Однажды в России - Константин Столяров

Изящная маленькая кирха, обсаженная молоденькими соснами, стояла слева, на самой окраине деревни, без видимых признаков человеческого присутствия. Добрынин подергал закрытую дверь и с осуждением покосился на Вороновского.

- Не вешай голову, баламут, - спокойно сказал Вороновский. - Найду я тебе пастора. Наверное, он у себя дома. По коням, язык до Киева доведет!

Деревня была застроена однотипными домами в два этажа, окрашенными в броские, жизнеутверждающие цвета, от лимонно-желтого до ярко-синего. И обстановка, царившая здесь, тоже производила впечатление жизнеутверждающей жители, высовываясь из окон, радостно приветствовали приезжих возгласами и энергичными жестами, а стоявшие на обочинах пешеходы сияли беззаботными улыбками, всем своим видом демонстрируя искреннюю доброжелательность. На их лицах не было следов озабоченности, характерной для граждан ГДР, но в их улыбках бросалась в глаза не очень приятная особенность - все были щербатыми, а кое-кто вообще не имел передних зубов. Увы, полного счастья на земле не бывает, про себя отметил Вороновский. Впрочем, эти люди вполне довольны жизнью, хотя в Лобетале нет ни приличного стоматолога, ни зубного техника.

Шестидесятилетнего пастора Уве Хольмера они нашли в противоположном конце деревни. Сухощавый, с тонким породистым носом и глубокими залысинами над высоким лбом, пастор обладал несомненным сходством с Александром Вертинским как во внешности, так и в сдержанно-церемонных манерах. Представ перед непрошеными гостями в строгом темно-коричневом костюме, с жестким стоячим воротничком накрахмаленной сорочки, Хольмер через переводчицу сразу же довел до их сведения два факта, моментально и с исчерпывающей полнотой объяснивших неистребимый оптимизм лобетальцев: оказывается, вся деревня представляет собой церковный приют для слабоумных с детства, а сам Хольмер имеет честь служить здесь директором. Приют построен на средства верующих в 1912 году и содержится за счет западногерманских лютеран, которые столь великодушны, что оказывают помощь нуждающимся и за пределами ФРГ. Да, он, Уве Хольмер, без чьей-то указки, по доброй воле приютил у себя в доме Эрика Хонеккера и его жену Маргот, поскольку Бог велит протягивать руку страждущим. Нет, прежде он, Хольмер, не был знаком с Хонеккерами и не питал к ним приязни. Скорее наоборот - все шесть его сыновей и дочерей не получили высшего образования только потому, что фрау Хонеккер, будучи министром, запретила принимать в вузы ГДР детей священнослужителей. Но Бог учит не помнить зла и помогать страждущим вне зависимости от их прошлых прегрешений. Часто ли он, Хольмер, беседовал с герром Хонеккером? Каждый вечер с наступлением темноты, когда журналисты, день-деньской подкарауливавшие Хонеккера с фотоаппаратами и кинокамерами, покидали Лобеталь, они вдвоем подолгу прогуливались вокруг пруда и рассуждали о превратностях жизни. Герр Хонеккер не выглядел сломленным и не высказывался в духе раскаяния, а он, Хольмер, не инициировал политических тем. Иной раз в словах Хонеккера проскальзывало сожаление по поводу некоторых поступков, совершенных им в период правления страной, но, по его признанию, он был не в силах изменить существовавший порядок, а любая попытка ослабить гнет диктатуры привела бы к его смещению и воцарению еще более жестокосердного вождя. Нет, за те месяцы, что Хонеккеры прожили под его кровом и принимали пищу за его столом, они не заплатили ни пфеннига. Он, Хольмер, считал своим долгом христианина поделиться с ними хлебом насущным. Были ли у них деньги? У герра Хонеккера не было, это он знает точно, а относительно фрау Хонеккер затрудняется сказать...

Ответив на вопросы Добрынина, пастор Хольмер попросил извинить его - он, к сожалению, вынужден отлучиться по делам. Если русские господа не возражают, через час приятную беседу можно будет продолжить не здесь, в кабинете, а у него дома, где им представится возможность снять на пленку комнату Хонеккеров и места их вечерних прогулок у пруда.

- Витя, солнце, ты меня спас, вынул из петли? - заявил Добрынин, когда они вышли из конторы приюта. - Видит Бог, твой пастор - находка, жемчужное зерно в куче немецкого навоза!

Вороновский кивнул.

Съемочная группа скопом двинулась к центру Лобеталя, на ходу пожимая десятки протянутых рук - слабоумные, как выяснилось, больше всего на свете любят здороваться за руку.

- Илюша, сними этого, очкастого, я с ним еще разок поручкаюсь, громогласно наставлял оператора Добрынин, которого с трех сторон обступили слабоумные. - Смотри, как они дружно раскрыли свои хавалъники. Бьюсь об заклад, такой несусветной массовочки у тебя еще не было.

- С меня хватит, - решительно сказала Лена, покоробленная цинизмом Добрынина. - Господи, сколько можно издеваться над душевнобольными?

- Мы предпочитаем съездить в Берлинский зоопарк, - примирительным тоном сказал Вороновский. - Надеюсь, ты не забыл своего обещания вечером побыть с Сашей?

- Старик, за кого ты меня принимаешь? Я же еще вчера запродался в гувернеры за две упаковки пива с маринованными луковками, а теперь, после пастора, готов вместо тебя взойти на Голгофу... - От восторга Добрынин закатил глаза. - Представляешь, как на их фоне прозвучит мой дикторский текст? Мороз по коже!

- Тебе и стараться незачем, - сухо заметил Вороновский. - Чего стоит одна фраза Хольмера: "Страшно жить в обществе, которому чуждо милосердие.""

64. ПОЯС ЦЕЛОМУДРИЯ

Серебристо-серый "мерседес" птицей летел по ровно расстилавшемуся шоссе Новгород - Ленинград, а сидевший за рулем Сергей вполглаза любовался сочными красками бабьего лета и переживал гамму чувств, хорошо знакомую тем, кто только что одержал трудную, но решительную победу. Ощущение взвинченности мало-помалу ослабевало, сменяясь торжеством завоевателя, установившего протекторат на спорной территории.

Пичугина с ним не было. Беднягу взяли в оборот следователи из Москвы и за полтора месяца довели до столь жалкого состояния, что, не надеясь остаться на свободе, Олег последние дни ходил на допросы в телогрейке. В этом прослеживалась своя логика - на носу зима, а каково будет Олегу в прогулочном дворике "Крестов", если его возьмут под стражу в пиджаке или в замшевой курточке? Зуб на зуб не попадет от стужи. Рассчитывать же на милость следователей, которые могут разрешить вещевую передачку, не приходится: те оказывают поблажки лишь в обмен на признательные показания, а Пичугин не настолько глуп, чтобы распускать язык и тем самым вешать камень себе на шею.

Впрочем, необходимости в телохранителе при поездках в Старосельск не усматривалось, Сергей ездил туда запросто, по-свойски, как к бабушке во Всеволожск. Старосельские трудяги оправдали его ожидания и по части сбыта компьютеров на близлежащих предприятиях, и, главное, в затее с карбидом кальция. Титов сдержал клятву и качественно подготовил ТЭО к началу августа. Правда, он не учел, что ТЭО становится полноценным документом только при наличии согласительных подписей местных властей, а также пожарного надзора, технической инспекции отраслевого профсоюза и санэпидстанции, на что пришлось потратить еще месяц и три тысячи рублей. А когда наконец недостающие подписи были собраны и в среду, 19 сентября, в Старосельск съехались все заинтересованные лица, выяснилось, что умники из подмосковного Красногорска покусились на слишком большой кусок пирога.

Их делегацию возглавлял председатель кооператива "Пионер", кандидат технических наук Перепелиный, обрюзглый пятидесятилетний куркуль с сизым апоплексическим затылком. Вместе с ним приехала бледная немочь лет тридцати с хвостиком, тоже с ученой степенью кандидата наук, представленная Перепелицыным в качестве консультанта. Прежде чем ответить на любой, даже самый простой вопрос, Перепелицын поворачивал короткую шею в ее сторону, а немочь, моргая рыбьими глазами, глубокомысленно кивала головой с жидкими, крашенными какой-то дрянью кудряшками. Так вот, эта анекдотическая парочка потребовала даровой пай в размере 25% и притом за разработку одностадийного проекта и комплектную поставку оборудования для производства карбида заломила семь с половиной миллионов рублей! От подобной наглости Сергей на миг опешил, а затем прервал едва начавшиеся переговоры. Дудки! - в гневе выпалил он, выйдя из-за стола. Пусть ищут других дураков, а он, Холмогоров, не намерен выбрасывать добытые в поте лица миллионы кошке под хвост!

Весь вчерашний день он просидел в люксе гостиницы "Химик", в то время как Титов попеременно совещался то с ним, то с занимавшим соседний номер Перепелицыным, чтобы перекинуть мостик согласия между закусившими удила сторонами.

- Сергей Константиныч, ты даром не серчай, - терпеливо увещевал Титов, делая заход по третьему разу. - К полудню они скостили мильончик, уступи и ты какую-то малость.

- И не подумаю, - ответил Сергей, прислушиваясь к доносившемуся через стенку мерному скрипу дивана. - Пойми, Данилович, отдать этим говноедам четвертую часть паев - значит лишиться контроля. Ведь твоему Тихону Ефимовичу вынь да положь 33%.