Рябиновая невеста - Ляна Зелинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− Мы должны поехать туда, − Олинн указала в сторону гор. — В ту пещеру, где я родилась. Там всё и закончится. Если мы успеем, конечно, туда добраться.
Они отдыхали недолго. Гленн указал рукой на восход, где вдали над озером вставало багровое солнце, и произнёс устало:
−Тяжёлый будет день. Жаркий…
И в самом деле, жара начала усиливаться, едва солнце поднялось над горизонтом на четверть. Оно палило нещадно и с каждым шагом лошадям идти становилось всё тяжелее. Олинн даже припомнить не могла, чтобы осенью вообще могла стоять такая духота. Она взглянула на небо — белёсое, будто выцветшее, опалённое жгучими лучами. Гленн свернул с дороги, и они поехали какой−то узкой тропой, поднимаясь вверх по склону холма меж вековых сосен, в сторону пещер Ир-нар-Руна.
Всё вокруг затихло. Не слышно стало посвистов птиц, стуков дятла или суетливой возни белок в ветвях. Лес вокруг замер, затаился, будто готовясь к чему−то плохому. И даже сияние деревьев, которое Олинн могла теперь видеть, стало глуше и бледнее. А в недвижимом воздухе стоял тяжёлый сосновый дух от разогретой смолы и хвои.
— Что-то происходит, — произнесла Олинн тревожно оглядываясь.
−Это Риган. Она знает, что мы здесь, и она уже близко, − ответил Гленн, вытирая рукой потный лоб. − Она умеет сушить землю. Нам надо торопиться, скоро здесь всё будет гореть, даже вода.
— Погоди! Я думаю, что смогу её задержать, — Олинн остановила лошадь и спрыгнула.
Гленн последовал за ней и, глядя на то, как она разгребает руками хвою и прикладывает ладони к земле, спросил:
— Что ты делаешь?
— Я ищу ручей. Земля мне подскажет, где он.
— Ручей не остановит Риган, — ответил дядя с коротким вздохом. — Даже Великие озёра её не остановили.
— Да. Ручей не остановит, — Олинн подняла взгляд, и произнесла тише, глядя на дядю внимательно: — Но все воды мира связаны…
— Откуда ты знаешь эти слова? — удивился Гленн. — Это ведь не просто слова…
— Фрэйи… Я вижу теперь не только то, что было с Лирией. Но и то, что было с другими фрэйями тоже. Они как будто отдают мне каждая по кусочку своих знаний, своей памяти, — она перевернула руку, и звезда на ладони проступила чётко и ярко. — Смотри.
Лучи звезды зашевелились, задвигались переплетаясь, собираясь в два пучка, и рисунок на глазах стал меняться. И вот уже на ладони не звезда, а дерево: вверху раскинулась крона, внизу корни, они потянулись друг к другу, и все вместе образовали круг — Древо жизни. Олинн провела пальцем по рисунку и произнесла с улыбкой:
— Видишь? Каждая веточка здесь — это фрэйя. Даже погибшая фрэйя, она, как лист, упавший с дерева, который всё равно отдаёт себя ему. Мы все связаны. Все их знания, вся их память, я могу её видеть. Я могу спрашивать их… Идём, ручей в той стороне, − она указала на запад.
— Твои глаза стали совсем зелёными, — устало улыбнулся Гленн и подал Олинн руку. — И это хорошо… раньше было бы хорошо, а сейчас… Надеюсь, ты знаешь, что делать.
Когда они добрались до ручья, солнце было уже в зените. Гленн наклонился к воде, жадно попил и умылся. А Олинн присела рядом и встала на колени.
— Mai ho'oni i ka wai lana mвlie — прошептала она, погружая ладони в воду.
Шептала долго, то открывая глаза, то закрывая. От звезды на её руке вода засветилась, по ней один за другим побежали серебряные блики, всё ускоряясь, и ускользая вниз по течению. А когда она достала руки из воды и приложила к щекам, Гленн спросил:
— Что это за слова? Я никогда такого не слышал.
— Это призыв… — ответила Олинн. — «Не тревожь воду, что спокойна, не тревожь её понапрасну, в воде великая сила. Но сегодня она нам нужна». Я обратилась от лица всех фрэй и заклинателей Балейры и попросила помощи. Теперь осталось только ждать, и если меня услышали, то… — Олинн посмотрела на ручей и добавила решительно: — Идём, нам пора.
Она встала, отряхнула с колен сосновые иглы. Отдыхать нет времени. Силы, что она призвала, если они откликнутся, придут великой стихией и, неизвестно, что случится дальше. А если они не откликнутся, то… То она станет ещё одним камнем в ожерелье Риган. Она уже слышала тяжёлую поступь и конский хрип. Она видела в воде отражения. Всадники их нагоняют.
Олинн, где ты?
Тихий голос Игвара донёсся до неё шелестом листьев, и она вздрогнула. Обернулась, глядя на молчаливые застывшие сосны и берёзы, и вздохнула. Коснулась ладонью шершавой коры.
Я здесь…
Я иду к тебе…
Игвар её ищет. Но она не может ждать. Время вышло.
Олинн взобралась на лошадь и посмотрев на вершину холма, тонущего в дымке, на котором виднелись острые углы какого-то строения, спросила Гленна:
— Что там за камни?
— Это менгиры. Святилище Ир-нар-Руна. Это то самое место, где Великий Бог Араун впервые явился балеритам. Там рядом живёт Хранитель, а пещеры будут дальше, это как раз по пути.
— Мы поедем туда, к менгирам, — произнесла Олинн, и решительно направила лошадь между соснами.
Первая струйка дыма показалась вдалеке, справа между деревьями, как раз когда они уже начали спускаться с холма. Гленн снова стёр со лба пот и произнёс хрипло:
— Началось.
И хотя они торопились, но всё равно было видно, что не успеют. До менгиров ещё далеко. Солнце жгло невыносимо и вслед за первой струйкой дыма, теперь уже слева, показалась ещё одна. Сначала тонкая, едва заметная, но она стала шириться и вскоре ноздри уже ощутили запах гари. Олинн тревожно оглянулась и посмотрела на небо. С запада его затянуло плотной дымкой, и на горизонте показались края первых сизых туч, которые медленно наползали из−за гор. Но, увы, слишком медленно. Огонь идёт куда быстрее.
Лошади стали вести себя тревожно и едва тропа перед ними стала чуть шире, Гленн сразу же стегнул коня, а Олинн последовала за ним. Они спустились с холма и неслись теперь вперёд, что есть сил. Им осталось пересечь дно оврага с
