Королева ночи - Александра Окатова

Спящей красавице, которая пока этого не понимала, ну, что она спящая, приходилось как-то притворяться, что она такая же, как остальные. Она научилась говорить о том, где достать модные сапоги или батник, сначала, когда она в институте слышала такие разговоры, ей казалось, что девушки притворяются, что это им интересно, потому что она и представить не могла, что можно этим всерьёз интересоваться, потому что в школе, где она дружила с ещё пятью девочками, в их компании разговоры о тряпках считались слишком пустяшными, чтобы тратить на них время.

Спящая красавица конечно была очень симпатичная, лицо чистое, овальной формы, как яйцо, глазки ясные, губки пухлые и нежные с круто изогнутой по форме лука Купидона формой, как у Давида Микеланджело, правильные, только ещё более привлекательные, потому что девичьи. Носик небольшой – не римский, русский такой, симпатичный, чуть вздёрнутый носик. Сама она была строгих правил, даже слишком, что и привело к её долгому сну во всех областях жизни. Некоторые принцы, полукровки и простолюдины предпринимали, конечно, попытки разбудить её, но ни у кого пока не получалось.

Один юноша ещё в школе пробовал её разбудить поцелуем, но она хоть и считалась его девушкой и провожала даже его в армию в десантные войска, и делала с его мамой и сестрой на проводах салат оливье, где обнаружились непримиримые противоречия вроде того, что как говорила его мама, надо резать в салат ингредиенты очень мелко, вроде как по размерам горошины, чтобы всё было одинаково мелко, то у спящей красавицы в семье мама делала по-другому и приучила её резать так, чтобы наилучшим образом в зависимости от размера открывались вкус и особенности каждого ингредиента. Например, огурчик солёный надо резать несколько крупнее, чтобы при раскусывании он был оптимально сочным и его сочность, как неотъемлемое его свойство, как имя и фамилия: имя – Огурчик, фамилия – Солёный, наиболее ярко выражалась. Эти противоречия, впрочем, не сыграли особой роли, потому что от поцелуев этого юноши Спящая красавица так и не проснулась. После застолья Спящая красавица провела остаток ночи дома у юноши, где они в тесноте и полусне дремали на его узкой кровати, не раздеваясь, и безо всякого интимного контакта, кроме поцелуев.

Не проснулась Спящая красавица даже тогда, когда она на четвертом курсе вышла замуж. Также во сне она родила двух мальчиков с разницей в четыре года. Мальчики прехорошенькие, такие, что, когда она на санках зимой везла их с прогулки домой, старшего и младшего в одних санках, щекастых, румяных, ясно-сероглазых, то даже незнакомые прохожие, не сдержав улыбки, говорили: какие красивые, побольше бы таких. Мальчики в детстве были так похожи, что когда смотрели фото, то если на фото был кто-то один из них, то даже она и её муж сомневались, кто из детей изображен, и сразу различали, только когда их было двое, старший – Арсений, младший – Полиодор.

Так и жила она во сне, не просыпаясь, вполне счастливо, пока ей не исполнилось двадцать восемь лет. Спящая красавица так и не знала пока, что она спящая, а думала, что она просто правильная и поэтому с ней ничего особенного не происходит. Работать она устроилась сразу после института, в ПКО Картография, картографом, на работе ювелирной, точной, скрупулёзной, от слова скрупул, что означает в переводе с умершего латинского используемого сейчас только в высоких научных кругах, да ещё и в алхимии, латинского языка, зерно, если вы потеряли нить, то повторю: скрупул – означает зерно. Зерно истины. Зерно здравого смысла, драгоценное зерно, так сказать, найти зерно.

Работа как раз ей очень подходила. Чисто, тихо, спокойно: скреби пёрышком тушью на ватмане ручного отлива с водяными знаками гидрографию, речную сеть то есть, пунсоны кронциркулем, дорожную сеть кривоножкой и даже двойной кривоножкой, растительный покров, деревья, там, осоку в болоте, всё ручкой, пёрышком, тушью китайской: с помощью синусной линейки расчертив пространство. Не камни ворочать, не на холоде и дожде стоять – камеральные условия, от слова камера, вот и чувствовать она себя постепенно стала как в камере, от этих камеральных работ. Так и сидела она, как королева пространства, управляя на чертеже полями, лесами, дорогами и городам, на сходя со своего места. Так конечно она на этой работе и не просыпалась: голова работает, мысли бродят, где попало, камеральные работы хоть и чистые, а чувствуешь себя как в камере, как в тюрьме то есть.

Сидит год, сидит два, рождается второй сын, время идёт, а она всё крепче спит, только на работе она уже не простой картограф, а редактор. Чертить редактору не надо, надо говорить составителю, что чертить, а потом проверять, что начертил составитель, а так как во время черчения, она сама знала, голова, бывает, отключается полностью в погоне за непослушными мыслями, которые уводили куда попало, то и проверять надо было внимательно, потому что и чертили, что попало.

Так бы и умерла во сне, не просыпаясь, в положенный ей срок, если бы не случай. Работа Спящей красавицы располагалась неподалёку от её дома и она ходила на работу пешком, занимала дорога пятнадцать минут, мечта многих принцесс. Но после того, как она родила второго мальчика и прошёл декретный отпуск, который в те времена уже составлял три года, это со старшим она сидела только год, а с младшим уже три, то оказалось, что в отпуск она уходила со старого места работы, а выходить ей пришлось на новое. Располагалось оно в районе метро «Текстильщики», промышленном районе Москвы, прямо напротив АЗЛК, из окон ПКО были видны окна цехов АЗЛК, располагавшихся аккурат через открытую ветку метро. После выхода из декрета Спящая красавица вышла уже в район Текстильщики и поступила в распоряжение старшего редактора по фамилии Жив, а Спящая красавица пока была просто редактором. Хорошая фамилия – Жив. Давно, ещё на старом месте, когда Спящая красавица только вышла на работу, то ей дали делать учебную геологическую карту Советского Союза. Сначала как положено, она прочитала редакционные указания, где было написано, с каких материалов надо составлять, то есть чертить ручкой китайской тушью специальное содержание, ареалы распространения геологических пород на поверхности земли. В конце редакционных указаний Спящая красавица прочитала: редактор Жив. Неужели надо писать жив редактор или умер? Надо же! Оказалось, что Жив, это такая прекрасная фамилия, которая всё время напоминала и человеку, и остальным людям, что обладатель этой фамилии жив! Кроме случая, когда этот человек умрёт. Такой-то Такойтович Жив – умер. В остальных случаях – жив!

Оказалось, что старший редактор Жив, Дина Ильинична, делала в то время очень важный, интересный, содержательный, новый научный атлас геологии и геофизики Атлантического океана под руководством молодого, как о нем писали, семидесятилетнего ученого Глеба Борисовича Удинцева. Работы по атласу было много, забегая вперёд, скажу, что работы будет лет на двадцать, или более того, и старшему редактору Жив понадобились для развёртывания работ ещё редакторы. Вот и попала Спящая красавица к редактору Жив.

Однажды поехала старший редактор Жив в Институт географии, что неподалёку от Третьяковской галереи, в Пыжевском переулке, тоже очень волшебном, на встречу с авторами карт для атласа Атлантического океана и взяла с собой Спящую красавицу. Вот там-то и грянул Гром небесный и несчастная Спящая красавица на горе себе неожиданно проснулась. Никто не мог предположить, чем эта встреча обернётся. Обернулась она судьбой: счастьем и горем, стихами, и новым многолетним сном опять заснувшей Спящей красавицы.

Вот входят Жив и Спящая красавица в помещение, где назначена встреча с авторами карт для атласа, и видит она небольшой кабинет с высокими потолками, все стены которого представляют собой полки с книгами и несметными, то есть не поддающимся смете и счёту, минералами. Были там и большие кристаллы различных цветов, и друзы, это когда много кристаллов растут из породы, и минералы в виде сотов, и минералы в виде тонких-претонких, сложенных в стопку листиков и минералы как рассыпанный гранат и как леденец огромных размеров и с прожилками, и блестящий, как золото пирит, золото дураков, и невзрачное настоящее золото, и пестрый серпентинит, и сочный лабрадорит, и синий, как глаза одного принца, лазурит, и аметист, избавляющий от пьянства, и халцедон и изумруд, излечивающий от слепоты, и малахит, радующий чистые сердца, и гранит, и обсидиан, чёрное вулканическое стекло, и моховые, с уже готовыми картинами природы, агаты, и сахарные мраморы и королевские порфириты, чего там только не было.

Окна высокие и узкие.

– Проходите, пожалуйста, – сказали авторы, они уже обосновались с одной стороны большого стола, как положено по этикету. Прошли Жив и Спящая красавица, устроились чинно, и тут смотрит Спящая красавица – сидят напротив четыре принца-геолога, один краше другого. Лица у них как у капитанов парусных кораблей – глянешь, вроде суровые, обветренные, загорелые, а под этим, как под коркой – сплошная романтика, грусть нежных потерь и страдания чистых сердец.