Терновый венец Екатерины Медичи - Неля Гульчук

– Кровь! Везде кровь! Зачем столько крови?

И замолк…

– Это возмездие за Амбуаз! – закричала Мария.

А Екатерина вновь вспомнила слова из послания протестантов: «Его рука еще поднята, и расплата может пасть на нее саму и ее детей!» Ей стало плохо, но она даже сейчас не имела права на бессилие, ведь ее окружали враги, а у нее еще остались дети, не достигшие совершеннолетия. И среди них Генрих!.. Она обязана выстоять, какие бы трагедии ни обрушились на ее плечи.

Двери открылись, и в спальню вошли лотарингцы в сопровождении выдающегося хирурга Амбруаза Паре, которого они срочно вызвали из Парижа. Меченый, которому этот гугенот спас жизнь под Булонью во время войны с англичанами, удалив осколок копья, пронзивший глаз полководца, верил в чудодейственное искусство хирурга.

И Екатерина, и Мария с надеждой смотрели на Амбруаза Паре, который сразу же приступил к осмотру больного.

Екатерина опустилась на колени перед иконой Божьей Матери.

– Мария, – позвала она молодую королеву, – давайте помолимся о том, чтобы Святая Дева подсказала врачу правильное решение.

Мария опустилась на колени рядом со свекровью. Обе начали молиться.

Когда же поднялись с колен, и Екатерина взглянула на хирурга, она поняла, что надежды на спасение короля нет.

Но юная королева не хотела верить в то, что лучший период ее жизни вот-вот закончится.

– Господин Паре, вы можете спасти короля? – спросил герцог де Гиз.

– Мой муж будет жить? – последовал вопрос Марии Споарт.

Только Екатерина не задала своего вопроса, потому что ответ на него ей был и без того известен.

– Я не уверен, что король переживет эту ночь, – вынес свой вердикт Амбруаз Паре.

– Даже вы не сможете спасти моего мужа? – голосом, полным безмерной тоски и отчаяния, спросила молодая королева.

Хирург ничего не ответил, лишь опустил голову: он был бессилен помочь королю.

Екатерина взглянула на лицо сына и поняла, тот доживает последние мгновения. В этот миг она услышала предсмертные слова другого Франциска, I: «Не доверяйте Гизам!» А они, Гизы, стояли рядом и были все еще всемогущи.

Мария Стюарт рухнула на колени, стала умолять мужа открыть глаза, подарить ей улыбку и выжить ради нее.

Сердце Екатерины разрывалось на части: умирал ее первенец, рождения которого она ждала целых десять лет, ждала, стойко перенося унижения и страдания и свято веря, что Бог услышит ее мольбы. Бог услышал!.. Франциск появился на свет, вернув ей веру в жизнь, и вот сегодня этот болезненный с детства ребенок, ее сын, король Франции, правивший чуть больше года, покидает грешную землю.

Неужели это расплата за кровавые казни в Амбуазе? Но ведь в этих казнях повинны Гизы!.. Почему Бог не покарал в первую очередь их? Екатерина окинула быстрым взглядом герцога и кардинала, омрачивших дни правления ее сына, и поняла, что она не имеет права сдаваться: у нее остались еще три сына. Ради всех своих детей, ради любимого сына Генриха она обязана выстоять и победить! Династия Валуа не должна угаснуть! Она – глава семьи, а глава семьи должен беречь свое фамильное добро. Только выполнив долг до конца, она оправдала бы великую честь, некогда оказанную ей великим королем Франциском I.

5 декабря 1560 года Франциск II скончался, так и не придя в сознание.

Женщина решительная и мужественная, Екатерина взяла на себя управление королевским домом сразу же после констатации смерти короля Франции. Ублажив, запугав и перехитрив всех власть имущих и все партии, Екатерина Медичи сделалась главой правительства, вознеслась до первого ранга в королевстве.

Регентша? Королева-мать даже не получила этого титула. Она стала единовластной правительницей Франции. Когда вельможи явились приветствовать нового короля Карла IX, мальчика десяти лет, они застали возле него Екатерину Медичи, которая ответила на их изумленные улыбки и низкие поклоны. Рядом с королевой-матерью восседала принцесса Маргарита и двое других детей Генриха II: принц Генрих, герцог Анжуйский, и щуплый черноволосый герцог Алансонский.

В этот же день со славой возвратился коннетабль и распустил гвардию, созданную Гизами. Гизы оказались в положении Монморанси после кончины Генриха II, то есть на обочине власти. Только на этот раз королева-мать сумела подготовиться к смене монарха. Монморанси был уверен, что вновь захватил бразды правления в свои руки, а стал всего-навсего восьмым в Тайном совете у флорентийки, которую еще совсем недавно ни в грош не ставил. Королева немедленно добилась вступления Колиньи в совет.

У юного короля Карла появился новый друг Гаспар де Колиньи, адмирал Франции: они вдвоем гуляли по парку около дворца, ездили вместе верхом. Король и адмирал – самые близкие друзья, говорили о них придворные.

Мальчик с волнением слушал рассказы адмирала о новой вере, которую поддерживала его любимая мать. Колиньи рассказывал Карлу о сражениях, в которых участвовал, о том, как в дни плена ему открылся «Божественный свет», убеждал, что сражаться за дело, в которое веришь, – самое достойное занятие. После таких задушевных бесед душа Карла ликовала и успокаивалась.

В один из дней по приказу Екатерины Медичи был освобожден принц Конде. Королева-мать сдержала свое обещание, добилась снятия с принца всех предъявленных ему обвинений.

Королева была неутомима в своей деятельности: она вела переговоры, произносила речи, заботилась о своих детях, заходила в лавки, чтобы лично, из первых уст, узнать настроения простолюдинов, распределяла поручения, милости, бенефиции, руководила внешней и внутренней политикой, производила назначения, устанавливала налоги и пошлины, вмешивалась в личную жизнь своих фрейлин, проявляла порой таланты полководца.

С первых минут правления безумие затуманенных мозгов, охватившее королевство, Екатерина Медичи пыталась излечить оптимизмом, изящным юмором, здравым смыслом. Она сделалась лекарем для больной страны, применяя, по образному выражению, все целебные травы против ее недугов. Гордый, величественный вид и черные одежды королевы точно отражали то тяжелое положение, в котором пребывала страна.

13 декабря состоялось торжественное открытие Генеральных штатов.

Канцлер Мишель де Лопиталь произнес речь, суть которой заключалась в провозглашении новой государственной политики. Различие в вере – вот что, по его мнению, являлось настоящим виновником всех бед.

– Отбросим эти дьявольские слова, которые используют представители враждующих партий: мятежники и обольстители, гугеноты и паписты. Нельзя так называть христиан! – убеждал собравшихся этот мудрый католик.

Жанна д’Альбре, продолжающая оставаться в своем королевстве и регулярно получать полные оптимизма послания от мужа, не на шутку встревожилась. Вести с французского двора казались ей слишком хорошими, чтобы в них поверить.

Могли ли Гизы ослабеть настолько, что им пришлось покориться воле королевы, защищающей интересы протестантов? Что наконец произошло с королевой-матерью? Почему она внезапно стала лучшим другом Антуана и Луи Бурбонов?

Почему Колиньи и вождей гугенотов с почетом принимают при дворе? Похоже готовилось нечто неведомое и пока недоступное ее пониманию. Однако опасения королевы Наваррской были небезосновательны.

Испанский посол, наблюдая за дружбой короля Карла IX и Колиньи, королевы-матери и Бурбонов, послал своему королю Филиппу II полное гнева письмо. Де Гизы внимательно следили за происходящим, они выжидали и готовились положить конец сложившемуся положению.

4. Начало лихолетий

Не следовало ожидать, что де Гизы позволят событиям развиваться так, как они развивались непосредственно после смерти короля Франциска II. Герцог Франциск де Гиз и кардинал Лотарингский поняли: подобная ситуация сложилась потому, что они недооценили силу и блестящий ум Екатерины Медичи, не прислушались к ее оценке мудрым и дальновидным королем Франциском I.

Екатерина поймала Гизов врасплох, объединившись в борьбе против них с Бурбонами. Ситуацию необходимо было срочно изменить. Де Гизы решили нанести первый, самый болезненный удар по чувствам королевы-матери. Они прекрасно понимали, что флорентийка была, прежде всего, любящей матерью, трепетно заботящейся о будущем своих детей. Весь двор знал, как дорог ей был Генрих, по ее словам, «дороже ее правого глаза». Значит, Генриха следует немедленно забрать у королевы, решили де Гизы. Она не получит назад своего любимого сына до тех пор, пока не поймет, кто истинный правитель Франции.

Генрих, самый красивый из сыновей Екатерины, был ревностным католиком.

Он любил порядок церемоний, пышные облачения прелатов, красочные кортежи.

Суеверный, как итальянец, он боялся темноты и привидений. Вечерами, когда гасили свечи, он дрожал от страха в своей постели.

Окружающие хвалили его ум и блестящую память, поэтому учеба была ему в радость. Екатерина, исполненная гордости и нежности к сыну, возводила для него тысячи воздушных замков. Окружающие воспринимали принца, как некую силу. Испанский посол Шантоне с удовлетворением пересказывал королю Филиппу II истинно католические речи девятилетнего принца.