Ночная бабочка, или История одной любви - Елена Козак

Знаю, Генрих обрадуется, если Мишель отправится за решетку. Это решит массу проблем. Но я не обрадуюсь…

— Тогда зачем вы… — Мишель прикоснулся рукой к моему лицу. — Зачем… Простите! — он опустил руки и сделал несколько шагов.

Я догнала его.

— Зачем что?

Аристократ вновь остановился и с насмешкой поглядел на меня.

— Знаете, вы очень убедительно лжете! — сказал и исчез, растворился в ночи.

Я опешила. Несколько раз в недоумении повертела головой. Затем вздохнула и пошла вперед. Никого видеть не хотелось. Формально я завершила задание. Мишель ответил. Но что-то в глубине души подсказывало — он солгал. И задание я провалила!

Не видя никого и ничего, продолжала идти по набережной. Затем перешла на левый берег Тиари. Я не была уверена, что хочу возвращаться к Генриху. Провалила я задание, иль исполнила, нужда во мне отпала. Я не знала, что делать, а потому просто шла вперед. Думала пройти по знакомым с детства местам, вдохнуть знакомый воздух.

Но вскоре силы оставили меня. Я села на зеленую траву на берегу, не решаясь идти дальше. Плащ Мишеля приятно согревал… и не только тело. Я пыталась изгнать герцога из своих мыслей, как когда-то в далеком детстве смотрела на Тиари и надеялась, что все беды исчезнут.

А затем раздался голос.

— Ба! Да неужели это Селин?!

Вздрогнула, не ожидая услышать простецкий говор, и повернула голову. "О, нет! Только не это!" Ко мне приближался Рихт — главарь самой влиятельной в городе банды. Ремеслом этого человека были убийства!

— Думал, тебя уже давно черви жрут!

— Знаешь, — съязвила я. — Любой девушке будет приятно услышать подобное. К счастью, твое предположение неверно, — я встала на ноги, но не двинулась с места: захочет, подойдет сам. Не смотря на свою профессию и довольно грубые слова, в отношении женщин Рихт всегда вел себя джентльменом. Если, конечно, это слово можно применить к простолюдину! Но, по-крайней мере, рук он не распускал.

— Гляди, как заговорила, будто благородная! Да и платье, — Рихт наконец-то разглядел под темным плащом зеленый шелк высшего качества — Амелия, как любая аристкратка, ни в чем себе не отказывала. Смешно, но даже обедневшая леди не могла позволить себе прийти на бал в платье, что стоило бы дешевле ста злотых. Она скорее осталась бы дома, вежливо отказавшись от приглашения. Придумала бы себе какую-то хворь. Но к Амелии это не относилось. Вот уж кто поистине не знал золоту цену! — Дороже моего меча будет!

— Все меняется!

— Да уж! Променяла ты Жебера. А как же любовь? — Рихт со смехом произнес последнее слово. Но я его веселья не разделяла.

— Тебе ли не знать, что я его ненавидела!

— А то! Помню, как ты пришла ко мне, помню, как и он вскорости явился. Того и гляди, пена изо рта пойдет. До того спешил! Переживал…

— Да! За свои деньги!

Рихт расхохотался.

— И ты за это приласкала его пулей.

Я опешила.

— Он мертв?!

— Да уже почти две недели как. Неужто не знала?

— Даже не предполагала! — губы внезапно пересохли. Никаких эмоций не было. Только удивление. "Но как же так?!" Я ведь часто мечтала избавиться от Дорина, даже если пришлось бы самой вонзить в тело клинок! А сейчас в сердце лишь пустота… — Что произошло?

— Убили парня. Никто из наших не в курсе, кто его приласкал. Почерк незнаком. Думали, чужак. Кое-кто даже намекал, что он чем-то магам досадил. Дорин-то в последнее время совсем зажрался.

— Он всегда был жаден до безумия! — не согласилась я.

— Не скажи, только в последнее время с цепи сорвался. Но, что это мы стоим на холоде? Пойдем провожу.

— До моего дома?

Он как-то странно посмотрел на меня.

— А ты и этого не знаешь? Ну, можно и туда.

— Чего не знаю?

— Увидишь! — коротко ответствовал Рихт и мы, словно две тени, углубились в переулки.

Невидимый для невооруженного глаза, на набережной стоял Мишель. Да, Селин удалось его удивить. Еще как!

Мой дом находился в довольно необычном месте. С одной стороны он выходил на набережную, то есть примыкал к благопристойным кварталам. С другой потянулись трущобы — излюбленное место воров и убийц. У дома было два выхода, но в детстве, точнее, пока родители были живы, мне было разрешено выходить лишь на набережную — через парадный вход.

В черный входили слуги, работники отца, а также некоторые клиенты, что возжелали анонимности. Когда я стала работать на Дорина, то почти перестала пользовать парадным входом. Большинство гостей хотело сохранить свое посещение в тайне от общественности. Другие редко захаживали. Чернь обычно довольствовалась более доступными, более дешевыми девками. Мне доставался торговый люд, да парочка аристократов.

Поначалу я не заметила на улице ничего необычного. Кое-где горели огни, другие же дома были черны, словно ночь. Привычная картина. А затем… Дом… его не существовало. Перед глазами стояло пепелище…

С очей покатились непрошенные слезы. Я присела и поглядела на пепел. Взяла в руки небольшую горсточку и начала медленно высыпать его назад на землю. "Что же здесь произошло?" Ответа не было, да и не могло быть!

Слезы все капали и капали. И через несколько мгновений мое лицо было уже мокрым. Но мне было все равно. Я ничего не видела и не слышала, растворившись в своем горе.

— Ну, хватит, хватит! Подумаешь, каменюка. Правильно говорят: бабам лишь бы слезы лить! — с толикой доброты в голосе произнес Рихт

Я не сказала ни слова в ответ, но все же встала с холодной земли. Ничего поделать было уже нельзя. Как и два года назад. Но тогда я потеряла родителей. Сейчас… Рихт прав — какую-то каменюку! А воспоминания, что были с ней связаны… не обо всех из них хотелось помнить!

Я вытерла краем плаща мокрое лицо (платка, как обычно, поблизости не оказалось!)

— Спасибо, что показал мне это. Я пойду.

— Подожди, мы еще недоговорили.

— О чем ты? — я устало повернулась к Рихту.

— Я бы не хотел, чтобы ты досталась Кабату, или даже Бургомиру, — вроде издалека начал Рихт, делая шаг навстречу ко мне.

Я прищурилась. Кабат, Бургомир… Слишком долго я жила вблизи трущоб, чтобы не знать эти имена. Главари шаек, что поделили между собой Авиан. Стезя Кабата — ограбления, но и убийствами не брезговал, хотя, скорее по необходимости, если заставал хозяина в доме. Бургомир сотрудничал с аристократами. Тут и яды, и шпаги, коей "случайно" проткнули дворянина и похищения, а порой простые ограбления.

Двое других главарей, что не были названы — Рихт и Дорин. Рихт — убийства. Любые. В свое время считала, что его люди, "приласкали" моих родителей. Дорин занимался девушками и нищими. Заходил к каждой и снимал оброк. Порой задерживался. Как он говорил — проверял товар! А затем и на паперть наведывался — к нищим. Правда, тут надолго не задерживался.