Звёздный мост - Евгений Гуляковский

Тревога то и дело заставляла меня включать внешний интерком и требовать от Зарегона в десятый раз проверить содержимое очередного ящика, доставленного роботом-погрузчиком в трюм корабля.

У меня были основания не доверять Коленскому, и Зарегон просвечивал детектором буквально каждую банку. Но приборы молчали, и опасность, очевидно, подстерегала нас не здесь.

В конце концов, оставив в покое Зарегона, которому я успел уже изрядно надоесть, я попытался закончить свой отчет федеральному центру. Это необходимо было сделать еще до старта.

Кассета с отчетом вставляется в передающий автомат, и через каждый час полетного времени тот выбрасывает в космос пакет радиосигналов, без конца повторяя свою передачу.

Если с кораблем что-нибудь случится, информация не должна пропасть. Рано или поздно один из этих пакетов будет принят земным радиобуем и попадет в наше управление.

Я сидел за большим штурманским столом в рубке корабля и старательно стучал по клавишам компьютерного терминала. Слова, превращаясь в знаки, ползли по дисплею сухими колючими строчками…

Кто в это поверит? Как убедить чиновника из информационного отдела управления в том, что это серьезно? Скорее всего он решит, что я сам нанюхался того наркотика, о котором докладывал в своем отчете. Нелепее всего то, что он будет почти прав.

Даже сейчас я толком не знал, где проходила грань между реальностью и иллюзией в проклятом мире бесконечных Барнудов.

Торопливо скомкав раздел выводов, я перешел к рекомендациям. Здесь по крайней мере для меня все выглядело однозначно. Немедленный полный карантин планеты по разряду «супер», закрытый космос, уничтожение любого корабля, попытавшегося вопреки запрету покинуть планету. Ликвидация всех подразделений «Феникса» на всех земных колониях. Тотальная проверка крови всех его сотрудников на содержание меди, изоляция тех, у кого…

Строчка повисла на дисплее, не завершившись. Все это выглядело бессмысленно. Прежде всего потому, что практически невыполнимо. Гораздо честнее было бы признать, что мы бессильны перед лицом надвигавшегося на нас космического рока.

Горечь поражения давила меня, словно каменной плитой. Может быть, я слишком спешу с отлетом? Может быть, следовало остаться? Отправить Ланию на Землю, а самому остаться здесь?

Я понимал, что и такое решение бесперспективно. Без корабля, без поддержки, окруженный врагами со всех сторон, я не продержусь и одного дня.

Больше того, я совершенно точно знал: меня раздавят, словно назойливую козявку, если я попытаюсь свернуть с предназначенной колеи…

Узнать бы еще, что ждет в конце… Оттуда веяло ледяным холодом, и заглядывать туда казалось смертельно опасным занятием.

Оставалась единственная надежда на поддержку Земли, на то, что в личных контактах мне удастся убедить руководство и ученых в серьезности угрозы нашей цивилизации.

Если это получится, можно будет вернуться на Зидру в составе карантинной экспедиции.

Торопливо закончив отчет и уже не задумываясь над впечатлением, которое произведут мои рекомендации, я щелкнул в последний раз клавишей «Enter» и отправил блок информации в передающий автомат.

Теперь, как только Зарегон закончит погрузку, можно начинать предстартовую подготовку.

Я подумал, что, в сущности, очень мало знаю этого человека. Как-то так получалось, что во всех делах, связанных с кораблем, фигура его бывшего капитана всегда заслоняла Зарегона. Почему так получалось? Почему он всегда старательно держался в тени, даже сейчас, когда стал полноправным хозяином корабля?

Он был подчеркнуто вежлив, холоден и замкнут. Перечитывая секретный файл с его личными данными, я и здесь чувствовал невидимую стену после истории с эсминцем, затерявшимся в космосе, отгородившую его от людей.

Что-то в нем надломилось с той поры, исчезли человеческая доброта, общительность, осталась лишь внешняя оболочка. Вряд ли я смогу когда-нибудь относиться к нему так, как к Северцеву. Да это и не нужно. Путь до Земли не так уж долог. А там… Родная планета все расставит по своим местам.

Мы стартовали в шестнадцать часов по Гринвичу, корабельные часы начали отсчет полета с нулевого времени.

Вместе с Зарегоном мы сидели за пультовым столом. Я вводил курсовые поправки по его команде и следил за медленно уплывающим вниз диском планеты. Это продолжалось слишком долго — мне казалось, Зидра не желала нас отпускать. Но потом в какой-то момент ее серая безликая поверхность сразу же, без всякого перехода превратилась в коричневый шар небесного тела, уже отделенного от нас свободным пространством космоса.

Первые четыре часа разгона, несмотря на мучительные перегрузки, мы провели вместе, на своих рабочих местах, ежеминутно ожидая атаки притаившихся где-нибудь в тени спутников Зидры крейсеров «Феникса».

Но космос вокруг по-прежнему был чист. Если все так пойдет и дальше, через десять часов разгона мы сможем подменять друг друга, а затем еще через пару суток я отправлюсь в анабиозную ванну, а Зарегон заступит на свою трехмесячную вахту.

Старт прошел как по заранее составленному расписанию. Через двое суток я уже регулировал анабиозный автомат.

Еще в школе меня приучили никому не доверять эту ответственную процедуру. Слишком много случаев было известно на флоте, когда из-за нелепой ошибки люди не могли проснуться вовремя или не просыпались вообще.

Регулировка заключалась в том, чтобы точно подогнать состав анабиозной плазмы под индивидуальные особенности моего организма.

Пользуясь дисплеем автомата, я накладывал свои медицинские картограммы на рабочие графики анабиозной машины и тихо ругался сквозь зубы. Все было нестандартным — состав крови, предел возбудимости, альфа-ритм головного мозга…

До сих пор у меня не было случая задуматься над тем, как сильно изменился мой организм после знакомства с голубым скорпионом. Теперь такой случай представился, и я понял, что, несмотря на внешнее благополучие, несмотря на то, что железо в моей крови так и не заместилось медью, а цвет крови оставался красным, я уже не был обычным человеческим индивидуумом, и первая серьезная медицинская проверка выявит этот печальный факт…

Похоже, Коленский упустил прекрасный шанс покончить со мной, удовлетворившись простейшим тестом на цвет крови.

Но отступать мне уже было некуда. Корабль летел к Земле. И, в последний раз окинув взглядом ровный ряд зеленых сигнальных датчиков, сообщавших о завершении регулировки, я натянул на голое тело серебристый пластиковый костюм, лег в ванну и включил автомат, даже не попрощавшись с Зарегоном. Прощаться в таких случаях — дурная примета.