Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев

О времени распространения на кавказском перешейке долихоцефалов и брахицефалов можно сделать только некоторые предположения.

До последнего времени почиталось не подлежащим сомнению, что древняя культура проникла в Европу из Азии, что оттуда вышли арийцы и привели в Европу уже одомашненных животных, принесли орудия каменного и бронзового века. Основываясь главным образом на одинаковости корней европейских языков с санскритским, ученые отыскивали прародителей европейцев, то на бесплодных плоскогорьях Памира, то в пустынях внутренней Азии, то среди разных племен Индостана. Дорога, по которой, по предположению многих, передвигались арийцы из Азии в Европу, шла через Кавказ.

В настоящее время это мнение пошатнулось. Ломбард доказывает, что в Южной Европе и на Кавказе после четверичной эпохи господствовала Средиземная раса, что блондинов в Азии не было, а первое отечество их обладавшая некогда высокой культурой, Скандинавия. Макс Мюллер не видит никаких следов арийцев на предполагаемом пути их из Азии в Европу. Пенка на основании антропологических, топографических и других соображений пришел к заключению, что отечество арийцев — Скандинавия. Р. Рейнах в своем напечатанном в конце 1893 года труде Le mirage oriental, не определяя места первого отечества арийцев и допуская, что оно могло быть в Южной России, Германии или на нижнем Дунае, говорит, что во всяком случае в настоящее время никто, не имеющий предвзятой идеи, уже не будет отыскивать его в Азии. Мы не можем останавливаться здесь на лингвистических доказательствах самостоятельности европейской культуры, например, скандинавских саг и проч., но независимость ее от азиатской доказывается и непосредственно антропологией. Так, несомненно доказано, что европейские животные — лошадь, бык (от Bos primigenius) — свинья, коза существовали в Европе и в палеологическую эпоху и здесь же были одомашнены; что домашнего животного Азии, верблюда, в Европе не было и что орудия каменного и бронзового века Европы имеют свой собственный характер. Констатируя поразительное сходство предметов бронзового века Ассирии, Вавилона и Египта, Рейнах категорически утверждает, что ни в раскопках с археологическими и антропологическими целями, ни в пещерах, дольменах и озерных жилищах Европы, не только характерных ассирийских и финикийских амулетов, но и ни одного какого бы то ни было предмета несомненно восточного происхождения до настоящего времени не найдено.

Границей культуры европейской и азиатской уже с каменного века был кавказский хребет. Равнины и степи не благоприятны для развития и закрепления культуры. Всякое блуждание затрудняет оседание, кристаллизацию. Если в степях зарождалась культура, то это зависело от случайных причин и такая культура не была прочна. Последующие движения и брожения не давали ей возможности окрепнуть, осесть. Только там, где задерживается движение и юной культуре представляется возможность защиты, она может развиваться и совершенствоваться. Такой защитой для блуждающих по равнинам Европы и Азии племен сделались Кавказские горы.

Кавказский хребет, громадной стеной отделяющий Европу от Азии, в древнее время был почти неодолимым препятствием для перехода из одной части света в другую. На вершинах его сидели грозные божества, неблагосклонно смотревшие на дерзкого, осмелившегося преступить их владения. Для южных жителей Кавказ был как бы гранью мира. К скале Эльбруса Зевсом был прикован Прометей, на вершинах и в ущельях жили Амиран и другие страшные божества. Переходы через хребет, даже переходящим его налегке, так опасны, что и в настоящее время на перевалах таинственным и страшным, охраняющим их духам, туземцы приносят жертвы.

Гонимые врагами, а также голодом, эпидемическими болезнями, изменением физического строения местности и, наконец, вследствие естественного размножения, разные группы народов с юга и севера, еще в самые ранние эпохи существования человека, подходили, наконец, к Кавказскому хребту. Дальше идти было некуда. Так как за этими толпами следовали другие, то более слабые постепенно углублялись в горы, пока наконец, не находили безопасного для себя убежища. Замкнувшись в ущельях эти, по выражению барона Услара, остатки народов, были от внешних врагов безопасны и могли, наконец, приняться за устройство своего собственного постоянного дома. При дальнейших передвижениях народов в укрепленные и защищаемые, кроме природы и храбрыми обитателями их, горы, могли попадать уже только отдельные струйки этих народных течений, которые или образовали свои собственные озерцы, или таяли среди оформившихся племен, оставляя между ними только больший или меньший антропологический и лингвистический след.

Нет основания предполагать. Что попавшие в Кавказские горы в доисторическое время племена были изгоняемы оттуда последующими нашествиями. Через кавказский хребет никогда не могли переходить большие армии с необходимыми при этом вьючными животными, запасами провианта и фуража. Еще менее вероятно, чтобы через хребет переходили целые народы с семействами, имуществом и стадами. Все такие нашествия разбивались у подножия хребта. Не оставаясь без большего или меньшего влияния на тип коренного населения, небольшие попадавшие в горы группы, подходивших к хребту народов уже не могли его уничтожить и антропологические факты вполне подтверждают мнения лучших исследователей горцев Люлье и барона Услара, что главные горские племена жили на занимаемых ими местах уже несколько тысяч лет. Люлье говорит собственно о западных племенах Адыге, что если они здесь не первобытные, то древнейшие.

Какого антропологического типа народы населяли Кавказ в каменный и бронзовый век, пока в точности неизвестно. Черепов каменного века Cro-Magnon и других не находили здесь, или они не могли быть измерены; черепа бронзового века по местностям представляют значительные колебания. По измерениям А. А. Ивановского, средние черепные показатели черепов из могильников бронзового века некоторых местностей Северного Кавказа следующие:

Одиночные экземпляры имели показатели между 66 и 88. По моим измерениям двух черепов, добытых А. В. Комаровым в Дагестане, хранящихся в Кавказском музее, черепной показатель меньшего 78,8, большего 81,2. Показатель черепа из Кюринского округа, из музея общества кавказских врачей, 84. Долихоцефалический и субдолихоцефалический тип составлял 50,6 % всех 67, исследованных А. А. Ивановским черепов Северного Кавказа. В Дагестане и местностях ближе к Каспийскому морю, по-видимому, преобладали брахицефалы. При всей недостаточности собранного до настоящего времени антропологического материала, мы, однако, имеем основание сказать, что в период бронзы у племен, живших в центральном и западном Кавказе, преобладал долихоцефалический тип, а между племенами прикаспийскими, где степень культуры в эпоху бронзы, по имеющимся данным, была несравненно ниже — брахицефалический.

Таким образом, основной характер типов — долихоцефалического на западной, и брахицефалического на восточной половине Северного Кавказа, заметны уже с периода бронзы. Кроме приведенных выше признаков, на северное происхождение основных северо-кавказских групп указывают между прочим преобладающая у них волосистость лица, широкие, густые бороды, которых нет у иранцев и монголов. Одним из важных доказательств того, что первые, положившие основание прочному заселению предгорий Северного Кавказа, племена пришли сюда из западной и северной Европы, служит и существование на западном Кавказе дольменов, почти тождественных с дольменами стран прибалтийских.

Подвергаясь влиянию своих соседей с севера, и уже с доисторических времен смешиваясь с племенами русскими, кавказские горцы сравнительно мало подвергались нашествиям со стороны Азии.

Ни Кир, ни Дарий Гистасп, ни другие грозные покорители Азии, также как и ближайшие соседи горцев, грузины и армяне, даже в периоды самого высокого своего могущества, не покоряли горцев. Они, как и греки, являлись туда в виде торговцев, проповедывателей религии, миссионеров, иногда союзников, но еще чаще в виде рабов и пленников. Если антропологические следы метисации горцев с иранцами и разного типа семитами и сохранились, особенно между ближайшими к югу племенами, как осетины и дидойцы, то это смешение произошло, главным образом, от увода пленных, преимущественно женщин.

Совершенно другого характера типы преобладают к югу от Кавказского хребта, в Азии.

В четвертичную эпоху в Азии вообще преобладал долихоцефалический тип населения. На основании имеющегося антропологического материала Колльман определяет в Азии в эту эпоху долихоцефалов 65 %, а в Европе 57 %. Ломбард, без твердых оснований, говорит, что начиная с Ирана на западе там жила Средиземная раса (Mediterrain, Melonochroid), впоследствии распространившаяся, с цивилизацией полированного камня, по всем берегам Средиземного моря.