За небесной рекой (сборник) - Грег Бир

Она продолжила печатать, пока они ехали по широкой аллее.

«Улицы — около пятидесяти метров в ширину, посредине разделены тем, что когда-то было травой, и деревьями. Две полосы с каждой стороны. Ни одно из растений не выглядит здоровым. Система орошения разрушается — или вообще не действует? Окна витрин почти все разбиты. Вестибюли деловых контор и агентств — открыты. В одной из витрин — человекоподобный манекен. С длинной шеей. Целый, но голый».

Она заметила вывеску над тем, что когда-то было ювелирным магазином: «Кезар». Латинский алфавит, а на вывеске рядом увидела то же имя, написанное кириллицей. На некоторых магазинах были иероглифы — китайские и японские. На других вывесках виднелись лаосский и модифицированный вьетнамский алфавиты.

— Господи, — выдохнула Пат. — Я словно опять в Лос-Анджелесе.

В магазинах, вывесках, даже в некоторых витринах было что-то своеобразное. Патриция прищурилась, стараясь понять отличие.

— Подождите, — попросила она. Лэньер сбавил скорость. — Все это, видимо, сделано под старину, верно? Я имею в виду, как у нас дома в торговых районах, построенных так, чтобы мы думали, что находимся в Старой Англии. В старинном стиле.

— Столь же удачное наблюдение, как и многие другие, которые я слышал. — Лэньер пожал плечами. — Я никогда не обращал особого внимания на этот район.

— Гарри, я в полном замешательстве. Если Камень был построен тысячу лет назад, как объяснить все это?

Лэньер описал плавную кривую и остановил машину посреди улицы. Он показал на большое здание из темно-коричневого камня на северной стороне лужайки.

— Это библиотека — одна из двух, которые мы сейчас исследуем. Все остальные закрыты.

Патриция прикусила нижнюю губу.

— Следует ли мне волноваться? — поинтересовалась она.

— Вероятно. Я бы волновался.

— Мне кажется… У меня такое чувство, будто… — Она покачала головой. — Зачем мне идти туда? Я математик, а не инженер и не историк.

— Поверьте мне, никто не ходит в библиотеку из прихоти. У вас уникальная квалификация. Вы работаете в области, не имевшей никакой практической ценности — до настоящего момента.

— Я перестаю спрашивать, — вздохнула Патриция. — Я даже не знаю, какие вопросы надо задавать.

Вокруг здания были установлены электронные датчики и камеры, а ограждение из колючей проволоки усиливало впечатление от них. У входа стояло четверо охранников весьма крутого вида с «эпплами» — лазерными ружьями — в руках. Когда Лэньер и Васкес подошли ближе, послышался усиленный громкоговорителем голос:

— Мистер Лэньер, остановитесь и позвольте вас проверить. Кто с вами?

— Патриция Васкес, член научной группы. По рекомендательному письму от генерала Герхардта.

— Да, сэр. Подойдите и предъявите значок.

Они вышли из машины и подошли к воротам.

— Мы привезли ограждения и датчики два года назад с Земли, — сообщил Лэньер Патриции, — когда начали понимать, что там находится.

Они предъявили свои значки и положили руки на пластинку, которую держала женщина в черном и сером. После проверки они вошли в здание.

Окна первого этажа здесь тоже были разбиты. Не было видно никаких указателей или планов, но явно ощущался дух библиотеки — хотя обстановка и казалась странно искусственной. Внутри было темно и пусто.

— Внешняя охрана не имеет права входить в библиотеку — только специальные представители службы безопасности, в черно-серой форме. Внутри постоянно дежурит один человек с видеомонитором — его голос мы слышали.

— Весьма непросто, — заметила Патриция.

— Это необходимо.

Вспыхнула люминесцентная трубка, висящая под потолком на решетчатых направляющих. Следом за ней загорелись другие, прокладывая светящуюся дорожку по первому этажу и лестнице, расположенной ближе к центру.

— У нас установлены переносные генераторы в четырех местах Александрии, — сказал Лэньер, когда они шли к лестнице. Пол был голым и пыльным, и на нем отчетливо виднелись несколько хорошо расчищенных дорожек. — Большая часть энергосети города не функционирует. Мы пока не обнаружили источники энергии, и, вероятно, специальных энергостанций нет. По-видимому, сам Камень обладает запасом энергии, сконцентрированной в сверхохлажденных батареях.

Патриция наморщила лоб.

— Батареях?

— Типа стометровых ячеек в Аризоне и в Большой Африканской Оранжерее.

— О!

Она не слишком разбиралась в практической физике, но не хотела, чтобы Лэньер об этом знал.

— С другой стороны, электрическая сеть здесь самая обычная. Каналы управления и информации — оптические, примерно такие же, как и на Земле. В зданиях темно, потому что большая часть предохранителей — или того, что выполняло их функции — оказалась отключена, и никто не собирается вновь их включать, пока мы не выясним, насколько велика опасность возникновения пожара.

— Почему разбиты окна? — спросила Патриция, пока они поднимались.

— Стекло со временем становится хрупким и трескается под влиянием изменений атмосферного давления.

— Ветер?

— Что-то в этом роде. В камерах есть области высокого и низкого давления, бывают даже бури. Кое-где идет снег, хотя и не часто. Большая часть всего этого выглядит управляемой, но мы не знаем, где находится пульт.

В полутемных залах за пределами световой полоски на втором этаже она увидела металлические цилиндры в рост человека, расставленные рядами, уходящими в темноту.

— Мы извлекаем данные из этих банков памяти уже год, — сказал Лэньер. — Языки программирования были нам не знакомы, так что для получения копий и осмысленных изображений, потребовалось около шести месяцев. Как выяснилось, библиотека в следующей камере даже больше, и сейчас наше внимание сконцентрировано на ней. Но… я все же предпочитаю эту. На четвертом этаже есть обширный отдел печатных изданий. Именно там я занимался своими первыми исследованиями, и там вы будете заниматься некоторыми из ваших.

— Я чувствую себя, словно на «Марии Целесте».

— Подобное сравнение уже делалось, — заметил Гарри. — Так или иначе, здесь, как, впрочем, и везде, действует правило: не трогай ничего, что не сможешь поставить обратно точно так же, как и раньше. Археологи сейчас заканчивают крупномасштабные исследования и все еще весьма раздражительны. Нам приходится то и дело нарушать правила — чтобы отремонтировать необходимое оборудование, пообщаться с компьютерами, — но излишнее вмешательство не допускается. Если Камень — это «Мария Целеста», мы не можем позволить себе не выяснить, почему это так.