Готический роман. Том 1 - Нина Воронель

– Тут была темница, куда Губертусы заточали своих врагов, а тут, совсем рядом, была их сокровищница, – говорил Ури и показывал пальцем сперва на один квадрат, а потом на другой. – Видишь, вот дверь, которая туда ведет, к ней мы с тобой не сумели подобрать ключ. А вот та дверь, которую мы открыли, чтобы спуститься сюда, в подвал.

Я не видел ни дверей, ни темницы, ни подвала. Там были только черточки и линии, но я все равно кивал головой, – наверно, все это там было, раз Ури говорил, что оно есть.

– Однако это вовсе не безнадежно, – Ури лег на живот и стал рассматривать какую-то точку на листе и захохотал. – Я так и думал!

– Смотри, Клаус, – позвал он меня, – вот сюда! Похоже, что если в цистерне есть лестница, то через нее можно пробраться в сокровищницу.

Его палец быстро заскользил от одной линии к другой и добежал до косых полосок. Не знаю, кто их нарисовал, но рисовал он даже хуже, чем я, такие эти полоски были кривые. Но Ури было все равно, кривые они или нет. Он лег на дорожку, сунул голову в дыру под крышей и стал светить туда сперва фонариком, а потом большим фонарем. Он светил так долго, что мне даже стало скучно, но тут он задрыгал ногами и пополз в дыру не только головой, но и плечами. Он так перевесился, что я начал бояться, как бы он не свалился вниз. Но он не свалился, а вылез обратно и объявил: «Так я и думал, там есть лестница!» – таким веселым голосом, будто уже нашел сокровищницу полную сокровищ. Я видел по телевизору, как три разбойника и одна красивая девушка нашли такую сокровищницу, и украли все сокровища, но по дороге рассорились и убили друг друга, так что никому ничего не досталось.

– Значит так, – Ури снял куртку и начал привязывать веревку к ржавой железной скобе, вбитой под крышей цистерны, – я сейчас полезу в цистерну, а ты будешь тут сидеть и охранять меня, как верный часовой.

Вокруг не было ни души, и я спросил Ури, от кого надо его охранять и зачем веревка.

– Веревка на всякий случай, – ответил он. – Я ведь не знаю, что там, внизу, так что ты за ней следи: если я дерну два раза, побеги вниз, позови фрау Инге. А охранять надо от всех, мало ли кого черт сюда может принести.

Это было так смешно, что мы оба громко засмеялись – даже самый умелый черт вроде Гейнца никого не смог бы принести сюда, на самый верх, разве что на крыльях. После того, как мы хорошо посмеялись, Ури обвязал другой конец веревки вокруг пояса, потом повесил себе на шею связку ключей и фонарь на кожаном ремешке. Потом надел новую шапку, в которую тоже был вделан фонарь, и полез в дыру, на этот раз на животе, ногами вперед.

Нащупав ступеньку, Ури помахал мне рукой и исчез. Я попробовал сунуть голову в дыру, но побоялся перевеситься вниз – я ведь не Ури, я бы обязательно упал и разбился. В цистерне было темно и дна не было видно. Видно было только, как огоньки двух фонарей спускались вниз странными кругами, и я догадался, что лестница, как и в башне, идет винтом по стенке.

Я немножко постоял так, вниз головой, следя за тем, как фонари Ури, медленно кружась, уползают от меня далеко-далеко. Потом мне надоело так стоять и захотелось кушать. Тогда я выбрался на дорожку, прислонился спиной к стене и стал думать о том, что фрау Инге жарила сегодня на сковородке. Наверно, это было что-то вкусное, и мне очень захотелось, чтобы она позвала меня сегодня с ними обедать, – она ведь знала, что сегодня я не ночевал дома и у меня не было с собой бутербродов. Погода была хорошая, солнце светило во всю, и было совсем не холодно, если сидеть не в тени, а на солнце. Я устроился поудобней на дорожке с солнечной стороны, размечтался о том, что будет на обед, и не заметил, как заснул.

Мне приснилось, что я выползаю из подземного хода, совсем как тогда ночью, и слышу противный голос Дитера-фашиста:

– Вот ты где, крошка Клаус!

Это было так похоже на ту страшную ночь, что я даже почувствовал, как Дитер тычет мне в лицо свои противные черные сапоги с кнопками. Я поскорее открыл глаза, чтобы проснуться, но черные сапоги с кнопками не исчезли, а продолжали торчать прямо у меня перед носом. Я поднял голову и увидел над сапогами черные кожаные штаны с кнопками, а над штанами черную куртку и злобную морду Дитера. Значит, он мне совсем не приснился, а на самом деле стоял рядом со мной на стене замка, куда никто не мог так просто пробраться. Может, его и вправду принес сюда какой-нибудь черт с Чертова Пальца?

Я открыл рот, чтобы позвать Ури, но вспомнил, как далеко он мог спуститься за то время, что я спал, и закрыл рот обратно. Но Дитер тут же понял, что я хотел позвать Ури, и ткнул меня сапогом прямо под нос:

– Только не вздумай звать своего припадочного парашютиста! – прошипел он. – Учти, только крикнешь, я тут же сброшу тебя вниз!

И больно пнул меня еще раз, но не в лицо, а в бок, – чтобы я ему поверил, – и вдруг заметил длинную царапину на черной коже у себя на колене. Он ткнул в царапину пальцем, и кожа лопнула в одном месте, так что получилась длинная щелочка.

– Ты что же это не предупредил меня, что твой подземный ход такой узкий, – сказал он сердито. – Из-за тебя я порвал штаны. Кто мне за них заплатит?

Я не знал, кто должен заплатить Дитеру за порванные штаны, но зато я понял, что никакой черт его сюда не принес, – он просто пролез в замок через подземный ход. Я сам тогда ему про этот подземный ход рассказал, чтобы доказать, что я не подручный дракона. Но, конечно, я не стал ему рассказывать, что там со всех сторон торчат острые камни, он же меня не спрашивал! Он еще раз пнул меня в бок, просто так, чтобы я знал, кто он, а кто я. Но я и так знал и сидел тихо, не заедался, пока он вертел головой, будто что-то искал.

Пока он вертел головой и не обращал на меня внимания, я стал думать, знает ли он, что его все зовут Дитер-фашист. Но тут он заметил веревку, привязанную к скобе, и снова начал приставать ко мне, чтобы я рассказал ему, для чего она тут привязана. Но я не хотел говорить, что Ури полез в цистерну, и прикинулся, будто я не понимаю, о чем он меня спрашивает. Только Дитер был не дурак, он мне не поверил и опять рассердился, ему рассердиться – раз плюнуть. Он сунул мне в лицо свой большой рыжий кулак и спросил:

– А чего ж ты здесь сидишь, крошка Клаус, если ни хрена не понимаешь?

Я хотел показать ему язык, но побоялся, – а вдруг он стукнет меня под подбородок, и я откушу себе кончик языка. Пока я молчал, стараясь спрятать язык поглубже в рот, Дитер заметил куртку Ури и сам сообразил, что Ури полез туда, куда идет веревка.

– Ага, значит, парашютист полез на веревке в башню, да? Интересное кино! Что же он там ищет?

Тут он наклонился и стал рассматривать расчерченный линиями и кружками лист, который так и лежал там, где Ури его оставил.