Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

— Потрясение — плохо всегда. Ищи, как мне вернуться. Ты же мужчина! Ты должен.

— Да, конечно, — пообещал я. — Сперва думатель- ный этап, это такое подготовительное мероприятие, потом прощупывание возможностей, а затем и завершающий этап. Пока что начинаю осторожненько переходить к первому. Медленно, чтобы не надорваться.

— Надо быстро, — сказала она отрывисто. — Могу не успеть.

— Неужели так плохо? — спросил я. — Мне кажется, большинство высших глердов вам преданы. Мяффнер, Иршир, Хоткингард…

Я запнулся, подыскивая имена, она смотрела с грустной иронией, хотя и по–прежнему свысока.

— И все?

— Просто я знаю очень немногих, — сказал я, защищаясь, — по крайней мере, Руперт Картер вам предан, а это немаловажно. Еще ваш человек Тархантер…

Она снова посмотрела свысока.

— Тархантер? Ты говоришь о герцоге Тархантере?

— Ну да, — сказал я. — Такому любителю охоты никакие потрясения не нужны. Присядьте вон сюда, ваше величество… Это покрывало, не пугайтесь, такое не совсем покрывалистое с виду, но это покрывало, накрывало и даже укрывало. Высокие технологии, в смысле, сложносоставное колдовство с примесью магии и волшебства…

Она посмотрела вроде бы с сомнением, или это мне только показалось, как я набросил на декоративное толстое бревно, что должно создавать иллюзию слияния с природой, тонкую кисею.

Кисея на глазах распухла в толстое покрывало толщиной с зимнее одеяло, а то и перину. Я ожидал, что королева на всякий случай для проверки потыкает пальцем, но не унизилась до такого простонародного жеста, для королевы подданные должны готовить самое лучшее и правильное, села спокойно и царственно, спина все такая же прямая и даже ровная.

Ящеренок, осмелев, начал слезать с моего плеча, задержался на коленке, на ходу опасливо осматривается, мордочку поднял и жадно пронюхивает странные запахи чужого мира.

Я следил за ним, как он осторожно опустил переднюю лапу и щупает землю, а остальными тремя вцепился в штанину еще крепче.

Вдруг, я не успел крикнуть, прыгнул, ухватил в трех дюймах от моей ноги пробегающую жужелицу.

— Фу! — рявкнул я. — Плюнь!

Он повернул ко мне голову, в полураскрытой пасти торчат только задние ноги жука, сглотнул и посмотрел на меня с самым невинным и даже обиженным видом: тебе что, для меня и жука жалко?

— Дурачок, — сказал я с тревогой, — а вдруг наша еда для тебя закручена в другую сторону?

Королева посмотрела на ящеренка, на меня.

— Это… как?

Я отмахнулся.

— Не берите в голову, ваше величество. Человек не свинья, ест все, а животные — существа нежные, чуткие, отзывчивые… У него может быть несварение желудка.

Она наморщила нос.

— Не издохнет.

Я взял ящеренка на руки, почесал ногтем спинку, перевернул и погладил толстое белое пузо с нежной бархатистой кожицей.

— Если все нормально, то… гм…

— Что?

— Тогда наши миры когда–то были одним, — сказал я. — Одним целым. Но случилась какая–то вселенская катастрофа… темная материя начала расслаиваться… или разделяться, как амеба… в общем, теперь два мира вместо одного.

Она рассеянным взором окинула озеро, в нем ничего нового, обычное средневековое озеро.

— Как, — перепросила она, — кто–кто?

— Амеба, — пояснил я, — это такое существо, каким мужчины хотят видеть женщину. По характеру. Хотя во- обще–то вы такие и есть… Не вы, ваше величество, естественно! Вы — кремень. Да и какая женщина усидит на троне? Только с мужским характером, как пиво. Так вот моя гениальная идея объясняет многое… Даже все на свете, ибо она, скажу без ложной скромности, универсальна! Потому там и здесь люди, а не осьминоги или гигантопитеки.

— А как, — спросила она озадаченно, — одна земля могла разделиться на две? Кстати, разрешаю тебе сесть. Вот там, не ближе.

Я поклонился.

— Спасибо, ваше величество!.. Ах, как спасибо. Могли же велеть утопиться, вы же добрая.

Она покачала головой.

— Нет, сперва верни меня в мой мир. Но как наши миры могли быть одним?

Я воскликнул с укором:

— Ваше величество!.. Это уже частности, недостойные высокой мысли. В науке возможно все. Обосновывают только слабаки! Но мы видим, что, несмотря на космические расстояния, мы с вами все еще похожи!

Она в задумчивости провела ладонью по щеке, словно проверяя, в самом ли деле у нее такая же щетина, как у меня.

— Ладно, давай подумаем лучше о моем возвращении. В королевстве неспокойно. Тархантер не только тебя обманул, что ни о чем другом не думает, кроме как об охоте!.. Многие и в столице так думают.

Глава 8

— Сперва поедим, — сообщил я. — Когда выезжают на природу, сразу начинают есть. Как в поезде!.. Делать же больше нечего, потому едят и пьют… Вот и мы тоже. Не люди, что ли? Да и вы так ближе к народу в моем простоватом лице.

Она поморщилась, но не сказала ни слова, а я расстелил на траве немнущуюся скатерть из полиграфена, роскошно пушистую, невесомую, что укрыла траву и неровности почвы, образовав почти идеально ровную столешницу.

Когда вытаскивал из багажника складной мангал, королева вскрикнула:

— Демон!.. Сверху!

Я дернулся, шарахнулся затылком о крышку багажника. Королева указывает в небо, я не успел всмотреться, она сказала быстро:

— Сейчас нападет!.. Отбиться сумеешь?

Я всмотрелся, дрон стремительно идет со стороны солнца, не сразу и рассмотришь, через минуту завис над нами и опустился на траву рядом с автомобилем.

Королева не двигается, я же самец, должен драться, а я, щупая шишку на затылке, шагнул к дрону, поднял крышку квадратного туловища.

— Ага, — сказал я, — все верно… шампанское, десять пирожных, мороженое трех видов, мясо для шашлыков…

вроде бы не совсем верно замоченное в белом вине?.. Ладно, это я придирчив, потому что эстет, у меня же вкусы…

Вытащив все, нажал кнопку «Заказ принят», вернул крышку на место. Дрон моментально приподнялся на суставчатых ногах, подпрыгнул и унесся в небо уже по крутой дуге.

Королева, стараясь делать это незаметно, перевела дух.

— Говоришь, — произнесла она с сомнением, — демоны завоевали ваш мир?

— Еще как, — подтвердил я. — Думаете, прислуживают?.. Взамен мы отдали свои бессмертные души! И почти прекратили размножаться, а ведь Творец нашего мира дал нам заповеди, где первая и самая главная гласила: плодитесь и размножайтесь… Ваше величество, можете пересесть сюда. Эта скатерть растягивается на несколько метров, это у нас ярды такие, только побольше.

Она смотрела, как я сел на краю, оставив еду в центре, подумала и, подойдя с другой стороны, села просто и по–женски грациозно, хотя и с должным величием и строгостью в лице.

И тут же сказала ровным голосом, но с затаенной горечью:

— Умеет прикинуться, умеет… И все ему верят!

— Чему, — спросил я, — что он завалил Финнегана? Тьфу, кабана, похожего на Финнегана?

— Что он охотник, — ответила она скупо.

— А он… не…

— Герцог Тархантер, — произнесла она жестко, — ненавидит охоту. А прикидывается охотником… сам догадайся, ты же смышленый… как недавно показалось. Или мне только показалось?

Я в изумлении отшатнулся.

— Зачем? Какой толк?

Она объяснила с явным презрением на лице, так объясняют только самым тупым:

— Если человек страстно увлечен охотой, от него не ждут захвата власти.

— Логично, — ответил я. — Он уже нашел свои радости.

— Он это и создает, — отрезала она. — Это… впечатление! Чтоб все так думали. Род Тархантера владеет несметными лесами, все его предки были заядлыми охотниками, замок весь в трофеях, потому ему легко делать вид, что и он тоже… все от него этого ждут, на самом деле уже несколько лет копает под законную власть…

— Под ваш трон? — уточнил я ядовито.

— Мой трон получен законно, — отрезала она. — Я дочь королевы. Или ты вообще против женщин на троне?

Я протестующе выставил ладони.

— Нет–нет, что вы, ваше величество! У нас была женщина, ее правление так и называли «золотым веком». И не только в нашем королевстве. А что герцог Хоткин- гард?

Она вздохнула.

— Это еще та сволочь. У него нет прав на трон, как у Тархантера, но есть сильный характер, изворотливый ум и умение пользоваться человеческими слабостями.

— А Тархантер не умеет?

— Тархантер, — сказала она, — обожает говорить о себе, а Хоткингард умеет говорить о собеседнике. А еще постоянно льстит, тем нравится, так что Хоткингард создает себе репутацию умного и понимающего человека.

— А он понимает только, — сказал я, — как их дергать за ниточки? Мне он тоже не понравился… Ого, узнаю этот взгляд. Как это я осмеливаюсь обсуждать глердов?