Мистификация - Джозефина Тэй

— И Макдермотт по-прежнему считает, что он самозванец?

— Это тоже кажется ему заранее продуманным ходом.

Беатриса негодующе фыркнула.

— Как интересно у него устроены мозги! — воскликнула она. — Вот что значит судебная практика: он привык изобличать свидетелей во лжи.

— Нет, просто он мыслит беспристрастно. Не поддается эмоциям, как мы с вами. Нам тоже надо постараться отвлечься от эмоций.

— Да-да, вы правы, — согласилась Беатриса. Это была отрезвляющая мысль. — Но ведь мы не можем рассчитывать на помощь бедняги Хэммонда, поскольку его тело так и не нашли. Все сгорело до тла.

— Да, я слышал. Ужасная смерть!

— Ну так вот, раз неопровержимых доказательств нет и быть не может, остается полагаться на то, что он нам расскажет. То есть, надо будет проверить каждое его слово. Это можно сделать?

— Да, это совсем несложно. Он дал мне даты и адреса. Это тоже не понравилось Кевину… Да. Да. Конечно, мы все проверим. И я не сомневаюсь, что его слова подтвердятся. Он не стал бы давать нам сведения, которые не выдержат проверки.

— Получается, что нам нечего ждать.

— Да, получается так… Ждать действительно нечего.

Беатриса собралась с духом:

— Тогда поскорее организуйте мне с ним встречу.

— Я и сам об этом думал. Мне кажется, организовывать встречу не надо.

— То есть как?

— Я бы предпочел — если вы не возражаете — просто отправиться к нему домой и застать его, как говорится, врасплох. Не предупреждая его заранее. Тогда вы увидите его таким, каков он есть, а не таким, каким он хочет перед вами предстать. Если бы я пригласил его сюда, в контору…

— Да-да, понимаю. Я согласна. Может быть, сейчас прямо и поедем?

— А почему бы и нет? Почему бы и нет? — сказал мистер Сэндел тем сожалеющим тоном, каким говорят юристы, когда они не могут придумать возражений. — Конечно, его может не оказаться дома. Но вреда от этого никакого не будет. А вот и чай. Попейте чайку, а Мерсер попросит Симпсона, чтобы он послал Вилетта за такси.

— А ничего покрепче у вас нет? — спросила Беатриса.

— Боюсь, что нет. Боюсь, что нет. Я как-то до сих пор не усвоил этот американский обычай держать в конторе спиртное. Но, если хотите, я пошлю Вилетта…

— Нет-нет, не надо! Обойдусь. Выпью чаю. Говорят, чай даже лучше укрепляет нервы.

У мистера Сэндела был такой вид, словно ему захотелось успокаивающе похлопать ее по плечу, но он не решался. «Вообще-то он добрый человек, — подумала Беатриса, — только на него не очень обопрешься в тяжелую минуту».

— Он вам не объяснил, почему выбрал это имя — Фаррар? — спросила Беатриса уже в такси.

— Он мне вообще ничего не объяснял, — ответил мистер Сэндел опять своим обычным суховатым тоном.

— Вам не показалось, что он нуждается в деньгах?

— Он не говорил о деньгах, но одет очень хорошо, только покрой не английский.

— И не просил временной ссуды или чего-нибудь в этом роде?

— Нет-нет, Боже сохрани! Об этом даже речи не шло.

— Значит, он вернулся не потому, что оказался на мели. — Беатриса с облегчением откинулась на спинку сиденья. «Может быть, все будет хорошо», — подумала она.

— Я так и не понял, каким образом Пимлико из фешенебельного района превратился в квартал бедноты, — заговорил мистер Сэндел. — Тут такие красивые широкие улицы, мало транспорта и не больше сомнительных заведений, чем в других местах. Почему же чистая публика сбежала отсюда, однако по-прежнему живет в Белгравии. Непонятно!

— Дезертирство всегда принимает стадный характер, — ответила Беатриса, поддерживая этот ничего не значащий разговор. — Уезжает самая именитая местная особа, а за ней по нисходящей общественного положения покидают район и другие, а вакуум заполняют бедные люди. Мы приехали?

При взгляде на унылый фасад здания с обвалившейся штукатуркой и облезшей краской, на дешевые занавески в окнах, ржавый номер дома на столбе ворот и сор на подъездной дорожке, Беатрисе стало опять не по себе. Парадная дверь не была заперта, и они вошли в вестибюль. Туда выходило множество дверей, и на каждой была прикреплена карточка с именем жильца — видимо, здесь сдавались внаем отдельные комнаты.

— Нам нужно 59«М», — сказал мистер Сэндел. — «М», видимо, означает номер комнаты.

— Номера начинаются с первой буквы алфавита и уходят наверх. Вот «Б».

Они стали подниматься по лестнице.

— «И», — сказала Беатриса на втором этаже. — Нам выше.

Третий этаж был последним. Беатриса и мистер Сэндел стояли на темной площадке и прислушивались к тишине. «Его нет дома, — думала Беатриса, — он ушел, и мне придется пройти все это еще раз».

— У вас есть спички? — спросила она.

— «К» и «Л», — прочитала она на дверях.

Буква «М» была на двери в глубине площадки.

Они постояли в темноте перед ней, потом мистер Сэндел решительно шагнул вперед и постучал.

— Войдите! — раздался голос. Голос был довольно низкий, совсем не похожий на изысканный тенорок Саймона.

Через плечо мистера Сэндела Беатриса увидела молодого человека, и ее сразу же поразило то, что он гораздо больше похож на Саймона, чем был похож Патрик. Все это время ее сознание воспроизводило образ Патрика; но воспоминание было смутным, расплывчатым, и она усилием воли пыталась его прояснить, чтобы сравнить со взрослым человеком, который перед ней предстанет.

И она увидела человека, очень похожего на Саймона.

Он поднялся с постели, на краешке которой сидел, и неспешно, без тени смущения стащил с левой руки носок, который он штопал. Беатриса не могла себе представить, чтобы Саймон когда-нибудь вздумал штопать носок.

— Доброе утро, — сказал молодой человек.

— Доброе утро, — ответил мистер Сэндел. — Я привез к вам гостью. Надеюсь, вы не возражаете? — Он отодвинулся, и Беатриса шагнула на порог. — Вы знаете, кто это?

Сердце Беатрисы бешено колотилось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки. Она встретилась взглядом с юношей. И по его глазам она поняла, что он узнал ее.

— У вас другая прическа, — сказал он.

Ну конечно, за эти восемь лет мода на прически совершенно изменилась; конечно, он не мог этого не заметить.

— Значит, вы ее узнаете? — спросил мистер Сэндел.

— Разумеется. Это тетя Беа.

Она думала, что он подойдет к ней, но он не двигался с места. Потом повернулся и пододвинул к ней жесткий стул с изогнутой спинкой.

— Простите, но у меня только один стул. Он вполне устойчив, если не откидываться на спинку.

Беатриса, у которой подкашивались ноги, с облегчением села.

— Может быть, сядете на кровать? — молодой человек спросил мистера Сэндела.

— Спасибо, я постою, — поспешно ответил тот.

Собственно говоря, черты лица у него совсем другие, чем у Саймона, думала Беатриса, глядя, как юноша аккуратно втыкает иголку в носок. Это просто общее впечатление; когда в него как следует вглядишься, то становится ясно, что тут скорее фамильное сходство и он не так уж поразительно похож на Саймона.

— Мисс Эшби не захотела ждать, и мы решили поехать к вам домой, — говорил мистер Сэндел. — Вы как будто не очень…

Мистер Сэндел не договорил — смысл был и так ясен.

Юноша посмотрел на Беатрису дружеским неулыбчивым взглядом и сказал:

— Я просто не уверен, что мне рады.

Какое удивительно неподвижное лицо. В нем что-то от детского рисунка. Все на месте, пропорции соблюдены, но жизни нет. Даже рот прямой, как черточка, которой изображает рот ребенок.

Молодой человек подошел к комоду и положил на него носок. Беатриса заметила, что он хромает.

— Вы повредили ногу? — спросила она.

— У меня был перелом. В Штатах.

— Но если перелом еще не сросся, может быть, вам не надо на нее наступать.

— Перелом сросся, — ответил он. — Просто она стала короче.

— Короче? Навсегда?

— Похоже, что так.

У него были тонкие, но выразительные губы. При последних словах они горестно искривились.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Беатриса. — Видимо, кость неправильно срослась. У вас, наверное, был плохой врач.

— Врача, который накладывал гипс, я не помню. Я, вероятно, потерял сознание. Но они делали все, что нужно: подвесили на ногу груз и все такое.

— Но, Патрик… — начала Беатриса и осеклась.

Наступила неловкая пауза.

— Если вы не уверены, то пока никак меня не называйте, — сказал юноша, прерывая общее молчание.

— В хирургии столько всего напридумывали, — продолжала Беатриса, заглаживая неловкость. — Когда вы сломали ногу?

— Дайте вспомнить. Наверное, года два тому назад.

— Надо посоветоваться с врачами. Как вы ее сломали? Упали с лошади?

— Да. Не успел вывернуться. А как вы догадались про лошадь?

— Вы говорили мистеру Сэнделу, что работали с лошадьми. Вы любите лошадей?