Летняя королева - Элизабет Чедвик (Англия)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алиенора не сомневалась в его сведениях, но все же опасалась доверять сгоряча.
– Что вы собираетесь делать? Поведете нас другой дорогой в темноте? – Она жестом указала на его людей. – Непохоже, чтобы вы готовились к сражению.
– Не по дороге, – быстро ответил Гамелин, – а по реке до Тура. Я договорился с парой баркасов, что они отвезут вас сегодня вечером, но они не знают, кто вы. Вы должны замаскироваться, мадам, или не попадаться на глаза. Лучше, чтобы в вас не узнали королеву Франции. – Он огляделся вокруг. – Нам следует поторопиться.
– А как же лошади?
– Несколько доверенных людей могут доставить их в Тур по другому маршруту и встретиться с вами там.
– Вы предлагаете разделить группу? – Сальдебрейль покачал головой.
Гамелин кивнул:
– Так будет лучше.
Алиенора посмотрела на четверых мужчин. Инстинкт подсказывал ей, что следует довериться Гамелину, потому что он ничего не выиграет и все потеряет, если предаст ее в Блуа. Приняв решение, она обратилась к Сальдебрейлю:
– Одолжите мне тунику и ваш запасной налатник.
Темные брови Сальдебрейля полезли на лоб.
– Вдруг это ловушка? – пробормотал он.
Она покачала головой:
– Не в интересах сводного брата Генриха Анжуйского обманывать меня сейчас. Он – бастард, не имеющий ни родства, ни сил для ведения войны, которую он вызовет. Вы возьмете большую часть войска и будете приманкой. Если Тибо де Блуа преследует нас, пусть он преследует вас, а не меня.
Сальдебрейль, все еще сомневаясь, тем не менее дотянулся до своего седельного вьюка и передал требуемую одежду.
Алиенора сошла с коня. Со своим эскортом, образовавшим вокруг нее круг лицом наружу, она сняла платье и с помощью Марчизы надела тунику и налатник. Большая часть последнего скрывала женственные изгибы ее фигуры. Кожаный пояс с ножом в ножнах, короткий серый плащ и отдельный шерстяной капюшон, надвинутый так, чтобы скрыть волосы и лицо, завершали маскировку. Она сняла кольца и положила их в мешочек на поясе, а затем присела, чтобы растереть грязь на ладонях и испачкать лицо. Ее платье было засунуто в грубый шерстяной сверток, привязанный к древку копья. Алиенора помрачнела.
– На расстоянии это пройдет, но я сомневаюсь, что это обманет того, кто присмотрится, – сказала она.
– Этого хватит, скоро стемнеет, – сказал Гамелин.
Большая часть ее отряда вместе со служанками приготовилась идти с Сальдебрейлем. Коннетабль все еще был недоволен, но придержал язык. Он остался с ней, пока Гамелин вел их по грязной тропинке к берегу реки, где были пришвартованы две баржи, последние лучи света блестели на обшивке. Хозяева барж ожидали своих пассажиров. Так как было бы странно, если бы она не помогла, Алиенора уложила часть багажа на борт, держась спиной к хозяину баржи и пряча лицо в капюшоне. Она слышала, как Гамелин тихо говорил с хозяевами, намекая, что это тайная миссия от имени короля, и слышала звон монет, когда серебро переходило из рук в руки.
Она устроилась на первой барже на куче овечьих шкур, подтянув колени к подбородку и накинув плащ. Команда взялась за весла и вывела баржи в канал. Сальдебрейль с основной частью отряда ускакал в другом направлении, взяв с собой запасных лошадей и служанок для приманки. Алиенора склонила голову на колени и старалась не чувствовать страха. Гамелин Фиц-Каунт присоединился к ней, сел на груду мешков и тяжело выдохнул.
– Я провожу вас до ваших границ, госпожа, – сказал он, понизив голос и повернув к ней лицо так, чтобы слышала только она. – Мой брат очень дорожит вами.
– Ваш брат очень дорожит Аквитанией, – резко ответила Алиенора, но потом смирила гнев. – Должно быть, он также очень дорожит вами, раз прислал на помощь.
Гамелин повел широкими плечами.
– Между нами нет особой любви, но мы практичные люди. Он знает, что может рассчитывать на мои навыки, а я знаю, что из трех законных сыновей моего отца он единственный, за кем стоит идти.
– Почему?
– Потому что он видит перспективы, в то время как другие видят только кончик своего носа. Я тоже вижу перспективы, и, если буду верить ему, у меня будет надежное будущее.
– По крайней мере, это честно, – сказала Алиенора.
– У внебрачного сына мало что есть в кармане для торговли, – сказал Гамелин, прагматично пожав плечами и криво улыбнувшись.
Экипаж поднял большой парус, и с попутным ветром баржи, хоть и громоздкие, ускорились, оставляя за собой серебристую рябь.
Мгновение спустя они услышали крики, стук копыт и звяканье упряжи с берега реки. Алиенора прижалась к борту баржи и надвинула капюшон, сердце заколотилось в горле, но всадники не обращали внимания на баржи и рысью проносились мимо, размахивая фонарями.
– Они отправятся по следу вашего отряда, – предупредил Гамелин. – Им не придет в голову искать на реке. Даже если они поймут, что произошло, мы будем уже далеко.
Алиенора напрягла слух, но удары копыт стихли и ничего не было слышно. У Сальдебрейля хватило здравого смысла заставить всех двигаться быстро, и они опередили возможных преследователей. Алиенора закрыла глаза и задрожала, но не позволила волнению захлестнуть ее. Вместо этого она рассмеялась.
Гамелин бросил на нее косой взгляд.
– Лишь утром я сидела в зале в Божанси, все еще королева Франции и одетая, как подобает моему положению. Теперь я плыву по Луаре посреди дождливой ночи, в запасной тунике моего сенешаля, с вымазанным грязью лицом, и за мной охотятся, как за преступницей.
Его губы искривились.
– И что вы предпочитаете, мадам?
– Я не думаю, что ответ вызывает сомнения, – сказала она, но не стала уточнять.
Дождь продолжался, и из-за направления ветра капли, словно холодные кинжалы, били ей в лицо. Она нашла другую овчину и задремала, крепко обхватив себя за плечи.
Они достигли Тура на рассвете и воссоединились с Сальдебрейлем и остальным отрядом. Алиенора окоченела и замерзла от путешествия на лодке, устала, потому что почти не спала, но чувствовала себя бодро. Она решила оставаться в одежде юноши до тех пор, пока не окажется на своей земле, потому что так было легче путешествовать. Они придумали историю, что якобы везут Марчизу и Мамилю в монастырь, где Марчиза должна была уйти на покой в почтенном вдовстве вместе со своей служанкой.
– Слава Богу, вы в безопасности, мадам, – пробормотал Сальдебрейль, когда компания поела, попила и отдохнула от скачки в хижине для паломников, прежде чем снова отправиться в путь.
– Промокла и замерзла, но все прошло
