Солнце садится на Западе - Мари-Габриэль

думала я, это подаренный мне каким-нибудь добрым волшебником английский или европейский паспорт. Это значило бы, что проклятые визы мне больше не нужны. И я могла бы бежать со всех ног обратно к Джейку. Это значило бы конец боли. И разговор не о политике или стране, этот разговор только о боли одного единственного маленького человека. На которую, естественно, всем наплевать. Что остается мне в моем положении? Если бы я хотя бы знала, что он тоже любит меня. Я ведь все смогла бы. Я бы все сделала для него. Я пошла бы к нему хоть пешком, хоть вплавь через Ла-Манш. Я бы построила плот, воздушный шар, корабль, подводную лодку. Да что угодно! Прошла бы пешком через лес, полный фашистов, как у Ремарка в «Ночи в Лиссабоне». Нашла бы ковер-самолет, или шапку-невидимку, спрятанную на каком-то далеком острове… Смогла бы все-все-все… чтобы оказаться с ним просто рядом. Если бы это только было ему нужно. Если бы он дал мне об этом знать. …И так я все думала, думала, размышляла. Но это были всего лишь желания, не вяжущиеся с реальностью мечты. На деле я почти ничего не могла. Мысли мои снова сменяли одна другую, соединяя и связывая, как в паутине одну сумасшедшую идею с другой… И почему нельзя попросить, чтобы мне дали особую визу в виде исключения. У меня ведь есть уважительная причина – любовь. Почему любовь не может являться основанием для получения, например, пмж в стране, где живет любимый?.. Глупые люди, им интересны только сухие неважные факты. А по-настоящему важные вещи они упускают. Ведь, что может быть важнее любви?..

На этой мысли я заметила, что мы уже в кинотеатре и сидим в зале. Вероника как раз закончила какой-то рассказ и замолчала. Дурацкое качество мое – иногда слушать человека – не слушая. Свет погас. Начался фильм…

Села я, значит, в кресло. Бедная голова моя, в надежде хоть на два часа перестать думать, опрокинулась на спинку, и тут…

На экране картинками замелькали зеленые поля. И я их определенно знала… Я знала вот это все… Железная дорога, тоже бывшая такой знакомой, пронеслась мимо. Поезд с синими в рябчик сиденьями… это же Кембридж… О нет, опять. Отдохнуть пришла, называется! …Чем дальше я смотрела фильм, тем больше понимала, что кто-то там – наверху – надо мной как может издевается, причем в крайне извращенной форме и с удовольствием.

Если кто-то не смотрел «Облачный атлас». Вкратце рассказываю: это фильм про две родственные души, которые, встретившись однажды, проходят множество реинкарнаций, прежде чем смогут соединиться и быть наконец вместе.

Все чувства к Джейку мгновенно вернулись. Мысль, что мы родственные души стала яркой и неизменной. Ну не бывает ведь таких совпадений. Не бывает! Просто так столько необычных вещей сразу с людьми не случается. А значит, все именно так. Я жадно смотрела, не отрываясь от экрана. В надежде, что хотя бы в кино сейчас все кончится хорошо. И это будет знаком. Очень важным знаком для меня, который покажет, что я все делаю правильно.

И да, фильм кончился хорошо.

Из кино я уже не шла. Я порхала. Окрыленная надеждой, я была самым счастливым человеком из идущих по улице. Фильм дал то, от чего я готова была уже отказаться – надежду. Новогодние огни вокруг горели, радостно мне подмигивая, витрины магазинов напоминали сказочные лавки из косого переулка, люди вокруг как будто тоже знали про мое счастье. И, казалось, приветливо, по-праздничному улыбались мне. Радостное помешательство, посмеялась я сама про себя.

Столько лиц вокруг. Столько душ. Вдруг, правда, все они переплетены и связанны друг с другом сказочными, невидимыми, тонкими нитями, тянущимися за ними из тысячи тысяч прошлых жизней.

Сон в кладовке

Декабрь подходил к концу, а я все еще не знала, что делать. Визы оставались непреодолимой стеной. Выхода все еще не было. А самым неприятным было то, что назло всем знакам и предчувствиям, Джейк все больше и больше отдалялся от меня. Я решила, что он мужчина и просто стесняется проявлять свои чувства. Не знает, что делать, как поступить, потому что ситуация сложная, и меня рядом нет. Что это расстояние делает его таким холодным и безразличным. Что если бы я только могла быть рядом, все тут же стало бы по-другому. А вдруг он, и правда, не любит меня. Вдруг я сочинила себе все это. Придумала, размечталась, мне так захотелось. Но нет, такого не может быть. Он мое все. Мое счастье, мой дом, моя радость, мой мир, моя родственная душа, моя вторая половинка. Дело близилось к Новому году. Я как обычно думала, думала, думала…

У меня есть одна плохая черта, ну, может, она, конечно, не одна. И, может, именно эта черта совсем и не плохая. В общем, когда меня что-то беспокоит, я очень много об этом думаю. И простых раздумий мне обычно мало, мне нужны действия. И если в любом другом деле мои действия могли быть вполне себе разумными и уместными, то во всем, что касалось вопросов моей любви, в силу полной и почти абсолютной на тот момент некомпетентности, были глупыми, странными и очень наивными. Говоря проще, в таких делах я обычно садилась в лужу. Но тут дело было особенное и крайне важное. Так что просто сидеть, сложа руки, я никак уж не могла. Я постаралась предпринять все возможное, чтобы привлечь внимание Джейка. Я писала ему в соцсети, комментировала все его посты, лайкала все подряд, с одной лишь целью, быть как можно более заметной. Я думала, что так я покажу ему, как он важен мне, как нужен, как я скучаю. Я думала, что он просто стеснялся. Не мог выразить свои чувства. Что он, будучи тонкой, творческой и чувствительной натурой, увидит и поймет, что не стоит отдаляться от меня, что наши чувства взаимны…

В тот вечер он выложил фото с урока. Он был на нем в темно-синей майке, такой весь потрепанный и небритый. Но он и такой был прекрасен. Я так давно уже не видела его. Мне казалось, что целую вечность. Эти сильные руки казались скалами. Моими стенами. Моим покоем и защитой. Лицо было уставшим, но усталость придавала ему благородства. Ученики писали, лайкали, комментировали. И я тоже поспешила присоединиться. Какая это была радость, видеть его. Он был солнцем. Единственным светом в этой зимней холодной темноте. И я нуждалась в нем. Нуждалась гораздо больше всех, кто к нему тянулся. А он мне не писал. Просто упрямо