Алмазная маска - Джулиан Мэй

В это время она почувствовала, что в ее правую лодыжку словно клещи вцепились. Рванули назад… На мгновение, невзирая на страшную боль, она метнула в ту сторону дальновидящий взгляд. Тут же родилось решение – немедленно включить сокрушительную силу и заставить Гидру освободить ногу. Она усилила ветер в проходе до ураганной мощи. Ее подхватила воздушная волна – клещи на ноге ослабли, и девушка с потоком воздуха вылетела из пещеры. Несколько раз она перекувырнулась в полете и рухнула в небольшую болотину. Почуяв под собой землю, Ди сразу переключилась на самоисцеление, при этом, работая руками, проползла немного вперед и наконец выбралась на пологий каменистый сухой берег. Здесь она перевела дух, бросила слабый испытующий взгляд на окрестности. Сзади лежало обширное болото, заливчиком внедрившееся в твердый грунт. Хорошо, что она плюхнулась на самый его край. Далее в трех десятках метров земля круто обрывалась вниз, к морю, чье глухое переливчатое урчание теперь отчетливо доносилось до нее. Тропинка, ведущая к стоянке такси, где ее ждал нанятый автомобиль, бежала по самому краю обрыва – в той стороне в разрывах тумана поблескивали огоньки. Справа высились скалы, в нагромождении которых скрывался выход из пещеры – оттуда вылетела Ди. Если бы она упала на скалы, вряд ли кто-нибудь когда-нибудь смог бы обнаружить ее косточки.

Стихли завывания ветра, и в наступившей тишине стало слышно, как бьется сердце. Вдали, в болоте, послышался слабый шлепок – Доротея тут же вскинула голову, однако опять пришла тишина, и она успокоилась.

Ди скинула порвавшуюся парку, стянула свитер, сняла рубашку. Оторвала подол и перевязала раненую ногу. Затем оделась вновь – ее начинало знобить, – достала из кармана широкий платок, обвязала голову. Оттуда же выудила подмокшую плитку шоколада, подкрепилась, проверила документы: бумажник, ключ от комнаты в отеле, пластмассовую карточку, с помощью которой можно будет открыть и завести машину.

Вскоре она уже ковыляла по тропинке в сторону стоянки такси. Один-единственный вопрос без конца не давал ей покоя: почему эти люди не слились в метаобъединение? Почему решили погубить ее с помощью физического насилия?

На этот вопрос мог дать ответ Джек, который теперь летал над болотом. Приняв свою обычную бестелесную форму, он сначала проводил девушку, потом решил вернуться к выходу из пещеры. В черной ржавой воде что-то мелькнуло. Джек снизился и обнаружил мертвое женское тело. Кожа с него была содрана – все оно представляло сплошную кровавую рану. Это была Селина Ремилард, с огромной скоростью протащенная ураганом сквозь узкий, с острыми краями лаз. Обе руки были почти вырваны из плеч.

Джек в мгновение ока проверил окрестности, потом проник сквозь туннель в недра пещеры – нигде не было никаких следов Мадлен и Парнелла. По-видимому, они воспользовались тайным проходом. Значит, они догадывались, что он поблизости. Конечно, в этом случае организовать метаобъединение – значило то же, что зажечь над головой яркий факел в ночи. Против Джека и Доротеи им бы не устоять.

Какая радость, что Верховный лилмик дал Джеку строжайший приказ не вмешиваться. Держаться в стороне, если даже случится наихудшее и эти ублюдки добьют ее. Она должна справиться сама. Отец небесный, благодарю тебя – все обошлось. А девчонка-то не подкачала! Как только она доберется до Боумера, он обязательно навестит ее, поможет залечить рану.

Теперь насчет Фурии. За ней теперь нужен глаз да глаз. После такого провала ей непременно придется выйти из укрытия, чтобы спасти двух оставшихся в живых негодяев, являвшихся ее физической ипостасью. Чтобы изменить ментальные отпечатки Мадлен и Парнелла, переделать их внешний вид… Хлопот много… Тут и надо ее ловить. Эти двое понимают, что им теперь не уйти, не скрыться. Но вот Фурия, мразь!.. Она вполне способна сменить обиталище, совратить какого-нибудь наивного операнта, что очень трудно, но возможно. Следует сделать все, чтобы ей не удалось скрыться.

Отец света, помоги мне найти ее до того, как она сменит убежище!

22

Из мемуаров Рогатьена Ремиларда

Из всех метапсихических способностей наиболее удивительной является творческая сила.

Среди рас, входящих в Галактическое Содружество, способность к созиданию распространена очень неравномерно. У шумных эмоциональных гии это вполне обычное явление, в то время как у симбиари особь с заметно выраженной созидательной мощью – редчайший случай. Как мне было заявлено, я по своей природе типичный творец. Я, правда, никому до сих пор не позволил измерить эту мою способность в количественных единицах – еще не хватало распахивать свой череп перед кем бы то ни было. Я могу назвать несколько случаев, когда мне приходилось применять свои способности. С другой стороны, именно через такой канал – я так думаю – Фамильный Призрак Ремилардов имеет возможность подталкивать меня к письменному столу, к персональному компьютеру. Может, он даже незримо возбуждает мое воображение? Тем не менее за все, что здесь изложено, я несу полную ответственность.

Кто может сказать, что ему известен Промысел Божий?

Среди оперантов-людей отношение к творческой способности было самое настороженное. Странная штука – творящая сила. Капризная, не подвластная никакому нажиму… Знаешь, что завтра тебе придется использовать ее, – и никогда не можешь быть уверен, что она тебя не подведет. Ее ослабляли самые пустяковые помехи – о физических или ментальных травмах, болезнях, подавленном состоянии я уже не говорю. Бывает, что встанешь с постели не с той ноги – и все! Прощай, творческая сила!.. С другой стороны, эмоциональный всплеск может увеличить ее мощь до невероятных размеров. Например, страх, гнев, похоть… Тогда только держись. Случается, что в самый неожиданный момент она вдруг вырвется на волю…

В среде нормальных людей бытует мнение, что творческая способность – наиболее яркое проявление метапсихической сущности человека. В подобном случае ее называют талантом, даром. Слыхали, наверное, выражение – «Бог пометил»?

Собственно, каждая метафункция – если знать как – может быть перестроена в творческом ключе. Она является как бы суммирующей силой в любом оперантском сознании. Именно с ее помощью осуществляется связь между мыслью и окружающей действительностью. Она служит тем животворящим духом, который оплодотворяет косную материю. Сколько уже было сказано, что Бог тогда любит нас, своих чад, когда в наших сердцах прочно укореняется любовь к ближнему. Порывая со своей звериной природой, мы уравниваемся в благочестии с творящей первоосновой мира. Этот итог – цель совершенствования всего живого…

Психологи и школьные учителя знают, что творческая способность – есть врожденное, неуловимое, в общем-то не связанное с развитием интеллекта качество. Совершенствовать ее можно, однако искусственно сделать человека творцом невозможно. Единственный способ увеличить потенциал этого божественного дара – постоянная работа над собой, преодоление трудностей. Другими словами, борьба за себя, за свой талант. Здесь нет места лени – в противном случае творческие способности убывают, коснеют клетки, рвутся нейронные цепи, ответственные за воплощение божественного замысла, намеченного человеку. Созидание и творчество, вдохновленные добром, – вот та цель, к которой должен стремиться каждый человек и все мы вкупе.

Творческая способность, случается, проявляет себя внезапно, как coup de foudre note 17, но чаще жажда творчества долгое время терзает человека, прежде чем вылиться в нечто осязаемое. Это очень болезненное состояние. Нечто запредельное, тайное может открыться нам во сне, может исчезнуть из-за злоупотребления алкоголем и наркотиками, хотя возбуждение, испытываемое под влиянием этих зелий, иногда кажется самым убедительным проявлением творческих способностей. Но это самообман.

У нормальных людей бывают удивительные случаи – при ослаблении работы левого полушария мозга творческие способности возрождаются в правом. И наоборот… Когда же творческая сила начинает разрушаться или, что еще страшнее, постепенно переходит в извращенные формы, этот процесс несет гибельные последствия творцу и окружающим его людям, ведь оборотной стороной творчества является страсть к разрушению всего и вся.

Иногда встречается нелепый взгляд на способность к творчеству как на род безумия, что, в общем-то, опровергается всем многовековым опытом народного творчества. Конечно, среди гениев встречаются люди, страдающие тем или иным душевным расстройством. Более того, трудно отрицать влияние, скажем, шизофренических обострений на волю и фантазию созидателя, но как любые исключения подобные примеры лишь подчеркивают правило. Если изучить вопрос поглубже, станет ясно, что помрачения разума губили талант точно так же, как и обычные телесные болезни, как алкоголь или наркотики. Однако закономерность – точнее, взаимосвязь между нездоровьем психики и потенциалом творческой силы, безусловно, существует. Стоит вспомнить, что все великие исторические злодеи страдали той или иной формой душевного расстройства. Вероятно, здесь срабатывает некий природный закон – вышедшие из-под контроля творческие силы безумца начинают губить окружающую духовную и материальную среду в резонансном режиме. Подобного человека доводами разума остановить уже невозможно.