Связанный честью - Сандра Браун

Но шериф, похоже, собирался в баре заночевать. Пара пивасиков превратилась в три, потом в четыре бутылки. Стелла почти от него не отходила, отрываясь, только когда ее подзывали другие клиенты. Они откровенно флиртовали и отпускали пикантные намеки, потом их подзуживающая перепалка сменилась мягким интимным шепотом, который изредка нарушало сексуальное хихиканье Стеллы. Руки шерифа без устали ласкали ее, а Стелла и не думала возражать.

С неожиданным появлением шерифа в Эйслин снова вспыхнула надежда, но она уже сомневалась в том, что того заинтересует поимка беглого преступника. Многие люди – как англо, так и индейцы – считали, что Лукаса Грейвольфа приговорили несправедливо, и сочувствовали ему. Может, этот уработавшийся шериф тоже один из них. Вполне возможно, что он отвернется в другую сторону, если Грейвольф окажется у него на пути.

Но шериф все равно оставался для Эйслин единственной надеждой. Она решила использовать этот шанс, хотя сильно сомневалась, что он поблагодарит ее за разрушение вожделенного вечера в обществе Стеллы.

– В подходящий момент мы просто встаем и уходим, тебе ясно?

– Ясно, – согласилась она. Может, чуть быстрее, чем следовало.

Грейвольф поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза. И даже раньше, чем нож блеснул в тусклом свете, она поняла, что Лукас вытащил его из сапога.

– Не заставляй меня применять его против кого-нибудь, Эйслин, особенно против тебя.

– Почему особенно против меня?

Он многозначительно окинул ее взглядом:

– Потому что после столь приятно проведенного вечера мне не хочется причинять тебе боль.

– Надеюсь, ты будешь гореть в аду, – сквозь зубы процедила она.

– Уверен, твое желание там уважат.

Он замолчал и перенес свое внимание на парочку у барной стойки и неотрывно, как ястреб следил за ними. Когда рука шерифа стала совершать набеги на грудь Стеллы и затем замерла, чтобы повнимательнее ее обследовать, Грейвольф скомандовал:

– Сейчас.

Эйслин думала, что он, крадучись, выскользнет из кабины и потом через дверь – на улицу. Вместо этого он вдруг рывком поставил ее на ноги. Это отлично сработало в его пользу. Она упала на него, чтобы не потерять равновесие. Он обхватил ее за талию и прижал к себе. Эйслин уперлась кулачками ему в грудь, пытаясь вывернуться, и уже открыла рот, чтобы закричать. Но только коротко выдохнула, потому что Лукас сунул между ними нож.

– Не смей. – Его скрипучий голос прозвучал с опасным спокойствием, холодом и отстраненностью, и ей снова пришлось отказаться от надежды на спасение.

Пошатываясь, они пошли к двери. Лукас клевал носом, как пьяный.

– Эй, мистер!

Эйслин застыла на месте, но Грейвольф продолжал двигаться вперед.

– Эй, мистер! Я с вами говорю.

Эйслин ощутила щекой, как Грейвольф прерывисто вздохнул. Он остановился и поднял голову.

– Да? – вопросительно посмотрел он на обращавшегося к нему Рея.

– У нас есть свободные комнаты в задней части дома, – сказал тот, показывая большим пальцем себе за спину. – Вы с вашей леди не хотите занять одну на сегодняшний вечер?

– Нет, спасибо, – ответил Лукас. – Надо отвезти ее домой, пока муженек не вернулся.

Рей непристойно хихикнул и вернулся теперь уже к детективному сериалу, рев которого доносился из телевизора. Шериф терзал податливые губы Стеллы, изливая на них все свои романтические притязания. На них с Лукасом он даже не посмотрел. Оказавшись на улице, Эйслин с наслаждением вдохнула чистый воздух. Ей казалось, что уже никогда ядовитый табачный дым и влажное амбре пива не выветрятся из ее легких. Грейвольф не стал тратить время на такую роскошь, как глубокий, очищающий вдох, и сразу толкнул Эйслин в машину.

Через несколько минут уже мили отделяли их от «Перекати-поля». И только тогда Лукас смог наконец вздохнуть свободно. Он опустил стекло и наслаждался встречным ветром.

– Ты все лучше и лучше избегаешь зловещих рук правосудия, – заметил он.

– Не люблю, когда мне под ребра суют нож, – бросила в ответ Эйслин.

– Этого не должно было случиться.

Кажется, он знал, куда едет, хотя шоссе было каким-то затерянным. Ответвления узкие, указатели почти не встречаются. Никаких светофоров. Обочин практически нет. Машин на дороге было мало, и все далеко впереди или позади. Когда кто-то проезжал мимо, Эйслин задерживала дыхание, боясь, что они врежутся лоб в лоб.

Грейвольф вел машину на высокой скорости, но безопасно. Если долго смотреть на шоссе, то кажется, что белые полосы разметки пытаются догнать друг друга посередине дороги. Они завораживали Эйслин, и она постепенно заснула. Но через пару минут тишину разорвала яростная ругань Грейвольфа:

– Черт подери все это!

– Нас кто-то преследует? – с надеждой поинтересовалась Эйслин.

Она села прямо и оглянулась назад.

– Только что зажегся сигнал «перегрев».

Настроение сразу ухудшилось, она опустила плечи. Какое-то мгновение она лелеяла надежду, что шериф или еще кто-то из «Перекати-поля» узнал Грейвольфа, но решил не рисковать до прибытия подкрепления.

– Он уже зажигался днем, – сказала она, откидываясь на спинку сиденья.

Лукас резко повернулся и уставился на нее. Его лицо освещали только огоньки приборной панели, придавая ему зловещий зеленоватый оттенок. Глаза казались серебристыми, почти белыми, и они были полны ярости.

– Хочешь сказать, двигатель сегодня уже перегревался?

– Ты что, не слышал, как я рассказывала об этом полицейскому?

– Я думал, это часть игры! – заорал он.

– Ну так вот, к игре это отношения не имело.

– Почему ты не сказала об этом до того, как я свернул на заброшенную дорогу?

– Ты не спрашивал!

Он закончил предложение таким жутким ругательством, что она испугалась, как бы их не поразила молния. Внезапно он съехал с шоссе, да так, что она в тряске чуть не откусила себе язык.

– Куда ты? – испуганно спросила она.

– Надо дать двигателю остыть, если мы не хотим, чтобы он сгорел начисто. В такой темноте я не смогу его починить.

Он отъехал от дороги на несколько сот ярдов. Местность была настолько пересеченная, что Эйслин вцепилась в приборную панель, боясь свалиться. Когда они наконец остановились, мотор уже булькал, как кипящий чайник. Грейвольф открыл дверцу и вылез наружу. Прислонился спиной к машине и опустил голову:

– Черт! Я столько времени потерял сегодня впустую. Сначала в том баре, а теперь еще и это.

Казалось, его ужасно злит вынужденная задержка. Он пошел вдоль капота, яростно пиная шины и ругаясь на чем свет стоит.