Леший - Александр Тамоников

Да, местность эти ребята знали, что было для Лешего неприятным сюрпризом. Он продолжал оставаться на наблюдательном пункте, боясь неосторожным движением выдать свое присутствие, так как человек в камуфляже за все время наземной «работы» подчиненных внимательно, иногда используя армейский бинокль, осматривал округу. Лешему иногда казалось, что взгляды их встречались, и тогда он буквально вжимался в землю. Но наблюдатель в камуфляже через некоторое время отводил взгляд и так же пристально и долго рассматривал другой участок. Следовательно, ничего подозрительного не замечал. Когда вернулась группа, они сложили захваченные пакеты в свои переносные контейнеры, обошли местность, убирая следы своего пребывания, и, наконец, так же бесшумно, как и появились, растворились в зарослях леса.

Лешин лежал неподвижно до того времени, пока вдали не заработал двигатель машины и звук его не стал удаляться. Только после этого он позволил себе отползти от кустов на небольшую поляну, лечь на спину и закурить. Ему, опытному разведчику, было ясно, что только что на его глазах была очень квалифицированно проведена акция захвата каравана с неизвестным грузом. Но проведена скорее всего не подразделением какой-то спецслужбы. Слишком тщательно зачищены за собой следы и убраны все курьеры – потенциальные «языки», что ни одна спецслужба никогда бы не сделала. В конце концов, контрольные выстрелы в голову. Это почерк наемных убийц, а не агентов-спецов. Нападение готовилось заранее, а Лешин, каждый день бывавший здесь или где-то рядом, ничего не замечал. А должен был. Одно объяснение такого упущения немного успокаивало: подготовительная работа могла быть проведена до его прибытия на кордон. Что теперь следовало сделать Лешину? Ответ один – немедленно сообщить о произошедшем подполковнику Бабичеву.

Владимир свернул в чехол рыболовные снасти, перебрался на другой берег, произвел осмотр местности, особенно места, откуда вел огонь снайпер. Как Лешин и предполагал, никаких следов, кроме слегка примятой травы, тот после себя не оставил. Володя прошел тропой до болота, где слева от гати скорее всего и были погребены трупы с байдарками. Зеленый покров там был поврежден, и среди водорослей зияла широкая черная дыра, которая, впрочем, постепенно затягивалась. Еще пару часов – и болото примет свой первоначальный вид. Леший поспешил на кордон, оттуда без задержки в райцентр Лепки. Бабичев, к счастью, оказался на месте. Секретарь сообщила начальнику РОВД о прибытии Лешина, и Боб сам вышел встретить друга.

– Привет, Володя! Никак не ожидал увидеть тебя сегодня. Завтра сам хотел к тебе наведаться. А ты, видишь ли, опередил. Но я вижу, ты встревожен. Что-то случилось?

– Привет, Боб. Ты угадал, случилось.

– Что?

Разговор велся в приемной, в присутствии секретаря.

– Может, в кабинет пригласишь? Или здесь поговорим?

– Да, да, конечно, проходи, что-то я растерялся немного. Наташа, – это Бабичев уже секретарю, – завари нам кофе.

Друзья зашли в кабинет.

– Присаживайся, Володя!

– Дело вот в чем...

Лешин подробно рассказал об утреннем происшествии на реке.

По мере того как Владимир излагал суть событий, лицо Бабичева мрачнело. Он встал с места, закурил, начал ходить по кабинету. Вопросов не задавал. Слушал молча и внимательно. Когда Лешин закончил, Бабичев стоял у широкого окна. Наконец спросил:

– И ты все это видел своими глазами? – Бабичев был взволнован, хотя пытался скрыть это.

– Нет! В ночных глюках, после чемиргеза деда Матвея.

– Не кипятись, Володя!

– Какого черта тогда переспрашиваешь?

– Ладно, подожди!

Бабичев прошел к столу, сел в кресло, глубоко задумался. Владимир не мешал ему, интуитивно понимая, что другу приходится принимать какое-то очень трудное решение. Не понимал Леший другого. Почему? Ведь все дальнейшие действия начальника милиции логично вытекали из его служебных обязанностей: сообщить о преступлении руководству, начать расследование, ну и дальше в том же духе. Чем так озабочен Боб? Или?.. – пришла вдруг страшная догадка. Или он, подполковник милиции, сам имеет какое-то отношение к событиям на реке?

Боб прервал паузу. Он резко ударил ладонью по столу, сказав:

– Пошли на улицу!

Они вышли из здания РОВД.

– Через час жди меня здесь, у входа! – нервно бросил Боб. – А мне еще надо разобраться кое в чем.

Бабичев хлопнул дверцей машины и отбыл.

Уже через пятнадцать минут он вошел в кабинет известного в округе предпринимателя Кирилла Семеновича Сонина.

– Объясните мне, уважаемый Кирилл Семенович, – возбужденно заговорил Бабичев, – что творят в городе и его окрестностях ваши люди?!

Но Сонин был тоже не в духе.

– Если мы с вами, подполковник, на передаче «Что, где, когда?», то вопросы задавать буду я.

Бабичев хотел было открыть рот, но Сонин протестующе вскинул руку:

– Вы – главный милицейский чин – спрашиваете у меня: кто и почему перебил наших людей? Бабичев, вы скотина!

Подполковник сделал попытку вскочить с кресла, но был возвращен охраной в исходную позицию.

– Вы не просто скотина, Бабичев, – вы безмозглая и самонадеянная скотина. Дело об убийстве депутата Хоменко помнишь? – переходя на «ты», спросил Сонин. – Как ты его блестяще раскрыл! Все телементы померкли по сравнению с тобой! А это мы глушанули депутата. Не со зла. Только для того, чтобы вывести тебя по следу прямиком на наркошника, который ни тяти, ни мамы не помнил, но за убийцу сошел. Особо опасного! С ума сойти! Это из наших рук ты орденок получил, а заодно и подполковничью звездочку. Ты даже не подумал о том, что мудаки не раскрывают убийств. Им это не дано.

– Вы поплатитесь за свои слова, гражданин Сонин! – взревел подполковник.

– «Гражданин», говоришь, – ухмыльнулся Кирилл. – Ты забыл, тля, что не я у тебя, а ты у меня в кабинете отчет держишь. И если надо будет – сгною в камере ближайшего изолятора. А сейчас – вон отсюда, чтобы духу твоего вонючего здесь не было!

Надев фуражку и на ходу одергивая китель, Бабичев так же стремительно ретировался, как и вошел. Уже в машине, остывая и с трудом возвращая себе способность соображать, Бабичев начал понимать, какой пешкой он был в руках местных деловаров.

«Вы что-то бледно выглядите, Николай. Надо бы вам на Кипр с супругой. Или без нее? А вот и путевочки. Да что вы, что вы! Какие между друзьями счеты».

«Пора бы вам, товарищ подполковник, опытом с молодежью поделиться. Надо бы книжечку выпустить. Плотненький такой кирпичик. Оплата типографии? Город в вашем опыте заинтересован, весь город перед вами в неоплатном долгу!»

«Господи, какой же я самонадеянный индюк!» – схватился за голову Бабичев.

Через час Николай Бабичев выходил из машины у здания РОВД если не другим человеком, то уж прежним не был. Взяв под руку ожидавшего его Владимира, он отвел друга в сквер и твердо сказал:

– Послушай меня, Леший! Внимательно послушай!.. Будет лучше, если ты забудешь о том, что видел утром. Постой! – не дал он возмутиться Владимиру. – Позволь мне сказать. Забудешь, а еще лучше, если ты вообще уедешь отсюда. Немедленно.

– В чем дело, Боб?

– В чем? – переспросил Бабичев. – В том, что линять тебе надо отсюда, и как можно быстрее. Хотя, возможно, даже это уже не поможет тебе.

– Интересно! А если еще раз и по-русски?

Бабичев внимательно посмотрел на Владимира, и тот увидел в его глазах безысходность.

– Что происходит, Коля? Ты имеешь отношение к бойне?

– Да пошел ты!.. – Бабичев встал и сделал шаг от него.

Леший остался на месте. Теперь он точно знал, что его друг попал в крутой переплет. Какой? На это может ответить только он сам. Но захочет ли? Бабичев вернулся, опустился на прежнее место, заговорил:

– Если массовое убийство организовано и совершено так, как ты мне поведал, значит, организовал его или по крайней мере принимал участие в планировании кто-то, очень хорошо знающий местность вокруг дальнего кордона.

Бабичев вновь глубоко задумался, куря одну сигарету за другой. Но Леший прервал затянувшееся раздумье:

– Короче, Боб! Или ты сейчас мне все объясняешь, или...

– Что – или?

– Или я сообщаю о преступлении в областное управление ФСБ, минуя и твой РОВД, и милицию. Сегодня же!

– Вот-вот! Или – или, и никаких компромиссов. В этом вся твоя беда!

– Я тебя предупредил! Ну? Разговор состоится или мне отбывать в город?

– Город! А что он даст тебе, твой город? Ладно, Леший! Если меня контролируют, то вывести тебя из-под удара мне все равно не удастся. Лучше, если ты будешь знать все! Слушай!

Он сделал паузу. Затем, закурив новую сигарету, продолжил:

– Я сейчас был у одного человека, который назвал меня последним мудаком и скотиной. И то и другое – к величайшему сожалению! – соответствует действительности. Я заигрался до такой степени, что давно перестал ловить мышей. Я не смогу ни тебе, ни себе ответить на вопросы: за какие шиши мой холодильник всегда набит отборной жрачкой, почему я получаю бешеные гонорары за выступления в клубах, кто я такой, чтобы халява сама шла мне в руки, но при этом принимала приличествующие моменту формы? Хрен с бугра – вот кто я такой! Это мне глаза замазывают. А когда мое присутствие в городе нежелательно – меня спроваживают в Сочи или еще подальше. А сами крутят здесь дела. Как теперь выясняется – дела, связанные с распространением наркоты! Во главе бизнеса некий Король – Королев Геннадий Андреевич, в недалеком прошлом политический деятель. Он связан напрямую с Кириллом Сониным, с которым у Короля особые отношения. Точная схема работы организации мне неизвестна. Думаю, что наркота идет по речке Пре от Короля к Кириллу. Одно несомненно, свой путь караваны начинают из глубины Большого болота. Выходят ли они к Оке или передают товар где-то в другом месте, тоже неизвестно. А теперь вдруг это нападение! Почему? Кто? Здесь и гадать не надо: если погибли те, кто вез наркоту, значит, болотными жмуриками стали люди Короля. Если же кирилловская братва до сего дня и часа пребывает в добром здравии и в полном составе, значит, работку на кордоне замесил и испек Кирилл. Гад пошел на гада. Мне надо сдать Сонина. Молодой беспредельщик решил взять верх, но Король зубами порвет любого, кто против его монархии. Если я не сделаю этого, меня ожидают два сюжета, и оба с печальным концом: либо его королевское величество снимет мне голову, либо мятежный бандит Сонин утопит меня все в том же болоте. Я должен сообщить Королю о случившемся нападении. Первый шаг уже сделан: я в лицо сказал Кириллу, что это его рук дело.