Золотой шут - Робин Хобб

Я еще не был готов обсуждать неведомую силу, которая вытащила нас с Дьютифулом из потока Скилла и снова собрала воедино. Переживание было слишком тяжелым и слишком личным.

— Магия, которая смогла подарить принцу статуэтку, изображающую его будущую невесту, причем не такой, какая она сейчас, а какой станет?

— Когда Дьютифул об этом заговорил, — пожав плечами, ответил я, — мне показалось, что он прав. Я видел у нарчески украшение, такое же, как и у фигурки, которую Дьютифул нашел. Но одета она была иначе, да и груди у Эллианы еще нет.

— Мне кажется, я читал, что у жителей Внешних островов есть церемония, на которой девушка выставляет себя именно таким образом, чтобы доказать, что уже достигла зрелости.

Обычай показался мне варварским, о чем я тут же и сказал, а потом добавил:

— Фигурка похожа на нарческу, но мы не можем утверждать наверняка, что это Эллиана. Может быть, она является образом всех женщин Внешних островов. Думаю, сейчас нам не стоит пытаться понять, что она означает.

— Мы так мало знаем про Внешние острова и их обычаи, — вздохнув, проговорил Чейд. — Ладно, мне пора. Я должен рассказать новости королеве и еще задать парочку вопросов разным людям. Фитц, как только тебе удастся что-нибудь выяснить у Олуха, свяжись со мной. Пусть Шут пришлет мне записку со словом «лаванда».

Сердце замерло у меня в груди.

— Мне казалось, ты сказал, что паролем будет слово «лошадь», — проговорил я.

Чейд остановился у двери в мою комнату. Я сразу понял, что привел его в замешательство, но он попытался его скрыть.

— Правда? Пожалуй, это слово употребляется слишком часто. «Лаванда», по-моему, подходит лучше. Меньше шансов, что мы не поймем друг друга. До свидания.

И он ушел, закрыв за собой дверь в мою каморку. Я повернулся к Шуту, пытаясь понять, удивлен ли он промахом старика, но он уже исчез, прихватив с собой свою косметику. Я вздохнул и решил убрать остатки завтрака. Сегодня утром я снова понял, как сильно мне не хватает моего друга. Особенно больно меня укололо то, что с Чейдом Шут был самим собой, а на меня вообще не обращал внимания.

Если, мрачно напомнил я себе, он действительно Шут.

XVIII

ПИРОЖНОЕ С РОЗОВОЙ ГЛАЗУРЬЮ

Пусть ученик ляжет на спину. Не на удобную постель, но и не на голую поверхность. И то и другое помешает ему сосредоточиться. Сложенного одеяла на полу вполне достаточно. Затем пусть он развяжет все шнурки, что стягивают его одежду. Некоторые ученики лучше выполняют упражнение, если они обнажены и им не мешает одежда, касающаяся тела. Других же уязвимость обнаженного тела отвлекает. Каждый ученик сам решает, что для него лучше, а наставник не должен обсуждать его выбор.

Объясните им, что единственным движением тела должно быть ровное дыхание. Глаза необходимо закрыть. Затем попросите ученика почувствовать свое тело, сохраняя при этом полную неподвижность. Возможно, вначале вам придется ему помочь. Велите ему почувствовать средние пальцы ног, не прикасаясь к ним и не двигая ими. После этого он должен подумать о своих коленях, но не сгибая их. Дальше кожа на груди, лбу, руках, и так, в случае необходимости, называйте границы его тела, пока ученик не осознает, что находится внутри тела, в котором живет. Далее попросите его отыскать границу его мыслей. Где она находится — около бровей, в голове или груди?

Все, кроме самых недалеких учеников, быстро поймут, что тело не ограничивает мысль. Она выходит за пределы нашей плоти, в то время как слух, осязание, обоняние и даже вкусовые ощущения являются звеном, связующим нас с внешним миром, но остаются функциями физического тела. Таким образом, наши мысли могут путешествовать, не ограниченные ни расстоянием, ни временем. Потом спросите ученика: «Ты чувствуешь аромат вина, которое открыли в соседней комнате? Слышишь крики моряков, долетающие к тебе по воде? В таком случае ты должен верить в то, что ты в состоянии уловить мысли человека, идущего по полю».

Сначала я отправился в башню Верити, проверить, что из списка Олуха сумел добыть Дьютифул, и с удивлением обнаружил, что он не только принес все перечисленное мной, но и ждет меня в башне.

— А разве твои друзья не станут тебя искать? — спросил я, разглядывая разложенную на столе добычу.

— Я об этом позаботился, — покачав головой, ответил принц. — Кое-кто считает, что я со странностями, и порой такая репутация бывает мне на руку. Никого не удивляет, если я вдруг говорю, что хочу побыть в одиночестве.

Я кивнул, перебирая то, что он принес. Красный шарф я отложил в сторону.

— Я видел его на тебе. Раз я заметил, значит, могут вспомнить и другие. Если твой шарф наденет Олух, все решат, что он его украл. Или что между вами существует какая-то особая связь. И то и другое для нас плохо. То же самое касательно ножа. Хорошо, что ты готов с ним расстаться, но такой роскошный кинжал в руках слуги вызовет ненужные вопросы.

Я положил нож на сложенный шарф.

Маленькое пирожное с розовой глазурью было еще теплым — по-видимому, его недавно вынули из печи. В комнате витал аромат миндаля. Длинное павлинье перо легко качнулось в моей руке, когда я взял его со стола. Рядом с ним стояла глиняная миска с отборным изюмом и засахаренными орехами.

— Вот это очень хорошо. Спасибо.

— Тебе спасибо, Том Баджерлок. — Дьютифул сделал глубокий вдох и спросил: — По-твоему, Лодвайн явился, чтобы тебя убить?

— Я думаю, это возможно. Но Чейд предполагает, что он может входить в делегацию представителей Древней Крови, которая вступит в переговоры с королевой. Поэтому мне приказали держаться от него подальше — до новых распоряжений.

— Значит, пока ты ничего не собираешься предпринимать?

— Ну, я собираюсь очень много всего предпринять, — проворчал я. — Просто не стану прямо сейчас убивать Лодвайна.

Принц громко рассмеялся, и я вдруг сообразил, что веду себя не слишком осмотрительно. Мне повезло, что он подумал, будто я пошутил. Я заставил себя улыбнуться.

— Я отнесу все это Олуху и попытаюсь узнать у него еще что-нибудь полезное. А ты должен вести себя так, будто ничего не произошло.

Принц остался не слишком доволен, но прекрасно понимал, что так нужно. Я ушел, воспользовавшись потайной дверью. Спускаясь по узкой и крутой лестнице, я размышлял о том, что означает присутствие Лодвайна в городе. Кетриккен позвала представителей Древней Крови на переговоры. Поскольку он возглавляет Полукровок, можно предположить, что он намеревается изложить ей их точку зрения на происходящее. Но ведь именно он организовал похищение Дьютифула с целью отнять у него жизнь — в определенном смысле, — и я не мог поверить, что он осмелится предстать перед королевой. Она, конечно, не прикажет его повесить за то, что он наделен Уитом, но он, вне всякого сомнения, заслуживает смерти как глава заговора против Видящих.

Однако в этом и была загвоздка. Королева не могла предъявить ему никаких обвинений, не открыв всем, что ее сын тоже обладает Уитом. Историю с исчезновением Дьютифула замяли и дали ей относительно правдоподобное объяснение. Придворные считали, что он провел это время в уединении, где занимался медитацией. Вполне возможно, Лодвайн намеревался использовать случившееся, чтобы оказать давление на Видящих. Я вздохнул, надеясь, что в делегации Древней Крови окажутся более благоразумные люди, которые помешают исполнению его замыслов. Лодвайн, по моему мнению, являлся худшим из людей Уита. Из-за таких, как он, нас боятся и ненавидят. Если окажется, что он будет выступать от имени Древней Крови, это не улучшит мнение мира о нас.

Я подошел к комнате Чейда и заставил себя отбросить, эти мысли. Олух сидел возле почти потухшего камина и, высунув язык, смотрел в огонь.

— Ты думал, я про тебя забыл? — спросил я, входя в комнату.

Он повернулся ко мне и увидел подарки, которые я принес. Меня вдруг окутала почти невыносимая волна благодарности. Олух, дрожа от волнения, вскочил на ноги.

— Давай положим все на стол, — предложил я.

Олух, похоже, был потрясен, он задыхался от возбуждения, точно щенок, пока я отодвигал в сторону свитки и баночки с чернилами. Затем очень медленно и аккуратно я принялся раскладывать на столе добычу Дьютифула.

— Принц помог мне все это собрать для тебя, — сказал я ему. — Смотри, вот пирожное. Оно еще теплое, прямо из печки. И миска с изюмом и сладкими орешками. Дьютифул подумал, что тебе, наверное, они понравятся. А вот еще павлинье перо, перо с глазком. Все для тебя.

Олух даже не пошевелился и не притронулся к подаркам. Он просто стоял и смотрел, сложив руки на толстом животе. Обдумывая мои слова, он шевелил губами.

— Принц Дьютифул? — спросил он наконец.

Я выдвинул для него стул.