелочью: все равно, как если бы их не было совсем.

Медведь тщательно изучил канализационные сообщения, по секундомеру определил, сколько времени ему потребуется на отмыкание многочисленных замков и дверей, сколько уйдет на переходы по низким тоннелям, и только после этого взялся за дело.

Канализационный тоннель выводил прямо в здание завода. В этот час цеха были пусты, но в помещениях горел свет, где-то на верхних этажах раздавался размеренный шаг кованых сапог – это бодрствовал один из сторожей. Сейф находился на втором этаже за тяжелой чугунной дверью. На отмыкание двери уйдет сорок три секунды, потом нужно будет ее так же неслышно прикрыть. Дальше сейф. Он находился прямо напротив двери у стены, к нему подключена чуткая сигнализация. Ровно в три часа ночи будет устроено замыкание, которое продлится четыре с половиной минуты. За это время Медведь должен будет открыть сейф, вытряхнуть его содержимое в мешок и так же осторожно закрыть его. Мешков, судя по количеству денег, должно быть два, второй достанется компаньону. Уйдут они той же дорогой, которой проникли на завод. У выхода из канализационного люка их будет ожидать грузовая машина.

Все произошло именно так, как и рассчитывал Медведь, но через три дня его задержали. Медведь посчитал неблагоразумным исчезать сразу после ограбления. Нужно вести себя так, как будто ничего не произошло. Он показывался на людях, сделал даже попытку устроиться столяром на мебельную фабрику, но вечером третьего дня в его квартиру под самой крышей нетерпеливо постучали люди в военной форме. Уже по стуку в дверь Медведь понял, что пришли за ним. Так могут стучать только хозяева, а ты невольно начинаешь ощущать себя квартирантом. Нужно было выглядеть непринужденным и ничем не выдать своего беспокойства. Медведь открыл дверь и встретил гостей чуть ли не с улыбкой.

– Медведь? – поинтересовался один из них, тот, что был ростом повыше. Он тоже улыбался так, будто повстречал хорошего знакомого.

– Вы ошиблись. Я не Медведь, меня зовут Георгий Иванович, может, товарищ Медведь живет этажом выше?

– Не придуряйся, Медведь. Весь Союз тебя знает, как неуловимого медвежатника, а о твоем имени уж давно ни кто не помнит.

Форма шла этому паршивцу-оперативнику и наверняка сводила с ума буфетчиц из спецстоловой. Он явно не без гордости носил новые галифе и то и дело ласкал пальцами скрипучую портупею. Верзила оттеснил Медведя из проема дверей и по-хозяйски поинтересовался:

– Где прячешь деньги, Медведь?

– Посмотри у меня в пиджаке, может, наскребешь рубль с мелочью себе на ужин.

– А ты остряк, Медведь, только мы шутить не намерены. Куда же ты дел пять миллионов? Может, зарыл где-нибудь в саду под яблоней?

– Какие миллионы?

– Те самые, которые вытащил три дня назад из заводского сейфа.

– Тогда пошуруйте руками в помойном ведре, может, они там лежат, – любезно распахнул Медведь дверь в туалет.

Верзила хмыкнул. Он с удовольствием размазал бы этого наглеца по стенке, однако распоряжений по этому поводу у него не было.

– Пять миллионов вытащил именно ты. – Верзила уверенно расхаживал по комнате, оставив своего напарника у самых дверей, на случай, если Медведь попытается смыться. – Хорошо, если не ты, тогда кто из твоих дружков ограбил заводской сейф?

– Яне слышал ни о каких ограбленных сейфах.

– Такую чистую работу мог проделать только ты. Извини, Медведь, но придется тебя задержать. Пока мы не располагаем никакими доказательствами, но они у нас очень скоро появятся. А теперь руки! Я сказал: выставить руки! Вот так-то оно будет лучше. – И опер не без удовольствия защелкнул наручники на запястьях Медведя.

Месяц его продержали в одиночке, ни разу не вызывая даже на допрос, это был один из приемов психологической обработки, и Медведь был готов ко всяким неожиданностям. Потом его вызвал тот же самый опер и, положив пистолет рядом с собой на заваленный бумагами стол, сразу заявил:

– Медведь, мы знаем, что деньги вытащил ты. Нужно быть дьявольски хитрым, чтобы не оставить даже малейшего следа. Все замки на месте, ни один не сорван, и – ни одной царапины! Мы даже не знаем, как ты зашел и вышел, впрочем, теперь нас это не особенно интересует. Деньги найдены. Твой сообщник, с которым ты поделился миллионами, попался как жалкий фраер, соря этими бумажками в ресторане. Он же нам сообщил, куда ты спрятал свой мешок.

Медведь сидел не шелохнувшись. Слишком много он видел, чтобы сейчас попасться на дешевый выпад мента.

– Так что ты по-прежнему нищий, Медведь. Сообщников выбирать ты так и не научился. Я поднял твое дело и увидел, что ты трижды был предан своими друзьями. А ведь ты всегда много на себя брал и делился с ними поровну. Мне остается только пожалеть тебя, Медведь, но я предлагаю тебе свою дружбу. Мы не предаем своих друзей, наоборот, оказываем им всяческую поддержку. Мы прощаем тебе это ограбление, тем более что деньги уже у нас. Ты будешь с нами?

– Ты забываешь, что я медвежатник, а не продажный фраер. Это явно не по адресу.

– Ты не хочешь пожать протянутую руку?

– Поищи другого Иуду!

– Оказывается, ты силен в богословии?

– Я сам не хочу на вас, ментов, работать, но если бы это и произошло, то каждый вор стал бы пальцами тыкать в мою сторону и плевать вслед. Найдутся охотники, которые воткнут мне перо в бок.

– Медведь, у тебя нет выбора, – спокойно заметил опер. – Люди с такими руками, как у тебя, появляются на свет раз в пятьдесят лет, и остается только недоумевать, почему они не на нашей стороне. Ладно, я не хочу вести с тобой долгие разговоры. Знай, что ты даже получишь офицерское звание, если согласишься быть нашим консультантом по изготовлению сейфов. Возможно, тебе придется выполнять раз в неделю кое-какие небольшие задания по твоей основной специальности. Эти операции будут производиться в строжайшем секрете. К нам поступили сигналы о том, что некоторые военачальники и работники аппарата хранят у себя в сейфах документы, клевещущие на наш строй, а также строят планы по уничтожению руководителей партии и правительства. Это заговор, и дело весьма серьезное. НКВД должен знать все. Во всем этом ты обязан помочь нам разобраться, в том твой гражданский долг. За помощь мы готовы простить тебе некоторые твои прегрешения.