Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Смысл отрицать очевидное?»
Лиза кивнула, соглашаясь с каждым его словом.
— Поэтому мы не поймем друг друга! – подытожил дядя Боря. - Тем более сейчас, когда ты еще так юна и неопытна. Ведь у каждого из нас своя правда. И как бы ни сложились наши с тобой отношения в дальнейшем, знай: в моей жизни нет никого важнее и дороже тебя!
В который раз насухо вытерев лицо тыльной стороной ладони, Лиза ответила Прокурору. На удивление спокойно и ровно. Даже голос не дрогнул.
— Но в моей-то есть!
Мужчина понял ее без слов. Тем не менее она продолжила.
Выцветшим усталым голосом. Монотонно.
Ибо силы ее действительно были на исходе.
— Есть тот, кто дороже. Тот, кто важнее. И ты сейчас не просто отбираешь его у меня! Нет. Тебе этого мало. Ты пытаешься отдать меня другому мужчине, желая осчастливить, обезопасить. И даже не понимаешь, что тем самым просто убиваешь меня! Вот этими… самыми… руками!
Вцепившись мертвой хваткой в запястье дядюшки, Лиза демонстративно приложила его крупную ладонь к своему надрывно колотящемуся сердцу.
И продолжила, проникновенно вглядываясь в его глаза:
— А я не хочу умирать! Я хочу жить! Значит, мне остается… лишь одно: бороться до последнего вздоха за это право. Даже с тобой!
Всего на миг. На долю секунды. Но Прокурор прослезился.
И она увидела это более чем отчетливо.
Однако мужчина слишком хорошо владел своими эмоциями.
И отменно себя контролировал. В отличие от нее.
Ведь слезы вновь навернулись на глазах, когда она услышала тихое:
— Ты – дочь Черчилля! Иного от тебя никто и не ожидал!
— Изменишь свое решение? — ухватилась за его последнюю фразу, как за спасительную соломинку. — Ради… него? В память о нем?
— Нет!
— А вот это нам предстоит еще обсудить, Борис Андреевич! — вмешался Дмитрий, хозяйским жестом заключая Лизу в свои давящие объятия. И уже ей он велел. — Успокойся. Хватит с тебя, Кроха!
Черчесов отстранился, надменно поглядывая на Похомова
Лицо ее дяди вновь стало равнодушной непроницаемой маской.
Ни эмоций. Ни жалости. Ничего.
— Не зарывайся, сопляк! – угрожающе. - Здесь решения принимаю я!
— А кто спорит-то? Ты его и примешь!
Она ожидала криков. Угроз. Возможно, драки.
Чего угодно. Но не спокойного вздоха со стороны дядюшки.
— При другом раскладе я сам бы тебе ее вручил! Но ты – один из нас. И всегда им будешь, шкет, независимо от того, до каких высот поднимешься в наших кругах или же опустишься в лице братвы. Все одно – бывших в нашем деле не бывает. Что касается моей племяшки, здесь я выполняю волю брата, и этим все сказано! Так что будь мудрее – захлопнись! Познакомься лучше с моим приемным сыном. Кирилл!
Последний подошел к ним, едва прозвучало его имя.
Схлестнувшись взглядами, они с Дмитрием молча рассматривали друг друга.
В полной зловещей тишине. Кажется, даже воздух загустел в тот самый миг.
Кирилл не выдержал первым. Стушевавшись, отвел взгляд в сторону.
Правда, тут же реабилитировался и протянул Похомову его футболку:
— Кажется, это твое.
— Себе оставь! — не особо дружелюбно отозвался ее мужчина.
Лиза напряженно застыла в кольце его рук.
— В чужих шмотках не нуждаюсь! – парировал Кирилл.
— Подумай лучше! – Дима прожег его зловещим взглядом. - Ведь эти шмотки - единственное что тебе перепадет, после меня!
— Оденься! — гаркнул на Дмитрия ее дядя, явно теряя терпение. — Прояви хоть каплю уважения к присутствующим!
— Ты это мне? — невозмутимо изогнул бровь Борзый. — Или все же сыну своему, Борис Андреевич? Он вроде как… тоже своим прессом здесь светит!
— Мой сын находится у себя дома! – ярый протест. - Хоть в трусах пускай здесь ходит, никто ему слова против не скажет!
— Да, ты прав! Слова здесь излишни! — с обманчивой нежностью в голосе озвучил Похомов. — Можно ведь решить вопрос… молча и вполне цивилизовано. Впрочем, так я и поступлю. Просто возьму, и прострелю башку ЛЮБОМУ, кому вздумается ходить в трусах перед МОЕЙ ЖЕНОЙ! Делов-то!
