Забытые письма - Лия Флеминг

Воспоминания нисколько не потускнели. Вот он сидит высоко в седле – ослепительно красивый в бриджах для верховой езды и наездничьем шлеме. И вдруг одаривает меня драгоценной улыбкой – узнал, обрадовался. Словно искра тогда пробежала между нами. Какими невинными были эти взгляды украдкой и как же бережно хранила я их, на многие месяцы окутав шелковыми сводами души. Мне страстно хотелось скакать рядом с Гаем Кантреллом, словно мы равные. И так горько было осознавать, что никогда не бывать этому в нашей патриархальной деревне, затерявшейся в Йоркшире. А когда нам довелось встретиться верхом на лошади в следующий раз, мир вокруг был уже совсем иным…

Ну же, старушка, давай сосредоточься на церемонии. Быть может, если я преисполнюсь терпения и еще посижу тут тихонько, ко мне явится призрак юного Кантрелла?

Да, древние старики способны видеть тех, кого не видят другие, и в этом один из их секретов. Видеть тех, кто давно ушел и теперь ждет тебя дома. Но ты пока не идешь.

Едва церемония началась, как тут же перед глазами встал тот кошмарный день, когда всех наших лошадей забрали на фронт. До сих пор слышу мягкий стук их копыт…

Глава 4

Август 1914

– Но они не могут забрать всех лошадей! Так нельзя! – вскричала Сельма, увидев, как мужчины в форме цвета хаки уводят лошадей, связанных в цепочку, словно тюремных узников. – Папа! Останови же их!

Эйса пожал плечами и, покачав головой, перекинул трубку из одного угла рта в другой.

– Если их ведут на войну, то за ними будет хороший уход. Не надо так расстраиваться! Они нужны стране.

– Но там же пони Сибилл! – и Сельма показала на серую приземистую лошадку школьной подруги. – Как же фермеры управятся без лошадей? А нам будет некого подковывать… – Не договорив, Сельма вернулась в дом, не в силах смотреть на эту душераздирающую вереницу и с трудом веря, что такое вообще может происходить.

Война была объявлена лишь несколько недель спустя после «банковского» праздника и совершенно перевернула всю жизнь деревни. Членов Стрелковой ассоциации полковник Кантрелл тут же забрал на полевые учения. Повсюду развешаны плакаты, призывающие чутко следить, не притаился ли рядом германский шпион. Железнодорожное полотно патрулируется днем и ночью. Солдаты регулярной армии готовятся к отправлению со станции Совертуэйт.

Бедному мистеру Джерому, старенькому фотографу-немцу, расколошматили окна в доме и отобрали у него все оборудование, чтоб не вздумал помогать врагу. В школе только и говорят что о злобных венграх, захвативших бедную маленькую Бельгию.

И вот со всей округи надо собрать и передать в армию пригодных животных – охотничьих и ломовых лошадей, пони. Ну как же молочник теперь управится без своего резвого Барни, а угольщик – без тихони Стемпера? Забирают всю живность, всех, кого Сельма знала с младенчества, – уводят по пыльной дороге за горизонт и увозят за море в чужую страну. Они же напугаются, не поймут ничего! Сельма рыдала, Эсси пыталась ее успокоить.

– Ну все-таки не всех забрали… Не горюй так. Кобыла леди Хестер по-прежнему в своем стойле. Хорошо мы ее тогда подковали. Правда, наверное, мастер Гай или мастер Энгус скоро на ней уедут…

Сельма горько оплакивала покорных бессловесных тварей, что не могут сказать и слова в свою защиту. Следом отправятся ее братья и мальчишки, которые пока разглядывают плакат – усатый лорд Китченер тычет пальцем прямо в тебя: «Ты нужен своей стране». Ну нет, до моей семьи вам не добраться! Мы всю жизнь в кузнице – с железом, с копытами, без нас вся фермерская техника встанет. Другие пусть отправляются добровольцами, если им не терпится, но у папы-то хватит здравого смысла, а братья еще слишком молоды. Да они и не знают ничего о войне.

Внезапно ей показалось, что весь мир сошел с ума. На улицах развеваются какие-то флаги, знамена, маршируют полные энтузиазма колонны. Как будто это повод для радости. Совсем скоро наши лошади потянут за собой пушки, а пушки будут палить по людям и убивать. И все это потому, что в какой-то стране, которой и на карте-то не найти, застрелили какого-то герцога, о котором мы и не слышали никогда. Почему же мы должны в этом участвовать? Никому не удалось убедительно объяснить ей этого – даже директору школы, мистеру Пирсу, который, говорят, записался в полк герцога Веллингтона – к знаменитым «Овсяным ребятам»[8].

– Ну вот, армия ушла, так что выпусти-ка Джемайму из конюшни, пускай попасется. Давай займись делом, и все уладится, так я всегда говорю себе, – улыбнулся ей Эйса. – Ступай подставь личико солнышку. Ничего не поделаешь, настала пора остановить этих забияк, покажем им, на что способны подданные Его Величества. Ступай, дочка… Вытри слезы и подыши воздухом.

Сельма вывела высокую гнедую кобылу на солнце. Она любила эту кроткую великаншу, что возила Гая. Грум еще не скоро придет за ней. И тут она вспомнила, что и Стэнли, и конюх записались добровольцами, не пожелав отпускать лошадей одних. Так, значит, Гай может… Нет, не стоит и мечтать.

Позднее августовское солнце жарко припекало макушку. Сельма отвела лошадь в тень – туда, где к корыту, пенясь, бежала свежая прохладная вода из родника. Скоро закончатся каникулы, и она снова будет помогать учителю вместе с Мэриголд. Брат ее, Джек, служил в регулярной армии, и Мэриголд постоянно хвасталась, что он первым в Вест-Шарлэнде записался на службу, и не переставала спрашивать, почему же братья Сельмы до сих не пор не надели формы.

– Им нет восемнадцати, – отвечала Сельма.

– Ну и что? – фыркнула Мэриголд. – Вовсе не обязательно тащить с собой свидетельство о рождении. Да никто в Скиптоне сроду не догадается, что Ньют несовершеннолетний. Если, конечно, он бы отправился сразу туда, а не пошел записываться здесь у нас.

– Он должен помогать отцу.

– Помогать мог бы и Фрэнк… К тому же лошадей теперь нет, делать особенно нечего. Так мой папа говорит.

С Мэриголд невозможно спорить, она вечно права. Но не на этот раз. Есть ведь и правила – призывной возраст, в конце концов. Папе нужен помощник, а Фрэнку всего лишь шестнадцать, и он не очень высокий.

Соблазн прокатиться на Джемайме был настолько велик, что Сельма не устояла. Они ведь старые друзья. Подумаешь, без седла!

– Не отпущу я тебя к этим солдатам, – прошептала она в лошадиное ухо, чутко щекотнувшее ей нос в ответ. – Ты сможешь прятаться у нас в амбаре. А теперь пойдем немного пробежимся по лугу. А потом я провожу тебя домой, если никто из твоих за тобой не придет.

Сельма подвела ее к специальной подставке возле ворот, вскочила на бархатную спину и, зарывшись носом в гриву, легонько ударила Джемайму пятками по бокам, просто чтобы дать понять, куда они идут. Но у кобылы оказались другие планы. Она вдруг припустила, постепенно разгоняясь все быстрее, и вот уже со свистом перенеслась через каменную ограду, разделявшую поля. Сельма распласталась на ее спине: волосы развеваются, лицо раскраснелось от удовольствия. Какое же это счастье – снова лететь за ветром! Лошадку эту тихоней никак не назвать, резвым галопом пересекла она поле со свежескошенной травой – веселая и шкодливая, она отказывалась повиноваться Сельме. Ничего не поделаешь, остается расслабиться и наслаждаться тряской, пусть лошадь наиграется вволю. Но что, если она поранится? И папе придется вести ее к ветеринару?

– Стой! Тпр-р-у-у! – покрепче вцепилась в нее Сельма и повысила голос. Тянула вожжи, гриву – все без толку. А потом Джемайма внезапно остановилась как вкопанная, подбросив круп, и Сельма перелетела через ее голову на землю и уже оттуда наблюдала, как лошадь беспечно удаляется по направлению к реке.

Сельма лежала, пытаясь перевести дух, и смеялась во весь голос, впитывая сладковатый запах клевера, луга и медовый аромат колючей скошенной травы. Джемайма скрылась из виду, но, кажется, за ней торопится вторая лошадь? Всадник спрыгнул и подошел к Сельме.

– С вами все в порядке? – Это был Гай. Словно рыцарь в сверкающих доспехах, он приподнял ее и помог доковылять до тенистого уголка у каменной ограды. – Эта кобыла порой дурачится просто как мартышка! С ней надо держать ухо востро.

– Все хорошо. Только самолюбие пострадало. Я-то думала, она будет рада мирно проехаться легкой рысью, а она вон что удумала, самостоятельная какая… Простите.

– Оставайтесь здесь, – распорядился Гай, снова вскочил в седло и стремительно удалился на дальний конец поля, где сосредоточенно паслась гнедая охотничья лошадь. Гай сцепил ее со своей и привел к Сельме.